Чарльз Мартин - Колодец с живой водой Страница 23

В общем, сплошной судостроительный Брайль.

Однажды вечером, когда мы сидели вместе в мастерской, Гек вдруг перестал шкурить свой очередной шедевр и в задумчивости провел пальцами по рисунку, проявлявшемуся на чуть припорошенном древесной пылью днище джекбота. Взгляд его был устремлен куда-то очень далеко, за тысячи и тысячи миль от нашего крошечного островка. Его губы что-то тихо шептали, и мне пришлось напрячься, чтобы расслышать слова.

– Здесь я даю выход своему гневу. Изгоняю его. Я тру наждаком дерево, и оно наполняет меня изнутри, вытесняя гнев и горечь, растворяя их в песке, в воздухе, в воде океана. Прилив уносит его прочь, и я становлюсь свободен от того, что меня гнетет. – Гек кивнул, и я понял – он обращался не столько ко мне, сколько к своим воспоминаниям о ком-то или о чем-то. – Таков мой символ веры, – добавил Гек, перехватив мой недоумевающий взгляд.

Прошло несколько секунд, прежде чем я отважился задать ему вопрос:

– И много… гнева осталось у тебя внутри?

Он улыбнулся:

– Не знаю.

– Как же ты поймешь, что твои гнев и горечь закончились?

– Об этом я не думал. Наверное, когда я больше не буду чувствовать их вот здесь… – И Гек коснулся рукой сердца.

Нужно сказать, что строительство джекботов, которым мой друг отдавал все свое время и силы, было тесно связано в его душе с рыбалкой. Больше всего Гек любил ловить альбулу, хотя, как я уже говорил, это было не самым легким занятием. За восемьдесят лет жизни Гек успел побывать на всех окрестных отмелях и банках и прекрасно знал, как, куда и в какое время суток лучше всего забрасывать приманку. Он знал повадки каждой стаи, знал, на что лучше следует ловить на зорьке или ближе к вечеру. Всей этой премудрости Гек по мере сил обучал и меня. Проводить с ним время мне действительно нравилось, но в глубине души я всегда знал: друг делится со мной своими познаниями в рыбалке и строительстве лодок, в кофе и сигаретах, в столярном деле и резьбе по дереву, потому что в мире он остался совершенно один и ему больше некому передать то, чему он научился и что узнал за свою долгую жизнь. Иногда мне даже казалось – Гек отлично понимает, что дни его сочтены и что все свои познания он в конце концов унесет с собой в могилу. Именно это и было основной причиной той не находящей выхода стариковской печали, которую я угадывал в нем, когда мы сходились вместе. Нет, нельзя сказать, чтобы Гек только грустил, бывали у нас и минуты радости, и все же мое присутствие не могло компенсировать ему всего, что́ он потерял, оставил где-то в прошлом. Чем больше времени я проводил с ним, прислушиваясь к его кашлю, тем яснее мне становилось, что каждый час, каждую минуту Гек потихоньку прощается с миром, который когда-то любил. Я не знал, сколько ему еще осталось, но когда однажды Гек пришел ко мне и заявил, что мы должны вместе построить новый джекбот, построить для меня, я понял, что это – его прощальный подарок.

Обычно Гек начинал работу с раннего утра и частенько задерживался в мастерской до позднего вечера. Раз или два в неделю появлялся очередной клиент, и Гек, отложив инструменты, вез его в своем джекботе к какому-нибудь особо уловистому месту, известному ему одному. Я в меру сил помогал Геку и, регулярно бывая в мастерской, видел большинство тех, с кем он рыбачил. Тут, впрочем, работало правило «видел одного – видел всех», поскольку все клиенты были одинаковы: состоятельные служащие крупных корпораций, которые делали именно то, о чем мечтал и я, когда, вкалывая на папу Пикеринга, – хотя бы ненадолго отвлечься и обрести подобие душевного спокойствия. Эти парни тоже искали спокойствия, умиротворения, искали возможности отдохнуть от бешеного темпа своего повседневного бытия. Рыбалку большинство из них не любили, да и Гек им был, по большому счету, безразличен. Им нужно было другое – поймать альбулу, одолеть ее в поединке, а потом наделать фотографий, чтобы там, дома, показывать их знакомым и хвастаться своей удачливостью и умением.

