Марион Леннокс - Счастье с отсрочкой на год Страница 4

Она ни о чем не думает.

Свадьба.

Ей все равно. Она не собиралась ничего наследовать, просто привязалась к поместью, как и Эйлин. Нравится ей Аласдер или нет, – это жестоко. Неужели Эйлин действительно думала, что такое возможно?

Несмотря на то что мысли должны были сосредоточиться на Аласдере и несправедливости по отношению к нему, она не могла не думать о боли, которую причинили ей. Нет, она не надеялась на наследство, но и такого поворота никак не ожидала. Не ожидала, что Эйлин может снова направить ее по той же дороге. Попробуй одного внука, а не получится, займись другим.

– О чем ты думала? – вопрошала она покойную Эйлин.

А потом ее вдруг осенило. Эйлин ни о чем не думала. Она надеялась.

Последние месяцы жизни та подолгу жила в замке. Обычная веселость сменилась сосредоточенностью. Она оплакивала Алана, но не переставала беспокоиться и об Аласдере.

– Родители и эта ужасная женщина, на которой он женился, убили в нем что-то. Если бы только он встретил такую женщину, как ты.

«Несбыточная мечта», – думала Джинни, раскатывая тесто для булочек. Старая дама была полновластной владелицей своих богатств, но ее последняя воля и завещание не больше чем мечта.

– Она не могла надеяться, что это сбудется. Не могла думать, что мы поддадимся, как ей казалось, непреодолимому соблазну. Неужели она верила, что мы не сможем устоять?

Эйлин не знала всего. И Джинни принялась вспоминать о своем ужасном браке и его последствиях. Ей стало не по себе. Если бы Эйлин знала, что она сделала, это разбило бы ее сердце.

Но теперь ничего не изменить. Нет, нет и нет. В конце концов она опустила глаза и поняла, что делает. Месит тесто для булочек? Она что, сошла с ума?

– Нет ничего хуже плохо промешенного теста. – Она не обращалась ни к кому конкретно. – Кроме замужества.

Два несчастных брака. Неужели она рискнет вступить в третий?

– Может, и рискну. Когда-нибудь. Может быть, смогу наладить жизнь. Поехать в Париж, научиться готовить французскую выпечку. Найти себе сексуального парижанина, который обожает односолодовый виски.

Она чуть было не улыбнулась. Хотя бы виски сгодится на что-то.

И взглянула в окно на орлов, парящих над замком, словно над своей собственностью.

– Вот чего бы мне хотелось по-настоящему. Летать. Но это все мечты. Я отвлеклась.

Мужской голос из-за двери заставил ее вздрогнуть.

– И я о том же подумал.

Она перевела взгляд. Там стоял лорд Данкерн.

Как давно он за ней наблюдал? Подслушивал? Впрочем, ей все равно. Надо сохранять самообладание. Джинни выбросила тесто в мусорное ведро и снова насыпала муку в миску. Макбрайды.

Но это не Алан. Совсем не Алан. Алан давал слабину, а этот мужчина стоял как скала. Если уж говорить правду – да. «Суровый» и «осуждающий» – вот два определения, которые хорошо подходят для его описания. Но все равно, глядя на мужчину, она чувствовала внутри странный трепет, как тогда в библиотеке.

Страсть? Она, наверное, шутит.

«Он владелец поместья, – строго напомнила себе Джинни, – а ты его работница». А когда работник встречает барина, лучше всего бежать.

Но она кухарка в замке этого мужчины. И заставила себя остаться и слушать, что он скажет.

– Джинни, моя бабушка дурно обошлась с нами обоими, – начал он примирительно. – Я не знаю, чего хотели вы, но уверен, что такого точно не ожидали.

Она удивленно посмотрела на него. Его гнев прошел, уступив место разуму и осторожности. Однако, похоже, он не знает, как продолжить разговор.

Она тоже не знала.

– Мне она не сделала ничего плохого. – И это была правда. Эйлин вовсе не была обязана предлагать ей работу и жилье в своем замке. Это было проявлением великодушия с ее стороны. – Ваша бабушка была очень, очень добра ко мне, – добавила она, отрезая масло и добавляя его в новую порцию муки.

Работа успокаивала, заученные движения усмиряли поднимавшуюся внутри волну и почти отвлекали от мужчины, настоящего секс-символа. – Мне нравится жить и работать здесь, но это не может продолжаться вечно. У меня нет права оставаться здесь и дальше.

– Вы были замужем за Аланом, а значит, вы часть семьи.

С каким трудом он это выговорил! Заставляет себя быть с ней любезным?

– Наш брак был коротким и несчастливым. Я больше не принадлежу к вашей семье. Я просто работала на вашу бабушку и буду заботиться о замке до его продажи, а потом с радостью уеду.

