Адриенна Бассо - Опьяненный страстью Страница 55

Доротею захлестнула новая волна паники. На мгновение лицо Картера расплылось неясным пятном перед ее глазами. Он подхватил жену, обвив руками ее талию, как раз в тот момент, когда ноги отказались ей служить. Она прижалась к нему, обхватив руками его шею, отчаянно желая, чтобы все это оказалось ужасной ошибкой, дурным сном, от которого она в скором времени проснется. Но в глубине души она знала, что все это происходит на самом деле.

– Ничего удивительного, что Джессону захотелось избить доктора, – всхлипывая, еле слышно произнесла Доротея. – Что мы можем сделать?

– Мы не должны впадать в отчаяние, – твердо сказал Картер. – Гвен борется. Следует надеяться и молиться, чтобы она и ребенок благополучно прошли через это испытание.

Доротея согласно кивнула, отчаянно желая поверить ему.

– Может, послать за другим доктором?

– Я предложил, но Баррингтон категорически против. Повитуха очень опытная, и твоя сестра доверяет ей. – В голосе Картера звучала боль, но лицо выражало убежденность, и это ее утешило. – Мне кажется, Гвен станет значительно легче, если ты будешь рядом. Ты ведь справишься?

Справится ли она? Доротея прижала сжатый кулак к животу, подавляя рыдания. От нее никогда не было особого проку у постели больного: ни характер, ни хрупкое телосложение не обеспечивали помощи сестрам или тетушке, когда те заболевали, – но сейчас все обстоит иначе. Риск слишком велик. И если самое худшее, немыслимое должно случиться… Боже милостивый, она не может допустить, чтобы Гвен страдала одна.

Чувствуя, как от волнения ее внутренности скручиваются в тугой узел, Доротея отпустила руку Картера и выпрямилась.

– Я попытаюсь.

– Умница, девочка.

Одобрение Картера придало ей смелости и решимости. Взявшись за руки, они вместе прошли по длинному коридору и остановились перед дверью в спальню Гвендолин. Джессон съежился возле закрытой двери, прижавшись лбом к стене. Сюртук и галстук на нем отсутствовали, жилет был расстегнут, как и три верхние пуговицы рубашки.

Было невыносимо больно видеть утонченного, обычно ревностно следившего за своей внешностью зятя в столь неопрятном виде. Но Доротея едва удостоила Джессона взглядом, предоставив Картеру присмотреть за ним. Все свои физические и душевные силы она приберегала для Гвен.

Некоторое время Доротея стояла перед дверью, собираясь с духом, чтобы войти в спальню сестры. Она понимала, что должна выглядеть спокойной и уверенной, иначе только ухудшит положение. Сейчас не время давать волю своим страхам и сомнениям. Она должна быть сильной и убежденной в успехе. Ради Гвен. И ради Эммы.

Так или иначе, Доротея сумела подавить слезы, выпрямить спину и повернуть ручку двери. Когда она вошла в комнату, там было на удивление тихо. Две служанки у окна о чем-то шептались. Женщина в годах – повитуха, поняла Доротея, – стояла у изножья большой кровати с балдахином, уперев руки в бока.

От накрытой простынями неподвижной фигуры в постели не доносилось ни звука. У Доротеи болезненно сжалось сердце. Гвен выглядела слишком тихой, слишком застывшей. На дрожащих ногах Доротея приблизилась к кровати. Звук ее шагов встревожил повитуху. Та быстро обернулась. На лице ее отчетливо читалась готовность обороняться.

– Кто вы такая?

Сдержав порыв испуганно съежиться, Доротея надменно вздернула подбородок и сказала самым величественным тоном, на который была способна, подражая манере своего свекра герцога:

– Я маркиза Атвуд, сестра миссис Баррингтон. Полагаю, вы повитуха?

– Да, миссис Джонсон.

Доротея, приподняв бровь, продолжала пристально смотреть на пожилую женщину, пока та не присела в торопливом реверансе. Тогда Доротея величаво проплыла мимо нее прямо к постели Гвен.

– Как дела у моей сестры?

– Она очень утомлена, – ответила повитуха с раздражением. – Вряд ли сейчас удачное время для визитов.

– Я здесь не с визитом. Я пришла, чтобы помочь. – Словно в подтверждение своих слов, Доротея осторожно присела на край кровати и погладила Гвен по щеке. – Почему она не шевелится?

– Она заснула от изнеможения, но это ненадолго.

Доротея испуганно отдернула руку.

– Тогда пусть она отдохнет, пока это возможно. Мне сказали, что в родах возникли какие-то осложнения?

– Просто ей требуется немного больше времени, вот и все. Обычное дело при первых родах.

Слова миссис Джонсон должны были успокоить Доротею, но этого не произошло, потому что, произнося их, повитуха старалась не встречаться с ней взглядом.

– Посмотрите на меня, миссис Джонсон, будьте добры, – сказала Доротея приказным тоном.

Бросив искоса обеспокоенный взгляд в ее сторону, повитуха в конце концов подчинилась. Смущенное выражение ее лица не обещало ничего утешительного.

– Моя сестра родит своего ребенка… своих детей благополучно и скоро. Вам понятно?

Доротея прекрасно знала, что выглядит нелепо, но ей казалось чрезвычайно важным использовать всю свою волю и решимость, чтобы повлиять на результат. Гвен не погибнет, давая жизнь своим детям. Нет, ни в коем случае!

– Понятно, миледи.

– Мой зять считает вас весьма умелой и опытной акушеркой. Он прав, миссис Джонсон?

– Да. – Повитуха гордо выпятила грудь и расправила плечи. – Я помогла появиться на свет стольким младенцам, что уже давно потеряла им счет. Это чистая правда.

– Тогда я надеюсь, что вы используете все свое приобретенное годами тяжкого труда мастерство, чтобы спасти мою сестру и ее детей. Она очень дорога мне. Так дорога, что невозможно выразить словами.

Прежнее недовольство в глазах миссис Джонсон сменилось теплым сочувствием.

– Я сделаю все, что в моих силах. Обещаю вам.

– Хорошо. – Доротея слабо улыбнулась. – А я вам помогу.

В этот момент Гвен застонала. Ее тело беспокойно задергалось из стороны в сторону, словно пытаясь избежать боли, а затем она внезапно выгнулась дугой. Простыня соскользнула с ее тела. Доротея в испуге вскочила с кровати.

– Что происходит? – пронзительно вскрикнула Гвен.

Миссис Джонсон протиснулась мимо Доротеи к роженице и заговорила с ней тихим, спокойным тоном, потом махнула рукой Доротее, подзывая ближе.

– Это действительно ты, Доротея? – спросила Гвен слабым голосом.

Та судорожно сглотнула, пытаясь обрести спокойствие. Глаза Гвен казались огромными на бледном лице, страдания и усталость оставили на нем свои отметины.

– Да, это я. – Доротея наклонилась и погладила Гвен по голове.

Это, похоже, немножко успокоило измученную женщину.

– Я так тебе рада. Очень тяжело быть одной. Я знаю, Джессон из кожи вон лезет, чтобы только быть рядом со мной. Но право же, Доротея, я не могу допустить, чтобы он сейчас находился здесь.

– Тише, дорогая, не беспокойся о нем. Джессон все понимает. Роды чисто женское дело. – Доротея попыталась улыбнуться. – Со мной приехал Картер, и я поручила ему позаботиться о твоем муже. Будь уверена, в эту минуту они уже наверняка вместе хлещут бренди.

По щеке Гвендолин скатилась слеза.

– Я так устала. Так ужасно устала.

– Я знаю, Гвен. – Она намочила салфетку в стоявшем рядом с кроватью тазу с водой, отжала ее и отерла влажной тканью лоб сестры. – Я только что поговорила с миссис Джонсон, и мы обе пришли к заключению, что твои детишки появятся на свет очень скоро. Ведь их двое?

Гвен энергично закивала. Вдруг голова ее застыла, и она обеими руками схватилась за живот. Доротея почувствовала, как леденящий ужас сковывает ей сердце, когда на сестру накатила волна дикой боли. Тут же к ней подскочила повитуха. Она поручила Доротее подложить еще несколько подушек под спину Гвен и крепко держать ее за руки.

Так началось их долгое дежурство. Текли мучительные минуты, складываясь в часы. В какой-то момент служанки начали зажигать свечи, и Доротея поняла, что приближается ночь. А Гвендолин все еще страдала, тяжело дыша и издавая пронзительные крики.

Понимая, как необходимо сохранять бодрость духа, Доротея изо всех сил старалась поддерживать и ободрять сестру. Временами она даже не была уверена, что Гвен слышит ее, но продолжала говорить, рассказывая забавные истории из их детства, пробуждая дорогие воспоминания о любимых родителях…

После всех этих чудовищно шумных, утомительно беспорядочных и до жути устрашающих мучений чудо жизни в конце концов восторжествовало – Гвен из последних сил вытолкнула на свет своих младенцев.

– Мальчик и девочка. Подумать только, – пробормотала миссис Джонсон, смывая следы крови с худеньких телец кричащих новорожденных.

– С детьми все в порядке? – слабым шепотом спросила Гвен.

Доротея обернулась и, вытянув шею, посмотрела в сторону миссис Джонсон.

– Я вижу, как они машут ручками и двигают ножками, – доложила она сестре с глуповатой улыбкой. Никогда в жизни не испытывала она такого головокружительного чувства облегчения.