Абдул Салман - Una Picadura Страница 4

– Кто это? – ткнула пальцем тоже принарядившаяся Дана.

– Украинский Хосе Марти, – нашелся я и огляделся.

МАМАДОРОГАЯ! Наш столик просто испепеляли взглядами красавицы всех оттенков, выражая крайнее неодобрение моим выбором. В чем-то они были правы, Данетси им явно проигрывала, но меня это как-то даже задело – черт возьми, откуда вы знаете, может это у нас начало большего и светлого чувства?! И налегал на ром. Нужно сказать, что после семидесяти километров в седле, жару и душевные потрясения, пил, что называется, не хмелея, но «разговор» все равно состоял из пантомимы и жестикуляций.

– Ты поднимешься ко мне?

– Нельзя! Полиция. Меня арестуют.

– Ок! Мне надо завтра выбираться отсюда, проехаться на вело, подыскать квартиру.

– Я позвоню тебе с утра.

– Какой смысл, я все равно не пойму ни слова, разве что услышу твой голос.

– Хорошо, я заеду.

– Буду ждать…

И гордо окинув взглядом «благородное собрание» девиц и их сутенеров, словно говоря: «Он мой! И выбрал он меня!», умчалась (на такси) в душную гаванскую ночь. Остановиться, как Вы догадываетесь, я уже не мог, хотя и перешел на щадящий режим мохитосов и еще дважды поднимался в номер освежить дыхание «амстердамом». Любопытно было то, что в эту ночь я хранил странную «верность» этой хищной обезьянке, которая и в подметки не годилась, например сидящей за соседним столиком женственной мулатке, зовущей и в прямом и в переносном смысле утонуть в пучине наслаждений. К этому времени я уже сидел в компании средне-англоязычных девиц и парней, опорожняя недрогнувшей рукой все, что горит, только добрея. Одаривал сувенирами и презервативами, поддерживал светскую беседу, типа:

– Ты мне так нравишься, что я хочу предложить тебе свою девушку, бесплатно. Нет, ты не подумай, у нас любовь, просто ты клевый чувак!

– Большое спасибо, дружище, тронут (еще бы!), но кажется, я влюбился, да и завтра рано вставать, еще мохитос на коня, и пора баиньки.

– Брат, ты не ошибся? Посмотри вокруг! Зачем тебе эта пигалица?! Пойдешь с ним? – спрашивает ту самую за соседним столиком, томно закатывающую глаза.

– Пойду. А у него найдется помада для меня, или колготки?

– Видишь?!! – снова ко мне, – 25 долларов и она утрахает тебя до смерти!

Я ему искренне верил, но, решив, что на СЕГОДНЯ хватит дуэлей, вежливо откланявшись, прыгнул в бассейн для освежения раскаленных мозгов и отправился в номер, чтобы ЧЕРНЫЙ КОСМОС ПРИНЯЛ МЕНЯ, ПО ВСЕЙ ВЕРОЯТНОСТИ ХРАПЯЩЕГО…

ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ

То, что это будет переломный день, я ни фига не чувствовал, как, впрочем, и последствий вчерашних посиделок. Словно заново рожденный, с оптимизмом готовился покинуть «карантин» и нырнуть поглубже в эту сумасшедшую Гавану. Легкая печаль омрачала чело, в том смысле, что денюжки таяли просто на глазах, но решив, что контакт с местной девчонкой поможет избежать лишних движений, слегка успокоился. Зря…

Данетси ждала возле отеля в малолитражке, с молодым симпатичным кубинцем белой расы, и загрузив велокофр со всеми пожитками, я отправился за ними на байке осматривать новое жилище. На прощание подарил бутылку водки одному из охранников, и он долго переводил мне смысл фразы: – будь осторожен, это опасно! Не знаю, мне так не казалось…

Дело в том, что я уже прикидывал как и в какую сторону я рвану из Гаваны: очень заманчивым было уйти морем и, высадившись где-то на дальняке начать свое БОЛЬШОЕ ВЕЛОПУТЕШЕСТВИЕ… Увы, но после долгих поисков и расспросов La FERRY, LA FERRY, ВАШУ МАТЬ!13, увидел пустые причалы (эмбарго), а в роскошном здании морской таможни квартировал отряд местных комсомольцев. Единственный паром ходил только на остров Касабланка, шел он метров 800 и напоминал авангардную скульптуру, сваренную из металлолома.

Еще хуже дело обстояло с поездами. Толпы людей на вокзалах, страшно ругаясь, штурмовали невероятные сооружения, в которых угадывались былые советские вагоны со впаренными прямо в задницу моторами. Причем иногда поезд состоял из одного-единственного вагона, для удобства пассажиров, полагаю. Чтобы не ошибались. Поверьте, я далеко не неженка, и знаю, что именно в давке подобных «ковбойских» поездов и проявляется та самая доброта и терпимость, которая давно отсутствует в хайтэко-холодных европейских экспрессах. Но чувство меры не должно дремать, гвалт стоял такой, что хотелось немедленно выхватить маузер и, пальнув пару раз в небо, призвать всех к тишине…

Автобусы также брались, как «последний пароход на Константинополь», мне тогда и невдомек было, что как иностранцу, в синие вообще нельзя, а белые редко ходят и билеты надо брать в конторах единственного местного «Интуриста». Но все это было так сказать «конная разведка», я все пытался сообразить – куда, на чем и в какую сторону – ведь десантировался, вроде бы, успешно, теперь пора и по тылам.

