Александра Хоукинз - Сладкий плен его объятий Страница 36

– Полагаю, даже самая ужасная мать рассчитывает на то, что ее сын выполнит свой долг ради титула.

– Не совсем так, – с веселым смехом коротко ответил Рейн. И прикоснулся подбородком к ее виску. – Она не хочет, чтобы сын плодил демонов.

– Какая чушь! – с негодованием и обидой за него ответила Девона.

Рейн сделал вид, будто не слышит.

– Но ведь я постарался, чтобы мы в этом преуспели, не так ли, любимая? – От его горячего дыхания шевелился завиток у нее на щеке. – А когда ты будешь знать, вынашиваешь ли ты нашего наследника?

Это был чересчур интимный вопрос, который Девона не готова была обсуждать даже с ним. Сейчас она была слишком взвинчена, чтобы четко мыслить. Кроме того, в глубине души Девона подозревала, что ее беременность означала для Рейна не столько радость создать новую жизнь, сколько возможность в очередной раз досадить своим родственникам. Когда он был таким внимательными, таким обворожительным, легко было забыть, что их брак основан не на любви, не говоря уже о дружбе. Рейн купил ее. Одна спасенная жизнь в обмен на ее руку. Об этом следует помнить, иначе она никогда не избавится от боли в сердце.

– Когда у тебя в последний раз было кровотечение?

– В нашу первую брачную ночь.

Девона вырвалась из его объятий и отошла к столу. Она взяла шляпу и начала исследовать, насколько та пострадала.

Рейн тихо подошел к жене с таким видом, как будто собирался поймать ее, если она попытается убежать.

– Я тебя не об этом спрашивал, ты же знаешь.

– Что я должна ответить, милорд: правду или то, что вы хотите услышать? – поинтересовалась Девона насмешливо, пользуясь его же словами. При этом она мяла тонкую шляпку, крепко сжимая ее.

– Ты всегда говорила правду… – начал Рейн.

– Чего нельзя сказать о тебе, Типтон. Неужели ты считал, что тебе удастся настолько заморочить мне голову, что я ничего не увижу и не пойму?

В раздражении Девона бросила шляпу, но Рейн схватил жену за руки, не давая ей уйти.

– Я предупреждал тебя о том, что это за дом и что представляет собой моя мать.

У него на щеке подергивалась жилка.

– Однако ты притащил меня в Фоксенкловер. Я спрашивала себя – зачем? Ответ очевиден.

– Пожалуйста, поделись своим открытием, если мои объяснения тебя не устраивают. – Глаза Типтона потемнели, когда Девона сделала слабую попытку вырваться из его рук.

– Я стала новым оружием в твоей войне против Уайменов, правда? – Ей удалось ошеломить его, и она без труда высвободила руки. – Ты виконт, следовательно, мог взять в жены кого-нибудь и получше меня. О, я достаточно привлекательна, так что ты мог стерпеть нашу интимную близость. А мои родные – люди уважаемые. Поэтому твое положение в обществе не пострадает, даже когда тебе надоест терзать свою мать этими играми. – Девона сухими глазами встретила разъяренный взгляд Рейна. – Наверное, мне все-таки следует отдохнуть. Мне еще понадобятся силы, чтобы обороняться ото всех вас.

– Ты слишком плохого мнения о себе, если действительно веришь в то, что говоришь. – Рейн провел рукой по волосам и вынул кожаную ленту, скрепляющую их на затылке.

Глядя на его распущенные волосы, Девона стала размышлять, за кого же она вышла замуж: за ангела мщения или за демона-искусителя. А может быть, в нем было что-то и от одного, и от другого, и это ставило ее в тупик.

– Ты любишь меня? – Девона медленно умирала, наблюдая за тем, как мука исказила красивое лицо Рейна, и поспешила добавить: – Не важно, можешь не отвечать.

На его лице отразилось безграничное страдание.

– Девона, в моей жизни было не так уж много любви. Это иллюзорное чувство. Я не уверен, что оно вообще существует. – Он говорил так, как будто каждое слово причиняло ему боль. – Я привык полагаться на реальные вещи. Когда я вскрываю труп, то предполагаю увидеть сердце, легкие, мышцы и кости. А любовь… – Рейн беспомощно развел руками. – У нее нет ни текстуры, ни вкуса, ни запаха.

– Стыдись, Типтон, даже я знаю, что все ученые – мечтатели.

Девоне было очень жаль его. Она бы постаралась утешить его, если бы он только что не растоптал ее сердце. К счастью, Девона легко усваивала уроки. Она держалась спокойно, не реагируя на его откровенное удивление.

– Я вовсе не мечтатель. – Рейн, казалось, даже оскорбился.

– Разве? Но ведь ученый – это человек, который проводит время, доказывая миру существование невероятного и невидимого! – Она снова села на стул и наклонилась, чтобы снять туфли. – Уходи, Типтон. Разочарование – горький напиток. Мне нужно время, чтобы переварить его.

Женщина почувствовала его руку у себя на плече. Рейн хотел, чтобы она поднялась.

