Девушка из песни - Скотт Эмма Страница 4

– Что угодно.

«Например, где ты живешь».

– Мы только что познакомились, – возразил Миллер. – И ты девчонка.

– И что?

– И то. Парни не болтают с девчонками о всякой ерунде. Они общаются с другими парнями.

– Но друзья разговаривают, помнишь? И к тому же… – Я демонстративно огляделась и заглянула под кровать. – Здесь нет парней.

Он издал смешок.

– Боже, ну ты и зануда. Хотя и храбрая.

– Считаешь меня храброй?

Он кивнул.

Мои щеки вспыхнули.

– Меня еще никто не называл храброй.

Наши взгляды встретились, и на губах Миллера промелькнула слабая улыбка. Атмосфера между нами, казалось, потеплела и смягчилась. Просто замечательно в свой день рождения сидеть с этим парнем.

Но затем мама с грохотом распахнула дверь своей спальни, и вниз по лестнице загрохотали ее шаги.

Я вздрогнула, и мы с Миллером замерли. Через несколько минут она заговорила на повышенных тонах, отец ей ответил, они оба спорили все громче и громче, пока не перешли на настоящий крик. Под внимательным взглядом Миллера мое лицо опалило жаром. Желудок сжался в тугой узел, и меня затошнило от только что съеденного.

– Поверить в это не могу, – кричала мама снизу. – Еще один, Винс? Сколько еще?

– Господи Иисусе, уже больше десяти вечера. Отвали от меня, Линн!

Их слова стали приглушеннее – мама, вероятно, бегала за папой по дому, размахивая перед ним какими-то бумагами, как она уже делала до этого. Меня насквозь прожигал стыд. Я подтянула колени и закрыла уши, желая, чтобы родители провалились сквозь землю. Меня окутал хвойный аромат сосновых иголок с привкусом сальсы. Я приоткрыла один глаз. Миллер подвинулся и сел рядом со мной. Он не обнял меня, но сел так близко, что мы соприкасались. Плечом к плечу. Установил контакт. Дал мне знать, что он со мной.

Я прислонилась к нему, и мы прислушивались, пока ссора родителей не затихла. Наверху снова послышались мамины шаги. Дверь захлопнулась. Внизу тоже хлопнула дверь кабинета, и воцарилась тишина.

– Они часто ссорятся? – тихо спросил Миллер.

Я кивнула, уткнувшись носом в его потертую куртку.

– Раньше они любили друг друга, а теперь ненавидят. Мне порой кажется, будто я попала в симуляцию идеальной семьи, но программа дала сбой.

– Почему бы им просто не развестись?

– Думаю, тут замешаны деньги. Они мне ничего не говорят, но я знаю, что они не могут расстаться, пока все не уладится. – У меня защипало глаза. – Но я все еще надеюсь, что вместе с денежным вопросом наладятся и их отношения.

Миллер ничего не сказал, лишь сильнее прижался ко мне плечом.

– Мы друзья, Вайолет, – наконец произнес он, глядя прямо перед собой.

– Что?

– Ты спрашивала… И да. Мы друзья.

Я уставилась на него, а он сверху смотрел на меня, и счастье изгоняло из моего сердца холод, порожденный ненавистью родителей друг к другу.

Я нашла в себе силы улыбнуться.

– Готов есть торт?

Я нарезала клубничный торт в ванильной глазури, и мы с Миллером поели и еще немного пообщались. У него чуть кола не пошла из носа от смеха, когда я рассказывала случай с одним скейтером, Фрэнки Даудом. Как он пытался спрыгнуть на своем скейте с обеденного стола в кафетерии, но упал и опрокинул подносы с едой людям на колени.

– Из-за этого началась драка едой, – продолжала я. – Боже, директор был в бешенстве и пытался сразу задержать весь седьмой класс. – Миллер засмеялся еще громче. Мне нравился его хрипловатый смех. В этот момент все его лицо озарялось светом. На несколько мгновений его напряжение и тревога исчезли, и я почувствовала, что сделала нечто большее, чем просто накормила его.

Мы наелись до отвала, и Миллер тяжело вздохнул.

– Черт, как хорошо… – Но в этот момент ему в голову явно пришла какая-то мысль, и проклятое беспокойство снова к нему вернулось. – Мне пора.

– Тебе не нужно…

– Я должен. – Он поднялся и закинул рюкзак на плечо. – Спасибо за еду. И за торт.

