Адриенна Бассо - Опьяненный страстью Страница 31

– Она всегда была простофилей, – проворчал герцог. – А он просто напыщенный осел. Они идеальная пара во многих отношениях. Каждый из них вполне заслуживает иметь такого раздражающего спутника жизни.

Доротея с любопытством взглянула на герцога. Его замечание явно указывало на то, что между ним и Олдертонами скорее всего произошла какая-то история. Но она не собиралась задавать никаких вопросов.

– Я думаю, мисс Аллингем заслуживает похвалы за самообладание и находчивость, позволившие ей так тактично и элегантно справиться со сложной ситуацией.

– И ты считаешь, что умение удачно справиться с одной светской неурядицей делает ее достойной стать герцогиней? – с вызовом изрек герцог.

– Нет, ваша светлость, – вмешалась Доротея. – Я думаю, этот случай доказывает лишь, как важно не переоценивать собственную значительность. – Она отпила маленький глоток воды из красивого хрустального бокала, чтобы смягчить пересохшее горло. – Если бы лорд Олдертон не был так озабочен собственной внешностью, то позволил бы своему портному сшить ему одежду по фигуре, а не пытался бы втиснуться в костюм на два размера меньше.

Герцог молча смотрел на нее так долго, что Доротея почувствовала, как волосы на затылке тревожно зашевелились. Однако не отвела глаз и не стала отстаивать свое высказывание. И вдруг неожиданно, чудесным образом его светлость одарил ее бледным подобием улыбки.

– Вам нужно еще многое узнать о лондонском высшем обществе.

– Да. Не сомневаюсь, что наделаю еще множество ошибок. – Девушка подняла с колен белую льняную салфетку и промокнула уголок рта. – Но обещаю, что никогда платье на мне не лопнет во время светского приема.

– Браво! – усмехнулся Картер.

– Я знаю, что допустила бы гораздо меньше промахов, если бы кто-нибудь руководил мной, научил бы ориентироваться в мутных водах светской жизни, – добавила Доротея, многозначительно глядя на герцога.

– Это женское поле деятельности, – заявил он, пренебрежительно отмахнувшись.

– Не во всем. – Доротея заставила себя улыбнуться. – Вы недооцениваете влияние мужчин, в особенности среди грозных светских матрон. Уверена, они прислушались бы к мнению авторитетного мужчины.

– Вы имеете в виду кого-то вроде меня? – Герцог окинул ее изучающим взглядом. – Вижу, вы пытаетесь добиться, мисс Аллингем, моего одобрения и поддержки.

– И насколько успешны мои усилия?

Атвуд кашлянул. Доротея обернулась к нему, взглядом умоляя не вмешиваться. Это касалось только ее и герцога.

– Я обязательно дам вам об этом знать.

– Хорошо, ваша светлость.

Доротея взглянула к себе в тарелку и увидела, что съела добрую половину лежавшего там палтуса в сметанном соусе. А ведь она не любила рыбу. Криво улыбнувшись, девушка вилкой отправила в рот новую порцию.

К ее огромному облегчению, герцог перестал открыто демонстрировать свое неодобрение, когда подали жаркое. Некоторая скрытая напряженность еще оставалась, но уже не была столь гнетущей, как в начале их визита.

Несмотря на значительное улучшение атмосферы за ужином, к моменту его окончания у Доротеи страшно разболелась голова. Когда Картер усадил ее в карету, она благодарно откинулась на спинку обтянутого бархатом сиденья и закрыла глаза, стараясь освободиться от напряжения.

Похоже, жених понял, в каком она состоянии, и отнесся с уважением к ее желанию отдохнуть, потому что не произнес ни слова, пока они не проехали около половины пути к особняку Смит-Джонсонов, куда направлялись на бал.

– Насчет моего отца…

– Не надо извиняться, – прервала его Доротея. – Вы не ответственны за его поведение. И все же я должна спросить. При продолжении знакомства отношение герцога улучшится?

– Честно?

– Прошу вас.

– Скорее всего нет. – Веселые искорки вспыхнули в глазах Картера, когда он окинул ее оценивающим взглядом. – Вы ведь просили ответить честно.

– И признательна вам за правду. – Доротея решительно вздернула подбородок. – Не беспокойтесь. Я научусь с ним справляться.

– Или избегать его.

Доротея в удивлении широко раскрыла глаза. Это замечание о многом ей сказало. Оно в значительной мере объясняло ту скрытую враждебность, которая существовала между отцом и сыном. По-видимому, Картер, чтобы ужиться с отцом, решил избрать метод по возможности избегать его. Но использовал эту тактику с ограниченным успехом.

– Благодарю за предостережение, – тихо сказала Доротея.

