Тара Пэмми - Любовь с аукциона Страница 7

Ставрос хорошо вымуштровал его. У Дмитрия хватило силы воли взять себя в руки и не уступить соблазну почувствовать прикосновение ее рук. Более того, он мечтал ощутить на себе тяжесть ее тела. Но он не мог дать женщине ничего, кроме секса. Жасмин заслуживала гораздо большего.

Сжав челюсти, Дмитрий заставил себя успокоиться:

– Я не причинил тебе боль, когда схватил в потемках?

– Нет, просто… на днях я потянула связку, и нога до сих пор беспокоит меня.

– Давай посмотрю.

– Нет. – Жасмин сделала паузу. Ей стоило заметных усилий говорить ровно. – Спасибо, что так быстро приехал за мной сегодня. Ты в прямом смысле спас меня.

– Трудно признаться?

Она молча пожала плечами.

Дмитрий прошел в глубь комнаты и открыл гардероб. Паника охватила Жасмин, когда она поняла, в чьей спальне оказалась. Последнее, к чему она стремилась, – это лежать в постели Дмитрия. Она постаралась незаметно соскользнуть с шелковых простыней. Когда Дмитрий обернулся, вид у Жасмин был довольно растерянный. Она сидела на кровати, свесив ноги в противоположную от него сторону:

– Не думала, что это твоя спальня. Я сейчас…

– Останься, – велел он.

Привычным движением Дмитрий достал из гардероба белую рубашку и скинул старую, запятнанную кровью. Жасмин застыла, завороженная видом мускулистого торса и рельефных бицепсов. Она не отводила взгляда, пока Дмитрий застегивал пуговицы.

– Я буду спать в гостиной или велю горничной приготовить мне комнату Ставроса, – сказал он, глядя в ее пылающее лицо с полным безразличием. – Хочешь есть?

Жасмин прошлепала по комнате и уселась в кресло:

– Нет. Перестань нянчиться со мной. Мне нужна только короткая передышка.

– Не волнуйся, я не собираюсь возиться с тобой, как с ребенком. Скажи… почему Ной согласился на такой чудовищный аукцион?

– Сам знаешь. – Понимая, что побег невозможен, Жасмин медлила с ответом, но Дмитрий, судя по всему, намерен был дождаться ответа.

– Так как же это случилось? Просвети меня.

– За все эти годы мы не смогли вернуть долг. Ной рассчитывал держать меня в рабстве всю жизнь. Мне нужна была свобода любой ценой. – По спине Жасмин пробежала дрожь. – Я подумала о тебе и предложила выставить меня на аукцион.

Острый взгляд Дмитрия проникал прямо в сердце.

– Где он собирался найти покупателей, если бы не я?

Жасмин охватило беспокойство.

– Других претендентов не было.

– Ной не отличается добротой. Как он согласился?

– Весь мир знает о твоем сказочном богатстве, а Ною известно, что когда-то у тебя была совесть. Я дала ему шанс убедиться. Теперь, когда допрос окончен…

– Допрос? Я пытаюсь понять, о чем думал Эндрю, взвалив на тебя огромный долг. Почему он?..

Слыша, как Дмитрий судит брата, в то время как сам отказался помочь, Жасмин пришла в ярость:

– Не смей произносить его имя!

– Вместо того, чтобы позаботиться о тебе, он…

Жасмин дрожала с ног до головы. Прошедшие пять лет не заглушили горя, не смягчили боли.

– Откуда тебе знать, что он делал, а чего нет? Ты бросил нас.

Вот в чем дело? Все эти годы она ненавидела его за то, что он оставил ее с матерью-алкоголичкой и братом, спускавшим в азартных играх то немногое, что они имели? Мучилась завистью к его лучшей доле?

– У меня не было выбора, Жасмин.

– Ты сделал выбор, забыв нас. Брат всегда стоял за твоей спиной. Сколько раз он спасал тебя? Не будь Эндрю, тебя давно бы убили в драке.

Лицо Дмитрия оставалось неподвижным, как маска. С невозмутимым видом он слушал ее обвинения, только в глазах промелькнул шок.

– Думаешь, я забыл? Господи, да без Эндрю Янису уже не о ком было бы позаботиться.

Зачем она проговорилась? Скорбный изгиб его рта… пустой взгляд. Ни за что в жизни она не хотела видеть его боль, тем более причинить ее.

– Прости, у меня случайно вырвалось… Не знаю, что на меня нашло. Я никогда… – Она тихо всхлипнула. – Глядя на тебя, вспоминаю, что он ушел навсегда. У него не было шанса вырваться из ада.

Дмитрий отступил, словно отстранился от ее горя.

– До тех пор, пока не смогу убедиться, что тебе не грозит опасность, придется терпеть меня, Жасмин, – сказал он без злости и раздражения: речь шла только о ее безопасности.

Жасмин проклинала свой несдержанный язык. Ей хотелось свернуться клубочком и заплакать. В одно мгновение она выплеснула всю горечь, накопившуюся в ее душе за эти годы. Ее мучила досада на себя. Присутствие Дмитрия делало ее беспомощной – это случилось сразу, как только он вернулся в ее жизнь. Словно в одно мгновение она забыла все, чему научил ее горький опыт.

– Я накопила около семи тысяч фунтов и могу сразу отдать тебе эту сумму. Обещаю постепенно вернуть остальной долг, даже если придется…

Медленная улыбка изогнула красивый рот. Дмитрий прикусил нижнюю губу, сдерживая смех. Он сложил на груди сильные руки с рельефной сеткой вен, облокотился о стену и запрокинул голову, будто позируя для фото. Впервые выражение его лица сияло искренностью, серые глаза смеялись, на щеке наметилась ямочка. В этот момент Дмитрий являл для Жасмин образец мужского совершенства и сексуальности. У нее защемило сердце.

– Значит, ты собралась вернуть мне долг, так ведь?

Конечно, ему больше не нужны кулаки. Птицы готовы спуститься с небес ради его улыбки. Неудивительно, что женщины падали к его ногам, готовые все отдать, чтобы увидеть огонь желания в прекрасных глазах. Его рот, вероятно, мог свести с ума. Жасмин бросило в жар.

– До последнего пенни, – хрипло пробормотала она.

– Каким образом?

– Придумаю что-нибудь.

– Знаешь, Джес… – он прижал ладони к глазам жестом показного терпения, – сейчас у меня огромное искушение отшлепать тебя. Твои безумные идеи, планы…

Жасмин вспыхнула под оценивающим взглядом хищника:

– У меня не было другого выхода.

– А что, если бы кто-то другой купил… тебя?

– Нарочно пугаешь меня?

– Представь, Джес, кто-то еще был готов заплатить большие деньги за право обладать тобой.

Она молчала. Мысли путались от страха и растерянности.

– Почему ты не связалась со мной раньше? Неужели надо было ждать, пока ситуация станет критической?

По правде говоря, она пыталась. Жасмин думала о нем тысячи раз, когда возвращалась домой измученная после очередной бессонной ночи, видела мать в алкогольном ступоре, когда накатывало отчаяние оттого, что не сможет расплатиться с долгом. Страшнее всего были взгляды мужчин, считавших, что за несколько долларов могут купить ее тело и душу. Жасмин понимала, что стоит на краю пропасти.

В приступе душевной слабости она однажды позвонила в Афины в концерн Катракиса. Секретарша вежливо попросила ее назвать имя. Жасмин испугалась и повесила трубку. Ей было легче ненавидеть его издалека, чем рассчитывать на жалость.

– Не люблю зависеть от кого-либо, – упрямо заявила она.

– Судьба имеет обыкновение тыкать носом именно в то, чего мы не любим. Тем не менее кто-то хотел заполучить тебя. Выходит, Ной бросил кость сразу двум собакам и заставил нас повышать ставки.

Еще кто-то? У Жасмин свело живот, к горлу подступила тошнота, когда она представила ужас того, что могло произойти. Если бы Дмитрий опоздал, Ной продал бы ее другому.

– Ной сказал, что ты сама предложила выставить на аукцион свою девственность. Одного не могу понять: кто еще хотел выкупить твой долг и почему.

У Жасмин кружилась голова, ей казалось, что она на грани безумия. Она схватилась за голову. Рассудок шептал: «Спасайся. Не важно, сколько он заплатил, он может это позволить. Встань и уйди».

– Сколько ты отдал Ною?

– Ты не самая дорогая моя игрушка, если хочешь знать.

Жасмин замерла в тревожном ожидании, готовая принять удар.

– Не дразни меня, Дмитрий. Сколько я должна тебе?

– Сто тридцать тысяч фунтов. Но готов проявить щедрость и округлить до ста тысяч.

Сто тысяч фунтов? У Жасмин упало сердце.

– Не может быть! Такие деньги… Невероятно, господи… Мне в страшном сне не могло присниться… – Она поднялась, держась за стену и едва дыша. За десять жизней она не заработает таких денег. Значит, ей не вернуть долг.

– Избавление от необходимости торговать своим телом ты называешь страшным сном?

Жасмин охватила нервная дрожь: сказывался голод и почти сутки без сна. Сила воли окончательно изменила ей.

– Нет, но теперь я навсегда привязана к тебе этим долгом. – Она покачнулась и рухнула на ковер. Как сквозь пелену до нее донеслось ругательство, и ее встряхнули, как тряпичную куклу.

– Опомнись, Джес. – Дмитрий ладонью приподнял ее голову. В его глазах появился странный блеск. – Не самое подходящее время забыть хваленую гордость и проявить слабость.

Оттолкнув его руку, Жасмин откинулась в кресле, куда он перенес ее. Она почти не чувствовала своего тела: хотелось закрыть глаза, заснуть на год, и пусть кто-нибудь решит за нее все проблемы.