– Спасибо, что съел его со мной, теперь я не чувствую себя такой жалкой.

– Ты не жалкая! – воскликнул Миллер и засунул руки в карманы. – Как думаешь, я могу взять еще один кусочек с собой?

– Возьми хоть весь. Я его не хочу.

– Нет, – тихо ответил он. – Я не заберу твой именинный торт. Только один кусочек. Для мамы.

– Ох. Конечно. – Я завернула кусок торта в салфетку и протянула ему. – Миллер?..

– Не надо, – прервал он меня, убирая торт в рюкзак.

– Откуда ты знаешь, что я хотела сказать?

– Я знаю, о чем ты хочешь спросить, но не стоит. Сегодня был прекрасный вечер. Я не хочу все испортить.

– Если ты скажешь мне, где живешь, это все испортит?

– Да, так и будет. Поверь мне. Это испортит нас.

– Нас?

– Нашу дружбу, – быстро поправился он. – Возможно, ты не захочешь со мной дружить.

– Сомневаюсь, но ладно. Я больше не буду к тебе с этим приставать.

Пока что.

– Спасибо. И спасибо за торт.

– Не за что, – ответила я.

Он направился к окну, и я прикусила губу.

– Увидимся завтра?

– Ты хочешь, чтобы я вернулся? – Его голубые глаза на мгновение загорелись, но затем он небрежно пожал плечами. – Ага. Может быть.

Я закатила глаза и стиснула ладони перед собой.

– Ох, может быть! Значит, я буду весь вечер ждать, тосковать по тебе, надеяться, молиться, чтобы ты вернулся.

Он тихонько рассмеялся.

– Ты такая чудная.

– А ты ворчун. Мы друг другу подходим. Не находишь?

Он кивнул. Его взгляд потемнел в полумраке.

– Увидимся завтра.

Миллер собрался вылезать в окно.

– Эй, погоди! – остановила я его.

– Забыла спросить твою фамилию. Она похожа на имя? Тэд? Джон?.. Ох! Тебя зовут Миллер Генри?

Он ухмыльнулся.

– Стрэттон.

– А моя Макнамара. Приятно познакомиться, Миллер Стрэттон.

Он быстро отвернулся, и я едва успела заметить улыбку на его губах.

– С днем рождения, Вайолет.

О господи, Дневник, это просто безумие какое-то!!! Я только что затащила парня в свою комнату! Мы болтали, ели и смеялись, и мне казалось, что мы знакомы целую вечность. Я не знаю, как еще это объяснить. С Шайло было так же. Мы познакомились и сразу подружились. Миллер не похож на мальчиков из школы, которые пошло шутят и все дни напролет играют в видеоигры. Он глубже. Нет, глупо звучит. В нем сокрыто многое.

Его ворчливость меня тоже не беспокоит, и он не слишком возражал, что я задавала миллион вопросов. Но он все равно остается для меня загадкой. Кажется, понадобятся годы, чтобы узнать его всего. Он не сказал, где живет. У меня такое чувство, что они с мамой бедствуют. Он был так голоден, и одежда в плохом состоянии. Но вокруг такие огромные дома. Он не мог добраться сюда издалека.

Я пригласила его завтра. Надеюсь, придет. Хочется еще раз накормить его, только чтобы это не выглядело как благотворительность. Но больше всего мне хочется снова с ним пообщаться. Хочу познакомиться с ним поближе, и чтобы он тоже получше меня узнал. Ведь это так редко происходит! Знакомиться с новым человеком… все равно что открыть подарок на день рождения.

Кстати, теперь у меня два друга. С днем рождения меня!

II

Миллер вернулся на следующий вечер, и еще через день, а потом приходил еще в течение двух месяцев, пока лето не подошло к концу. Моя первая подруга, Шайло, жила со своей бабушкой, но каждое лето проводила в Луизиане у родственников, так что Миллер прекрасно мне ее заменил.

Вечера мы проводили в моей комнате, что-нибудь перекусывали – Миллер всегда был голоден. Я занималась, а он писал в старой, помятой тетради. Он не показывал, что там написано, а я не совала нос не в свое дело. Но однажды я мельком заметила на странице что-то похожее на стих.

В большинстве случаев мы ходили в центр города или шли на набережную и играли на игровых автоматах, а потом прогуливались по пляжу. Иногда Миллер занимался подработкой в городе, чтобы хоть немного помочь маме. Он сказал, что она работает в закусочной, но он никогда не приводил меня туда и не знакомил нас.