Александра Хоукинз - Сладкий плен его объятий Страница 29

– Нельзя сказать, что я этого не заслужила.

В глазах Девоны стояли непролитые слезы, хотя она всеми силами старалась казаться спокойной.

– Гленда Клег больше не должна вас беспокоить, – произнес ледяным тоном стоявший в дверях Рейн. – Она ничем не может навредить ни вам, ни Дорану.

– Дорану пришлось умереть, чтобы вырваться из ее когтей, – заметила Уинни. Она выглядела свежей и очаровательной, несмотря на траурное платье, надетое на похороны. – А что делать Девоне?

– Выйти за меня замуж.

Брок поперхнулся напитком, который прихлебывал. Уинни вопросительно подняла брови. Ее, кажется, развеселили слова Рейна. Она спокойно наклонилась и похлопала брата по спине.

– Я полагала, что ваша помолвка должна была лишь способствовать тому, чтобы упрочить ваше положение в обществе, пока вы не придумаете, как помочь Дорану, – произнесла она.

– Нельзя забывать и о покушении на жизнь Девоны, – напомнил Рейн.

Брок, не очень уверенный в себе, осторожно ответил:

– У нее есть семья, которая о ней позаботится.

– Теперь у нее есть я. Скажите им, – приказал он Девоне, мысленно помогая ей найти правильные слова, которые рассеют страхи ее близких.

– Я люблю этого человека несмотря на его жуткую репутацию. Мне трудно представить, чтобы какой-нибудь другой мужчина смог выдержать мой характер.

Она слабо улыбнулась виконту. Слова Девоны разнесли самообладание Рейна в клочья, как будто каждое из них было направленным в него копьем. Он схватился за раскрашенную деревянную дверную раму, чтобы не броситься через всю комнату и не заключить эту девушку в объятья. Она говорила все это серьезно? Или просто не хотела, чтобы ее не в меру любопытные родственники узнали об их дьявольском соглашении? Почему он так хочет ее? Ведь все, что ей удалось, – это причинить ему мучения. Ее тело, ее разум, ее сердце… Он будет всем этим владеть, бог свидетель!

Уинни вскочила и обняла сестру, не замечая страстей, бушующих в груди Рейна.

– Девона, это будет брак по любви! Я так рада! Но что скажет папа? И Айрин? Ты ведь знаешь, наши новости никогда не доходят до Найла вовремя.

Брок встал.

– Предоставьте это мне.

Он подошел к Рейну и протянул ему руку.

– Я обещаю, что отец одобрит этот брак, когда обо всем узнает. Добро пожаловать в нашу семью, брат.

На его лице было написано: «Не дай мне повода пожалеть об этом».

– Вы уже назначили дату? Нам ведь нужно время, чтобы подготовиться.

Рейн подошел и встал рядом с Девоной.

– Не поднимайте суматохи, Уинни. Мы с Девоной сбежим и поженимся, а потом уедем в мое загородное имение. Если хотите, можете устроить бал, чтобы отпраздновать наше возвращение.

Поскольку Рейн не рассказывал Девоне о своих планах, она была удивлена не меньше своих родственников. Он пришел в восхищение от хладнокровия, с которым девушка приняла его заявление. Она лишь потупила взгляд. Во всем остальном это была невеста, готовая сбежать со своим суженым. Рейн заправил ей за ухо локон – теперь он имел на это право. Кроме того, ему хотелось дотронуться до нее, чтобы молча подтвердить: она все сделала правильно. «Если бы ее улыбка была еще хоть чуть-чуть ярче, – подумал Рейн, – мы бы все загорели, как под солнечными лучами».

– Вас не должно удивлять наше решение, – сказала Девона весело. – Свадьба с побегом вполне подходит для девушки с моим характером. Как вы считаете?

Эмара лежала в постели, свернувшись калачиком, но сон не шел к ней. Она не могла поверить в то, что ее брата больше нет. Она пошла на такой риск, согласившись помочь Уинни и Девоне спасти Дорана, – и все напрасно. Эмара не побоялась вызвать своим поведением гнев родителей, только бы он остался жив.

Раздраженно сбросив с себя одеяло, девушка подошла к столу. Хорошо ориентируясь даже в темноте, она открыла маленькую коробочку, собираясь зажечь свечу. Эмара неохотно признала, что Бидгрейны не обманули ее, пообещав оградить от скандала, который мог возникнуть в результате того, что Брок с лордом Типтоном сорвали с нее маску и похитили с бала в доме Доддов. И как это ей не пришло в голову, что на время своего отсутствия мать приставит к ней соглядатаев? Эмара подула на трут, прежде чем поднести его к фитилю свечи. В их семье не слишком доверяли друг другу.