Гек все это отлично знал и понимал. Понимал он и другое: все эти люди действительно нуждались в том, что́ он мог им предложить, поэтому никогда не осуждал их ни за слабость характера, ни за то, что они позволяют своему окружению определять темп и скорость, с которыми будет протекать их повседневная жизнь. Сам я понял это далеко не сразу, а когда понял, меня словно палкой по голове огрели: ведь то же самое Гек проделывал и со мной! Это он заставил мои внутренние часы отсчитывать время куда медленнее, чем раньше. Это он перевел стрелки на годы назад и помог мне начать все сначала, начать вдумчиво, не торопясь…

Озарение настигло меня на заднем крыльце моей хижины, где я сидел, глядя на раскинувшийся передо мной океан. Рядом со мной стоял на ступеньке горячий кофе, но я засмотрелся на игру света в волнах и совершенно про него забыл. Когда же я случайно опустил взгляд и увидел целых полчашки остывшего кофе, я вдруг понял, что не проглотил напиток, по обыкновению, одним махом. Напротив, я пил его медленно, смакуя, наслаждаясь каждым глотком… А ведь на меня это было совершенно не похоже! Только потом я подумал, что, работая у Маршалла, я научился выбирать и готовить отличный кофе, но наслаждаться его вкусом я начал только на Бимини, после того как почти год тесно пообщался с Геком.

Сварить кофе и суметь почувствовать его вкус… это ведь не одно и то же, правда?

Как-то Гек напутал со своими записями, и два его клиента объявились на острове в один и тот же день, почти в одно и то же время. Эти двое, одетые почти одинаково и с одинаковыми спиннингами в руках, были похожи, как близнецы, и каждый рассчитывал, что на рыбалку его повезет сам легендарный Джеймс Гекенворт. Недолго думая, Гек повернулся ко мне и сказал:

– Ты не против помочь старику?..

Так началась моя карьера рыболовного гида-инструктора.

Один из клиентов попытался протестовать, но Гек решительно покачал головой.

– Тебе повезло, – сказал он клиенту. – Этот парень будет получше меня.

Когда мы уже отплывали, мне вдруг пришло в голову, что впервые в жизни меня кто-то поддержал, выступил на моей стороне. Ну, может быть, и не впервые в жизни, но впервые за очень, очень долгое время. И хотя я по-прежнему ревностно следил за тем, чтобы ни к кому не привязываться и никому не раскрывать свое сердце, я почувствовал, что Гек стал мне еще ближе и еще дороже.

Мой клиент оказался финансовым директором одной из корпораций, входящих в «Список 500» журнала «Форчун». В свое время он закончил Стэнфорд по специальности «деловое администрирование». Мне не хотелось отвечать на бесчисленные вопросы, как я оказался на Бимини и почему работаю простым гидом, поэтому я не стал в ответ делиться подробностями своего академического резюме. Мне казалось, будет гораздо проще, если этот «пиджак с ушами» сочтет меня простым островитянином, которому случайно стали известны места, где хорошо клюет альбула. Благодаря Геку я действительно знал немало хороших мест, так что ближе к вечеру мой финансовый директор начал машинально потирать уставшую правую руку. В конце концов он сел на банку на носу джекбота, принял четыре таблетки болеутоляющего, вытер вспотевший лоб и покачал головой.

– Все в порядке? – осведомился я.

– Да. В полном. У меня в жизни не бывало такой рыбалки, точно! – И он с гордостью посмотрел на кучу трофеев, которые мы свалили на дно. За день работы клиент заплатил мне пятьсот баксов и еще столько же дал на чай. Я пытался поделить эти деньги с Геком, но он только рассмеялся:

– Что я буду с ними делать? Мне бы успеть истратить то, что у меня уже есть.

Вечером мы долго сидели на крыльце мастерской: Гек – с неизменной самокруткой, я – с бутылкой газированной минеральной воды.

– Ты много пьешь, – заметил Гек, неодобрительно глядя на мою минералку.

– Думаю, это все-таки лучше, чем «скотч», – рассмеялся я. – Или чем это новомодное слабоалкогольное пиво.

Он хмыкнул:

– Предпочитаешь газировку? Почему?

Я посмотрел на пластиковую бутылку.

– Не знаю. Наверное, мне нравится, как пузырьки газа щекочут нёбо и язык.

Гек глубоко затянулся. Взгляд его был устремлен куда-то далеко, быть может – на флоридское побережье, которое находилось в сорока четырех милях от нас.

– Я знаю, ты бежишь от чего-то, что причинило тебе боль, Чарли, – сказал он вдруг. – Или, может быть, от кого-то. Но ты не должен забывать, что для всех тех, с кем ты сталкиваешься, ты… – Гек показал окурком на мою воду, – …ты должен быть как эта бутылка с водой. – Прищурившись, старик посмотрел на меня, и мне показалось, что в уголке его глаза что-то подозрительно блеснуло. Словно подсохший след от выкатившейся слезинки. – Не позволяй никому и ничему причинить тебе боль, Чарли. Да, пока твоя бутылка закрыта, ее содержимое… – Гек усмехнулся: —…ее содержимое в безопасности. Оно никуда не денется, но…

Некоторое время мы молчали, глядя на закат и подставив лица налетевшему ветерку. Потом Гек неожиданно добавил: