Даниэла Стил - Грехи матери Страница 6

Спустя три года, к моменту рождения Джона, они открыли еще четыре магазина, всего их стало восемь. Оливия проверяла работу новой системы учета товарных запасов, которую сама разработала, и пропустила первые признаки приближения родов. Когда она вдруг согнулась в три погибели, Джо немедленно повез жену в больницу, и Джон родился в лифте по пути в родовую палату. Позже Джо, держа на руках своего второго сына, пошутил:

– Я не знаю, Оливия Грейсон, что у тебя получается лучше – рожать детей или вести бизнес. Ты здорово делаешь и то и другое!

Джон был красивым ребенком, очень похожим на маму. Он с ангельским видом лежал на руках отца, а когда Джо передал его Оливии, малыш уютно устроился у нее на груди. На тот момент Филиппу исполнилось уже пять лет, Лиз – три, и Мэрибел легко и с удовольствием управлялась со всей троицей. Оливия с Джо наняли домработницу и кухарку в помощь. Джо, когда мог, раньше уходил с работы, чтобы подменить тещу. У Оливии никогда не получалось уйти из магазина до ужина, но она обязательно возвращалась домой, чтобы уложить детей спать. Для нее это был священный ритуал, который нарушался только во время ее командировок, что случалось всё чаще и чаще. Она чувствовала ответственность и за семью, и за фирму.

Первый магазин за границей Оливия открыла в пригороде Лондона. Потом появились магазины в Париже, Дублине, два в Германии и еще один в Милане. Затем компания вышла на шведский рынок, и одновременно открылись магазины в Техасе и на Западном побережье. Фото Оливии появлялись на обложках «Тайм», «Бизнес уик» и «Форчун». Она стала одной из самых авторитетных бизнес-леди в США. Она держалась без спеси или вызова, но была умна, смела и практична, а ее планы на будущее не имели границ. Оливия мечтала об открытии всё новых магазинов, соответствующих сложившейся успешной модели, опробованной по всему миру. И ей удавалось удерживать качество товара на высоком уровне, сохранять дизайн привлекательным, а цены конкурентными. Магазин товаров для дома Ансела Морриса, некогда занявший старое фабричное здание под Бостоном, превратился в мировую сенсацию.

Брак Оливии и Джо оставался небогатым на события, но прочным. Джо поддерживал жену во всех начинаниях, эффективно помогал в бизнесе и был нетребователен. Он просто был счастлив, что составляет часть ее жизни, и был ее самым большим поклонником. Мэрибел порой ворчала на дочь, что та уделяет мало времени детям, но Оливия делала всё, что могла. Она, несомненно, любила их, но бизнес находила более увлекательным, чем материнство. Джо подменял ее, когда только мог. Он и Мэрибел заботились о детях, когда Оливия бывала занята, что нередко случалось. Она регулярно ездила в командировки, но если оставалась дома, то проводила вечера с семьей. У нее не было желания участвовать в светской жизни или выставлять напоказ семейное благополучие. Ей просто нравилось строить фамильную бизнес-империю, и благодаря ее деловой хватке их состояние росло в геометрической прогрессии. Она говорила о том, что когда-нибудь их дети войдут в семейное дело. Не знавшая отца, Оливия ценила то, каким отцом оказался Джо для их детей. Он никогда не пропускал матчи Детской лиги или школьные спектакли. Для всех них он был опорой, надежной как скала. Она знала, что всегда может положиться на мужа, он никогда не подводил и, Оливия не сомневалась, никогда не подведет.

Оливия считала, что у них идеальная семья. Трое детей – это было больше, чем она когда-либо мечтала. Когда Филиппу было двенадцать, Лиз десять, а Джону семь и Оливия подумывала об открытии магазина в Австралии, она была неприятно удивлена, обнаружив, что опять забеременела. Она была слишком занята, чтобы заводить малютку, и не могла себе этого даже представить. Но когда сообщила эту новость Джо, тот пришел в восторг и сказал, что хочет еще маленькую девочку. Оливии в то время было тридцать шесть лет, а Мэрибел – шестьдесят один, но та заверила, что охотно будет нянчить очередного младенца. Она бесконечно привязалась к своим внукам, порой бывала им матерью в большей степени, чем Оливия, которая по большей части отсутствовала, поскольку постоянно инспектировала магазины компании.

Кассандра родилась спустя семь месяцев. Это были трудные роды, пришлось прибегнуть к кесареву сечению. Выздоровление Оливии заняло больше времени, чем прежде, а ей не терпелось вернуться на работу. Малышка оказалась прелестной, и Джо пребывал в восторге. Оливии труднее было привязаться к ней, чем к другим детям. Беременность протекала нелегко и выбила ее из колеи, к тому же роды прошли гораздо тяжелее. Боясь себе в этом признаться, она сожалела о времени и энергии, которые отняла у нее беременность. Она больше не хотела ставить себя в зависимость от маленького ребенка. Между первыми тремя детьми была небольшая разница в возрасте, и они все росли вместе. Кассандра, или Касси, как ее называли в семье, была гораздо младше и не подходила к их компании. К тому же она с самого начала была другой. Трое старших детей Грейсонов были блондинами, похожими на родителей. У зеленоглазой Касси волосы были черными как смоль. Никто не мог понять, на кого она похожа. Первым словом, которое она произнесла, было «нет». Мэрибел не раз говорила зятю, что Оливия в детстве была точно такой же, у нее всегда было свое мнение. Но Оливия была гораздо покладистей Касси, которая стала в семье инакомыслящей.

Касси обожала отца, а мать с ранних лет критиковала за то, что та слишком мало времени проводит с семьей. Другие это тоже замечали, но ведь Оливии надо было управлять империей и приходилось полагаться на Джо и Мэрибел в том, на что у самой не хватало времени. Она старалась посещать важные мероприятия: школьные спектакли и балетные выступления, – но ей трудно было следить за текущими делами детей, у Джо это лучше получалось, и он никогда не высказывал претензий Оливии, что та мало времени уделяет семье. Муж прекрасно понимал, что она совершила и еще хотела бы совершить. Он знал, что никогда сам не смог бы такое сделать, и выручал ее, когда и как только мог. Оливия всегда говорила, что он святой. Она любила своих детей, а Джо был идеальным мужем и отцом.

Ее постиг страшный удар, когда в возрасте шестидесяти лет Джо умер. В пятьдесят пять Оливия овдовела. После тридцати двух лет совместной жизни она не могла представить свой мир без мужа. И Оливия поняла, что единственное, что способно ослабить боль утраты, – это бизнес. Она стала работать еще больше, чем когда-либо прежде. Касси уже училась в колледже, старшие выросли и разъехались, переженившись, а у Лиз появились даже свои дети. Они больше не нуждались в ежедневном общении. Когда Кассандра уехала в Англию, Мэрибел переселилась в дом престарелых. Ей было уже восемьдесят лет, и она сочла, что время для этого настало. Она сделала дочери бесценный подарок, и Оливия это понимала. Мать вырастила ее детей, посвятив этому тридцать лет своей жизни, чтобы Оливия могла заниматься бизнесом, который служил поддержкой всей семье. С отъездом Касси, без матери и мужа, жизнь Оливии опустела, и она сосредоточилась только на работе. А годы шли.

Миновало четырнадцать лет с момента смерти Джо, и теперь Оливия каждый год с нетерпением ждала короткого двухнедельного летнего отпуска с детьми. Она так много пропустила в их детстве, что стала необыкновенно ценить время, проведенное с ними взрослыми. Что касалось Кассандры, восстанавливать отношения уже поздно. Касси этого матери не позволила бы, они сильно отдалились друг от друга после смерти Джо. Всем им его очень не хватало, он был таким хорошим, добрым человеком, что сердце у Оливии болело каждый раз, когда она вспоминала о муже. Оливия хорошо понимала, как ей повезло с мужем и какой счастливой Джо сделал ее жизнь.

Сразу после смерти Джо Оливия стала ежегодно проводить отпуск с детьми, чтобы наладить с ними добрые отношения. Она знала, что этого недостаточно для восполнения утраченного. Раньше она не отдавала себе отчета в том, что, заботясь о финансовом благополучии семьи, теряет что-то очень важное. Она понимала, что, как ни старайся, всего успеть невозможно. Джо до самой смерти считал, что Оливия поступает правильно. А Оливия знала, как ей повезло с Джо, таким любящим и хорошим человеком. Она всегда любила мужа и детей, даже притом что часто отсутствовала дома. Он это понимал, дети – не все.

Оливия всё еще пыталась возместить детям то, что упустила в годы их детства. Мэрибел говорила, что когда-нибудь они ее простят, но ее дочь начинала сомневаться, что такое возможно. Нельзя вернуть кому-то давно отнятое у него время. Теперь ей только оставалось попытаться это сделать. Она всегда была честной с семьей. Она любила детей раньше, любила и сейчас, когда они стали взрослыми, возможно, даже сильнее, чем они осознавали или могли себе представить. Некоторые из них были великодушнее. Лиз из кожи вон лезла, чтобы мама ее похвалила, хотя это и так ей было обеспечено. Джон, судя по всему, не держал зла на мать. Филипп держал с ней дистанцию, а Касс – Оливия знала – никогда бы не простила матери ее грехи, а особенно отсутствие в момент смерти Джо.