Девушка удивилась тому, что Брок осмелился подойти к ней на похоронах. Он взял ее за руку, его красивое лицо было усталым и озабоченным. Брок застал Эмару врасплох, и ей до сих пор было стыдно, что она рассказала ему о том, как рассвирепевшая мать изуродовала ее волосы. Девушка потрогала то, что осталось от ее длинных локонов. Пряди были на два дюйма ниже ушей. Эмара была уверена, что, если бы в тот момент в комнату не вошла экономка, она была бы острижена наголо. То, чем мать не могла управлять, она уничтожала.

Ощутив порыв ветра, Эмара повернулась к окну. Она невольно отступила назад, разглядев силуэт мужчины.

– Брок? – проговорила Эмара еле слышно.

– Если у Бидгрейна такая манера ухаживать за девушками, то я удивляюсь тому, что ни один разгневанный отец до сих пор не пронзил шпагой его сердце.

В небольшой круг света, отбрасываемый мерцающей свечой, вступил лорд Типтон. Эмара почувствовала, как ее обдало жаром – скорее, при мысли о том, что Брок Бидгрейн мог войти к ней ночью, чем оттого, что она стояла перед Типтоном в одной сорочке.

– Прошу прощения, лорд Типтон, я не принимаю посетителей в спальне, тем более когда неодета.

Эмара подошла к столу – она вспомнила, что у нее в ящике лежит небольшой нож. Если лорд приблизится к ней, она будет защищаться.

– К вашему сведению, мистер Бидгрейн никогда здесь не был – ни днем, ни ночью. Я не знаю, почему я подумала…

Эмара стояла, облокотившись на стол и держась за ручку ящика. Очевидно, ее выдало выражение лица. С мягкой улыбкой, которой Эмара никак не ожидала от Рейна, он опустился на стоявший рядом с ней стул.

– Достаньте свое оружие, если с ним вам будет спокойнее, мисс Клег. Меня не интересуют ваши драгоценности, и я не имею намерения вас совращать. У меня есть для вас новости.

Решив, что ее крошечное оружие вряд ли остановит решительного лорда Типтона, Эмара пододвинула стул поближе к нему.

– Я слышала, что вы во всем следуете собственным правилам. Однако явиться с визитом к даме посреди ночи, пожалуй, необычно даже для вас.

– Почему Бидгрейн называет вас голубкой? Скорее, ваш ядовитый тон наводит на мысль о хищной птице – например, о ястребе.

Эмара ничего не ответила. Она сомневалась в том, что его сиятельство явился к ней, чтобы обсудить, почему Броку нравятся детские прозвища.

– Вы сказали, что у вас есть новости?

Типтон колебался.

– Я надеюсь, что у меня сложилось верное мнение о вас, Эмара. То, что я собираюсь вам рассказать, поставит под угрозу жизнь человека.

– В самом деле?

Она никак не могла понять, зачем ему понадобилось делиться с ней тайнами. Если только это не касалось Брока. Но спросить об этом прямо Эмара не могла. Таким образом девушка выдала бы свои чувства человеку, который, как она подозревала, умело манипулировал людьми, используя их секреты.

– Сегодня похоронили единственного человека, которого я любила. Я не вижу, каким образом ваши новости могут касаться меня.

– Его не похоронили.

Эмара открыла рот в беззвучном крике. Этот человек – хирург. Он, наверное, знает немало о воскрешении людей.

– Вам кто-то продал труп Дорана?

– Упокойтесь, – бросил Типтон. Казалось, он был готов вскочить с места. – Не падайте в обморок, Эмара. Никто не продавал мне его труп, – сказал он, улыбнувшись. – Тем не менее я получил его тело.

– Вы говорите загадками, милорд.

– Доран не умер от апоплексического удара. Мы лишь разыграли спектакль перед охраной, чтобы я мог купить его тело для секционного стола.

Эмара попыталась сохранить равновесие. Комната кружилась у нее перед глазами.

– Доран… Он жив?

Она едва могла поверить услышанному. Ей было страшно, что эти слова могут оказаться злой шуткой.

– Да, и сейчас плывет на корабле… – Рейн сделал паузу. – Я думаю, разумно будет сохранить в тайне место его назначения. Я обещал Клегу, что свяжусь с вами, когда это будет безопасно, и расскажу вам все, чтобы вы не горевали о нем. Он доволен своим выбором.

Эмара закрыла глаза, и долго сдерживаемые слезы покатились у нее по щекам.

– Я его когда-нибудь увижу?

Типтон нахмурился.

– Ему всегда будет небезопасно возвращаться в Англию.

– Понимаю.

Доран жив, но она так и останется одинокой. Тем не менее Эмара понимала, что должна радоваться.

– Вы рисковали многим, рассказывая мне об этом. Я очень вам благодарна.

Не привыкший к благодарности, Рейн пожал плечами.

– Я уезжаю из города и не знаю, когда вернусь. Я решил, что будет несправедливо, если все это время вы будете страдать.

Эмаре вдруг стало гораздо легче. Она и не подозревала, какой тяжестью было ее горе, пока не избавилась от него.