Мелани Гидеон - Жена-22 Страница 31

Уильям издает странный горловой звук.

– Ты сделала это для себя. Признай это.

Меня начинает трясти. Совсем чуть-чуть.

– Иди ко мне, Элис.

Я медлю.

–  Сейчас , – шепчет он.

Такого страстного секса у нас не было уже много месяцев.

55

58. “Планета обезьян”.

59.  Совсем нечасто. Практически никогда. Я вообще не вижу смысла ссориться. Мы должны жить друг с другом, так в чем польза, да и вообще, кто от этого выигрывает? Когда-то давно, в первые годы, это случалось. Наша самая крупная ссора произошла даже до того, как мы поженились: дело было в том, что я хотела пригласить на свадьбу Хелен. Я сказала ему, что это будет благородный жест примирения – она, скорее всего, не придет, но пригласить ее будет правильно, тем более что мы приглашали почти всех коллег из “Пиви Паттерсон”. Когда он сказал, что не собирается приглашать на нашу свадьбу женщину, которая назвала меня шлюхой (и которая, судя по всему, смертельно его возненавидела), я напомнила, что формально я была “другой женщиной”, когда она меня обзывала. И можем ли мы винить ее за то, что она нас ненавидит? Не настало ли время простить и забыть? После этого он сказал, что я могу позволить себе быть великодушной, потому что я выиграла . Ну, это настолько вывело меня из себя, что я сорвала с пальца кольцо и швырнула в окно.

Разумеется, это не было кольцо от “Зейлс”, это было обручальное кольцо моей матери, которое передавалось в семье из поколения в поколение. Прабабушка привезла его из Ирландии. Оно не было дорогим – один маленький бриллиант между двух крошечных изумрудов. Но бесценным было другое: история кольца и то, что мой отец отдал его Уильяму, чтобы тот вручил его мне. На внутренней стороне кольца была гравировка. Что-то очень сладкое, кажется, почти приторное, что я не могу вспомнить. Единственное, что я помню – это слово “сердце”.

Беда заключалась в том, что, когда я выбросила кольцо, мы были в машине. Мы только что отъехали от дома моего отца и проезжали парк в центре Броктона, когда Уильям отпустил замечание насчет моего выигрыша . Я просто хотела его испугать. Я швырнула кольцо, и мы продолжали ехать, оба в оцепенении от произошедшего. Потом мы вернулись и попытались найти то место, где я его бросила, но, хотя мы тщательно прочесали газон, ничего не нашли. Я была раздавлена. Каждый из нас втайне винил другого. Естественно, он винил меня за то, что я выбросила кольцо. Я винила его за жестокосердие. Потеря кольца по-настоящему расстроила нас обоих. Потеря или, в моем случае, выбрасывание чего-то совершенно бесценного еще до того, как мы начали совместную жизнь, – неужели это дурной знак?

Я не нашла в себе сил рассказать отцу правду, поэтому мы соврали, будто нашу квартиру ограбили и кольцо украли. Мы даже придумали, что сказать, если он спросит, почему в момент ограбления кольцо было не на мне. Якобы я сняла его, потому что делала маску для лица и не хотела, чтобы зеленая глина забилась в изящную гравировку, откуда бы ее пришлось выковыривать зубочисткой или зубным буром. Тогда я поняла, что если уж врешь, лучше не вдаваться в подробности. Дьявол в деталях.

60. “Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по небу, чтобы на третьем толкнуться о зубы.

Ло. Ли. Та.” [49]

61.  Длинные, сужающиеся к концам пальцы. Большие ладони. Кутикулы, которые никогда не нужно обрабатывать. Запись Чета Бейкера на магнитофоне. Он резал перец для салата. Я смотрела на эти руки и думала, что собираюсь иметь детей от этого мужчины.

62. “Что бы вы сделали, если бы ваше общение прекратилось?” Я написала “Этого никогда ни за что не случится. Уильям и я говорим обо всем. У нас не будет такой проблемы”. И – нет, сегодня это уже не так.

63.  Во дворе дома, где была квартира моего двоюродного брата Генри в Норт-Энде, с видом на Бостонский залив. Был вечер. В воздухе пахло морем и чесноком. Наши свадебные кольца были простыми и гладкими, что казалось правильным после того, что произошло с обручальным. Если мой отец и расстроился из-за кольца, то ничего об этом не сказал. В тот вечер он вообще говорил очень мало, хоть и был переполнен эмоциями. Каждые пять минут или около того, пока мы ждали начала церемонии, он энергично сжимал мне плечо и кивал. Когда пришло время, он подвел меня к беседке, поднял фату и поцеловал в щеку. “Пора идти, родная”, – сказал он, и тут я начала плакать. Я проревела всю церемонию, что, понятное дело, выбило Уильяма из колеи. “Все нормально”, – шептал он мне, пока священник делал свое дело. “Я знаю”, – шептала я в ответ. Я рыдала не оттого, что выхожу замуж. Я рыдала, потому что заканчивалась моя жизнь с отцом, которую он свел к этим трем столь точно подобранным словам. Он мог сказать только что-то такое – обыденное, приземленное, потому что наша с ним жизнь была совсем другой.