Рисков было много, большие трассы меня не прельщали, глупо в жару терять драгоценные дни и усилия. Другое дело, прижимаясь к морю, локального бороздить всякие полуострова, по возможности пересекая заливы-проливы на всем, что плавает. Потом, разлука с Аурелио могла плохо сказаться на здоровье моего Боливара, который мог не выдержать не только двоих, но и меня одного, – перспектива сидеть с разбитым байком под зонтиком в отельчике пугала как ничто другое…

Но вернемся к «баранам». Хозяйка была сущий дьявол, мы торговались, я ни фига не понимал, только спрашивал Данетси: СИ?14 Тебе нравится?

По-ходу выяснялось, что через четыре дня в Гаване большей карнавал, и я решил задержаться, вкусить, так сказать, столичных утех перед дальней дорожкой. Оплатив вперед и получив мохитос от сволочеподобной хозяйки, мы наконец остались одни… Честное слово, особого желания не было, да и куда спешить…

– Я покажу тебе Гавану, – сказала она. Только NO BICECLETA!!. Я посопротивлялся, типа нет вело – нет и меня, объяснял, что ни туфель, ни брюк нормальных нет, но разгуляй манил, и мы поплыли…

Этот день я запомню надолго, все кружилось, как на карусели, я воображал, что классно беру город в сопровождении симпатичного гида. Самым чудесным образом раскрывались таланты местных музыкантов (действительно здорово игравших), бармены в белоснежных крахмаллах быстро исполняли заказанный ром, размякшие на жаре мозги щедро продувались «амстердамом». Данетси жрала мороженое и веселилась, слушая в моем исполнении «Дана, Дана, ти кохана дівчина моя!..»Пару раз она пыталась затащить меня в магазины, намекая на подарки, нас часто окружали какие-то мутные типы с явными вопросами обо мне. Но я не парился, целиком доверяя…

Про деньги я ей объяснил, что у меня ежедневный лимит, и что я не жадный, но остаться без средств, без еды, без рома наконец на очень дальней чужбине было бы не очень. И без того я боялся даже думать, сколько ухнул за сегодня. Потому, когда запал праздника начал потихоньку остывать, я при помощи схем в блокнотике и бешенной жестикуляции вежливо объяснил, что:

– 1 – NON PESO’S (нет денег)

2 – NON TAXI, а дешевле и прикольнее моторикша.

3 – NON RESTORANTE, лучше UNO PIZZA возле дома, и в койку под кондишн делать RELAХ SEX.

Все сигналы вроде были поняты, и мы сели в двухместную мотоколяску с белой женщиной за рулем. Еще в Киеве, из Интернета я знал, что в Китайском квартале существует множество полулегальных ресторанчиков для туристов, потому начал сильно удивляться, когда мы поехали именно туда. Данетси долго совещалась с хозяйкой, что вышла на звонок из ничем не примечательной двери, я не парился, думал – задача поставлена – пусть рулит. Уж очень устал напрягать страницы разговорника и мышцы лица, да и доверяю вроде… Поэтому на все бла-бла спрашивал – СИ?

– СИ!, – отвечала она,и я попал на 90 евро – два лобстера, рис и два салатика, причем на замызганной скатерти с разводами. Не мог понять я и нескрываемое презрение в глазах хозяйки…

Выйдя на балкон покурить «амстердаму», увидел, что рикша стоит у подъезда и водительша тоже как-то поглядывает со странной смесью стыдливой вороватости.

– Какого хрена?! – спросил я глубоко затягиваясь у большого яркого попугая, сидевшего в ретро-клетке тут же на балконе.

– Потому что ты ДУРАК!, – честно ответил он, за что и получил тугую зеленую струю дыма, и я что называется ПРОЗРЕЛ.

Меня обдирали как липку, спокойно и методично, хитромудрая дочь Африки брала в каждом денежном движении свой «откат», или процент, если хотите: с барменов, с таксистов, и конечно же с бульдогоподобной хозяйки квартиры. Почесав за большими ослиными ушами, внезапно появившимися на макушке, я все же решил сохранять хладнокровие. Обидно было, конечно, что «пиастры» оказались сильнее чистой и светлой ДРУЖБЫ НАРОДОВ, да и я вроде совсем не напоминал толпы канадцев и европейцев, что, брызгая слюной, носились по центру Гаваны. Ну да ладно, думаю, наступил все-таки на какашку, надо успокоиться, не взрываться холодной яростью, что встала у горла.