«Ложь, ложь, притворство», – добавила она про себя. Отъезд разобьет ей сердце, оно не выдержит продажи замка. У нее нет денег, чтобы куда-то ехать, но она не расскажет об этом Аласдеру.

Сейчас она почти боялась его. Он стоял и смотрел на нее. Выглядел воином, столь же жестоким и безжалостным, как и все вожди клана Данкернов до него.

«Он не такой, – сердито напомнила она себе. – Он просто один из Макбрайдов». Нужно как можно скорее уехать отсюда.

– Если мы поженимся, замок достанется вам.

Джинни замерла, едва дыша, считая вдохи и выдохи.

Он сказал это. Будто самое обычное условное предложение. Если вы дадите мне пенни, я дам вам яблоко. Очень похоже.

Десять, одиннадцать, двенадцать. Нужно сделать еще один вдох.

– Может быть, это и разумно, – продолжал Аласдер. – Может быть, это единственное здравое решение. – Он снял пиджак и засучил рукава. У него были мускулистые руки, большие, загорелые, совсем не похожие на руки городского финансиста. А килт делал его настоящим воином.

Он наблюдал за ней, как хищник наблюдает за своей жертвой.

– Это даст нам обоим то, что мы хотим. – Он по-прежнему приглядывался к ней. – Поодиночке мы потеряем все, чего добивались. Завещание Эйлин – ночной кошмар, но не полная катастрофа. Нам нужно попытаться поработать над ним.

– И пожениться? – Она почти взвизгнула, хотя и радовалась, что вообще смогла это выговорить.

– Это единственный способ сохранить замок.

– Я не хочу замок.

Это озадачило. У него изменилось лицо, будто он не знал, что делать дальше.

– Не важно, что говорится в завещании Эйлин, я никогда не приму замок в наследство. – Она изо всех сил старалась, чтобы голос звучал так же рассудительно, как и его. – Замок – моя работа, и только. Это вы лорд Данкерн. Это ваше родовое гнездо. Ваша бабушка хотела как лучше, но это совершенно безумное предложение. Не думаю, что мы должны его обсуждать.

– Нам нужно поговорить.

– Нет. Мне жаль, что ваша бабушка поставила вас в такое положение, но только вам судить, насколько она не права. Спасибо, лорд Данкерн, за то, что обдумали это безумное предложение, но мне нужно печь булочки. Я останусь здесь до тех пор, пока адвокат не предложит мне уехать, и тогда я навсегда уйду из вашей жизни.

Он ожидал чего угодно, только не этого. Прямой отказ даже обсуждать предложение.

Ладно, это его реакция, его решение, принятое после часа размышлений на свежем воздухе. А этой женщине явно не хватило времени обдумать все до конца.

Отказаться от замка. От этого замка!

Что еще она придумала?

Некоторое время он смотрел, как работает Джинни, не обращая на него внимания. Если думает, что вот так просто уйдет, она ошибается. Все очень серьезно.

«Относись к этому, как к деловому предложению», – убеждал он себя. Уж в бизнесе-то он разбирался, знал о нем все и даже больше. И о деньгах.

– Я думаю, вам будет тяжело содержать замок длительный период. – Он старался говорить тихо и размеренно, на ходу обдумывая слова. Может быть, она все еще в шоке оттого, что не получила наследство сразу, а за этим спокойствием скрываются досада и гнев.

– Компания нуждается в средствах для поддержки деятельности, деньги нужны и для продолжения реставрации замка. – Он отказывался замечать отвращение, отразившееся на ее лице. Отвращение? Он явно неправильно ее понял. – Если в конце года, когда откроется наследство, вы не захотите здесь остаться, компания сможет купить у вас замок.

– Вы сможете себе это позволить? – недоверчиво спросила она.

– У нас крупная компания. Она может себе это позволить, и, похоже, это самый разумный выход.

Вы поймете, что я могу быть более чем щедрым. Эйлин явно хотела позаботиться о вас. Алан был моим кузеном. И я сделаю это за него.

Она бросила на него взгляд, от которого он чуть не превратился в камень.

– Обо мне не надо заботиться. Более того, я не нуждаюсь в заботе мужчины из рода Макбрайдов.

Теперь до него дошло. Ее гнев вызван не Эйлин и ее завещанием. Она обижена на всю семью.

И по-прежнему в обиде на Алана.

Почему?

Они с ним никогда не ладили, мешала общаться взаимная неприязнь. Он встречался с Джинни пару раз до того, как они с Аланом поженились. Джинни работала помощницей бабушки неполный день, когда та жила на острове. Тогда она была тихой тенью, которая знала свое место. Он почти не разговаривал с ней, но она казалась подходящей помощницей.

А потом Алан на ней женился. Просто шок и катастрофа. Джинни увязла в этом по уши.