– Я стану защищать вас, насколько это будет в моих силах, – обещал Картер. – А когда вы произведете на свет наследника, уверен, его критическое отношение изменится.

Доротея не была уверена, что сможет дожидаться так долго.

– Я провела большую часть жизни в окружении женщин. За исключением только моего дяди Флетчера, джентльмена, который всегда держит свои мысли и мнение при себе. Все дамы моего окружения отличаются решительностью, твердой волей, самоуверенностью и упрямством. Чтобы выжить, мне пришлось научиться уклоняться от споров, игнорировать большую часть их критических замечаний и по возможности скрывать свои оплошности.

– Меня это радует.

– Однако к вам у меня есть одна просьба.

В глазах Картера на мгновение вспыхнуло настороженное любопытство:

– После того как вы с такой элегантностью и достоинством вытерпели сегодняшний вечер, я бесконечно вам обязан. Просите что хотите.

Доротея широко улыбнулась. Ей очень понравилась мысль иметь его в должниках.

– Поцелуйте меня, – прошептала она, подалась вперед и обвила руками крайне пораженного маркиза.

Он был сильным и крепким и пах изумительно. Приблизив лицо к его лицу, Доротея медленно прикоснулась губами к его губам. Он слабо улыбнулся, позволяя дразнить его, не предпринимая ничего, чтобы поощрить или отклонить ее действия.

В восторге от мысли, что инициатива предоставлена ей, Доротея обхватила ладонями его лицо. Ее не удовлетворяло простое соприкосновение губ. Она жаждала страсти, бурного взрыва чувств, которые он, как ей было известно, умел возбудить в ней. Отважно и дерзко она куснула его в нижнюю губу, отыскивая вход. И он мучительно медленно приоткрыл для нее губы. Их языки сплелись, дразня и лаская, и Картер поцеловал ее в ответ со всей безудержностью пробудившейся страсти.

Доротея начала инстинктивно двигаться, потрясенная мощной вспышкой охватившего ее желания, увлекаемая водоворотом бурных эмоций. Картер воспламенял ее кровь. Каким образом это происходило, она не могла до конца понять, а знала только, что это интригует и возбуждает ее и что ей хочется большего. Гораздо большего.

Его поцелуй творил чудеса, завораживая ее. Его ладони двинулись вниз по ее шее, вдоль плеч, затем ниже, слегка поглаживая пальцами кожу, когда он исследовал округлости ее груди.

Доротея прогнулась вперед, в жар его прикосновений, безрассудно стремясь к наслаждению, которое он без особых усилий в ней возбуждал. Слишком скоро он прервал поцелуй, хотя напряжение и нервозность в ее теле продолжали нарастать.

Доротея прильнула к Картеру, глубоко и неровно дыша, отчаянно пытаясь придумать, как заставить его снова ее поцеловать. Он прерывисто вздохнул. Она подняла голову. Глаза его были закрыты. Он сжимал переносицу большим и указательным пальцами, стараясь обуздать охватившую его страсть.

– Мы скоро поженимся, – промурлыкала Доротея своим самым соблазнительным голосом. – Поцелуй или два вполне допустимы.

Он провел ладонью по лицу и посмотрел на нее серьезно.

– Все может очень быстро зайти гораздо дальше поцелуев. И как бы сильно я ни желал вас, моя дорогая, я не хочу лишить мою будущую жену девственности на заднем сиденье кареты.

Это грубоватое заявление подействовало на Доротею как ушат ледяной воды. Она резко втянула воздух сквозь стиснутые зубы и отстранилась. От смущения щеки вспыхнули жарким румянцем.

– Я вовсе не имела в виду зайти так далеко, – пролепетала она.

Голос ее слегка дрожал от стыда и унижения. Все тело горело. Наверняка лицо окрасилось в самый непривлекательный оттенок красного. Ей было крайне необходимо ощутить дуновение свежего ветерка на своей разгоряченной коже. Но Доротея не осмеливалась приоткрыть окно, чтобы не привлечь излишнего внимания к своему состоянию.

Разве Картер всего несколько дней назад не поверял ей игривым шепотом свои надежды на то, что она не станет дожидаться произнесения брачных клятв? Разве не пытался соблазнить ее в саду под луной, вызвать бурный, необузданный отклик? Что же так внезапно изменилось? Неужели он больше не испытывает к ней страсти?

Доротея напряглась, но все же осмелилась бросить взгляд на лицо жениха. Пламя жгучего желания в его глазах успокоило ее уязвленное самолюбие. Их жаркие объятия не оставили его равнодушным. Просто Картер лучше умел владеть собой. Осознав это, Доротея почувствовала себя незащищенной, уязвимой.