– Девона! – В его голосе звучала мольба.

Но гордость была фамильной чертой Бидгрейнов. Продолжая сидеть, Девона заговорила, не поднимая глаз.

– Хотя моя беременность могла бы ускорить кончину твоей матери, на сегодняшний день вынуждена лишить тебя этого удовольствия. Ищи где-нибудь в другом месте возможность ей отомстить.

Услышав, как он ахнул, Девона поняла, что перегнула палку. Ледяная тишина в комнате становилась невыносимой. Сделав над собой усилие, чтобы взглянуть в его сторону, Девона увидела, что Рейн стоит у окна, наблюдая за тем, что происходит во дворе.

С длинными распущенными волосами он был похож на древнего завоевателя, на человека, который так долго боролся за свое место в этом мире, что разучился получать удовольствие от простых радостей. По договору или без договора, с ее стороны было большой ошибкой выйти за него замуж.

– Типтон, а что, если мы забудем о заключенном договоре? Если тебя это устроит, мы могли бы аннулировать…

– Нет! – Рейн ответил, как ножом отрезал, и сталь этого ножа проникла до самых ее костей.

Сухими глазами Девона наблюдала за тем, как Рейн пытается овладеть собой. Все его тело сотрясалось от усилий обуздать свои чувства.

– Когда-то ты называл меня бесшабашной.

– Вы не изменились, мадам, – бросил он, не задумываясь.

– Неужели ты не понимаешь, как мне будет тяжело, Типтон? Ведь я не такая, как ты и твои близкие. Я не испытываю удовольствия, причиняя боль другим. Что же касается скандала… Тебе ведь плевать на мнение света, а я никогда больше не выйду замуж, так что подорванная репутация мало меня беспокоит. По правде говоря, могло быть и хуже.

– Например, ты могла бы остаться моей женой?

Интуитивно Девона почувствовала, что его выведет из себя любой ответ.

– Я думаю, ты не меньше меня жалеешь о том, что мы вступили в брак, но слишком честен, чтобы изменить своему слову.

– Честен, – повторил Рейн, как будто пробуя слово на вкус. – Кажется, это качество, присущее джентльменам. Я полагал, мы давно договорились о том, что я не имею к ним никакого отношения.

Чувствуя, что ее нервы вот-вот сдадут, Девона обхватила себя руками.

– Я не считаю себя виноватой, – заявила она.

У нее было такое ощущение, будто Рейн подкрадывался к ней, хотя он ни на шаг не отошел от окна.

– А почему ты должна считать себя виноватой? Ты пришла ко мне со своим безумным планом. Затем вышла за меня замуж, чтобы обеспечить его осуществление. А теперь хочешь разорвать этот союз, потому что участники нашей маленькой драмы оказались слишком мнительными. Я мог бы преподнести все это в завуалированном виде, но я слишком уважаю тебя, Девона, и не считаю, что должен тебя жалеть.

– Значит, все это – полностью моя вина? Значит, я должна угомониться и смириться со своей судьбой, потому что сама ее выбрала?

Рейн ничего не ответил, и Девона вскочила со стула.

– Бедный лорд Типтон! Он потерпел поражение от одной из Бидгрейнов. Какой скандал! Какой позор! Ну, уж если я обладаю такой властью над тобой, то могу и положить этому конец. И я так и сделаю!

Девона была настолько взволнована, что не сразу почувствовала, как Рейн схватил ее за плечи.

– Уаймен, – мягко поправил он.

Введенная в заблуждение его спокойствием, Девона открыла рот от удивления.

– Что?

– Если я и потерпел поражение, то не от Бидгрейн. Ты Девона Лир Уаймен, виконтесса Типтон. Моя жена. – Слова слетали с его языка, как будто он получал удовольствие от каждого звука. – Я отказываюсь дискутировать на тему, кто кем манипулировал. Достаточно того, что мы вступили в брак и делили супружеское ложе. У меня есть правило: я ни с кем не делюсь и не возвращаю того, что считаю своим.

Заявление Рейна разочаровало Девону.

– Ты не слышал ни одного слова из того, что я тебе сказала.

– Напротив, у меня прекрасный слух. А вот насчет твоего слуха я сомневаюсь.

– То, что я увидела здесь… – Ее горло сжал болезненный спазм. – Тебя рядом с ней… – Девона закатила глаза, пытаясь сдержать подступившие слезы. – Я хотела спасти… Если еще не поздно.

В глазах Рейна блеснул огонек.

– Поздно, миледи. Слишком поздно.

В подтверждение своих слов он приподнял ее, и их губы встретились. Девона, помоги ей, Боже, не противилась. Она горячо ответила на его поцелуй, вдруг ощутив безумную тягу к своему мужу. Дрожь пронизала все тело Рейна, возникнув где-то глубоко внутри, и успокоилась от прикосновения к любимой женщине. Оба чувствовали необыкновенный подъем. Девона затаила дыхание. Рейн упивался ею, жадно обводя языком ее рот. Его единственной мыслью было: «Еще! Еще!»