56

Элис, ты читала статью где советуют есть побольше сыра?

Почему ты меня игнорируешь, Элис?

Милая?

Извини па. Конец года. Слишк занята чт писать. Слишк зан ята чт читать. Слишк занята чт есть.

Боюсь ты ешь недост сыра. Женщ твоего возр нужны протеины и кальций. Надеюсь ты в своей Калиф не превр в вегана.

Поверь, тебе нечего волноваться о моем потребл сыра.

Новость. Возможно, я влюбился.

Что??? В кого??

Кончита.

Кончита Мартинес, наша соседка Кончита? Мать Джеффа, с кот. я встречалась в выпускном классе и потом бросила?

Ну да! Она самая. Хорошо о тебе вспоминает. Джефф не очень. Не может забыть обиду.

Почему ничего не сказал? Проводите вместе много времени?

Кажд вечер. У нее или у меня. В основном у меня, т. к. Джефф все еще живет у нее. Лузер.

Ой, па – так за тебя рада.

А я – за тебя. Счастлива замужем столько лет. Очень горжусь. Все вроде бы у нас сложилось нормально, но сделай одолжение – съешь кружок “Бри” сегодня же. Боюсь ты свалишься. Ты у меня нежный цветок.

57

Джон Йоссариан

Прямоту никто не ценит.

23 минуты назад

О’кей, меня беспокоит, что я становлюсь для вас проблемой, Исследователь-101.

Каким это образом, Же на-22?

Я недостаточно вас обижаю.

Не могу с этим не согласиться.

Хорошо. Постараюсь впредь говорить вам больше неприятных вещей, потому что, если верить antonym.com, удовольствие – антоним обиды, а я бы не хотела невольно доставлять вам удовольствие.

Никто не несет ответственность за то, как его воспринимают.

В мои намерения никогда не входило доставлять вам удовольствие.

Это вы так понимаете прямоту, Жена-22?

Знаете, это странно. То, как наша беседа течет и течет. Как река. Мы просто прыгаем в нее и уходим под воду. А когда выныриваем, может случиться, что мы в нескольких милях от того места, на котором остановились в прошлый раз, но это не имеет значения. Это все равно та же река. Я хлопаю вас по плечу. Вы оборачиваетесь. Вы окликаете меня. Я отвечаю.

Очень жаль, что вы потеряли фамильное кольцо. Видимо, это была глубокая травма. Вы так никогда и не открыли отцу правду?

Нет, и всегда об этом жалела.

Почему бы не рассказать ему сейчас?

Прошло слишком много лет. Какой смысл? Он только расстроится.

Знаете ли вы, что если верить synonym.net , проблема – это трудная ситуация, требующая разрешения.

А это вы так понимаете прямоту, Исследователь-101?

Пообщавшись с вами несколько недель, могу с уверенностью сказать, что вы, Жена-22, нуждаетесь в разрешении.

Не могу с этим не согласиться.

Могу также сказать (уже с меньшей уверенностью – из опасения вас оттолкнуть), что мне бы хотелось стать тем, кто вас разрешит.

58

64.  Первые три месяца, пока я была беременна Зои, я чувствовала себя прескверно, но довольно успешно это скрывала. Из-за утренней рвоты я потеряла пять фунтов, поэтому никто в театре не замечал, что я беременна – конечно, за исключением Банни: ей стоило всего раз просканировать меня взглядом, как она тут же разгадала мой секрет. Прежде мы встречались с ней лишь однажды, в Бостоне, когда она вышла на меня, чтобы сообщить невероятную новость: “Барменша” выиграла конкурс. Первым делом она сказала, что, хоть моя рукопись и победила, над ней еще нужно работать. Она спросила, готова ли я кое-что переписать. Я сказала: да, конечно, полагая, что речь идет о какой-то незначительной правке.

Сентябрьским полднем я приехала в Блю-Хилл. Последние несколько недель были не из легких. Уильям не хотел, чтобы я ехала – ни в коем случае, раз мне так плохо. Мы поругались во время завтрака, и я выбежала вон, обвинив его в попытке саботировать мою карьеру. Во время поездки я ужасно себя чувствовала, но теперь, стоя в дверях и глядя сверху вниз на сцену, ощутила приятное головокружение. Вот оно, наконец-то. Сейчас начнется моя жизнь настоящего драматурга. В Блю-Хилл пахло в точности так, как должно пахнуть в театре: нотки пыли и бумаги поверх аромата попкорна и дешевого вина. Прижав к груди рукопись, я пошла по проходу навстречу Банни.