Кэтрин Тейлор - Лето диких цветов Страница 7

Казалось, Дэйзи по-прежнему не в восторге от подобного развития событий, но все же она улыбнулась, и Роуз ощутила, как горячая волна любви захлестывает ее. Ее матери пришлось несладко в последние годы. Она некоторое время занималась пансионом совсем одна, потому что муж был слишком болен, чтобы помогать ей.

Брайан Галлахер страдал ревматизмом в тяжелой форме и в плохие дни едва мог передвигаться от боли. Существовала терапия, которая ему помогала, но лечение было длительным и дорогим. Курс, начатый им несколько дней назад, ненадолго облегчил его мучения. В последнее время ему становилось все сложнее поддерживать на плаву ферму, которая была их вторым источником дохода после пансиона. С возвращением Джека сельскохозяйственное предприятие работало все лучше, хотя в последние годы доходы оставляли желать лучшего. И они значительно уменьшились, когда Роуз после развода с Мэттом вернулась вместе с детьми в Пендерак и поселилась в пляжном домике, который они теперь не смогли сдавать. Денег не хватало, но все же Дэйзи, не колеблясь, предоставила коттедж в распоряжение дочери. Она всегда старалась ради семьи, работала с утра до ночи и никогда не жаловалась – это до глубины души удивляло Роуз.

– Мам, тебе отпуск намного нужнее.

– Но предложили его не мне, – напомнила ей Дэйзи и взглянула на календарь, который висел на стене. – Когда все это должно случиться?

– Уже завтра, – ответила Роуз и робко улыбнулась, радуясь, что не придется отказывать Зои.

Впрочем, это и правда была опрометчивая и сумасшедшая затея. Но притом и весьма захватывающая, а сколько захватывающих событий выпало на долю Роуз в последние годы? Неужели она не заслужила хоть немного удовольствия?

– Ну, тогда я предложу тебе отправиться домой и собирать вещи, сестрица. – Айрис широко улыбнулась и поднялась. – Мне пора уходить, но я вернусь после ужина и помогу тебе. Кроме того, мы еще раз все обсудим – просто для того, чтобы ты опять не начала сомневаться.

Роуз, смеясь, отмахнулась от сестры, но, оставшись наедине с матерью, снова сделалась серьезной.

– Ты действительно не против, мама?

– Развлекись немного, – кивнула Дэйзи, – тебе это нужно. А что до всего остального… – Она пожала плечами. – Зои ведь сюда ненадолго приедет, а у Джека много дел. Может, они вообще не встретятся.

– Ты ему не скажешь? – с удивлением спросила Роуз. – Он не рассердится, если мы промолчим?

– Я не намерена ничего от него скрывать. – Дэйзи тоже встала. – Но нужно сообщить ему об этом с осторожностью. Наверняка он будет не в восторге.

Мать заглянула в печь, проверила хлеб, затем убрала кухонную утварь в посудомойку и принялась готовиться к ужину.

– Подожди, я тебе помогу.

Роуз подошла к ней, взяла миску с картофелем и поставила ее на стол вместе с полной кастрюлей воды. Пока Роуз умело чистила картофель, она думала о том, как, по мнению матери, Джек отреагирует на приезд Зои.

Неужели и впрямь будет так скверно? Эта история произошла много лет назад. Может, Айрис и права: Джек уже давно оставил это в прошлом и успокоился.

Она вспомнила лицо брата: тонкие губы вытянулись в белую линию, руки сжались в кулаки, глаза потемнели от ярости и разочарования.

Роуз никогда не забыть то, как он смотрел на Зои, когда та ушла.

А что, если и он ничего не забыл?

Роуз проглотила ком в горле. «Все будет хорошо», – подумала она, пытаясь снова сконцентрироваться на радостном предвкушении, и бросила очищенную картофелину в кастрюлю.

Глава четвертая

– Мама, я еду в Пендерак.

Зои сидела на краю кровати и смотрела на мать. Бренда спокойно лежала с закрытыми глазами. Но Зои это как раз устраивало, ведь она могла рассказать ей все, что наболело:

– Я поговорила с Роуз. Роуз Галлахер, помнишь ее? Мы поменяемся домами: она поселит меня в пляжном домике, в котором мы тогда все время жили, а за это я отдам в ее распоряжение наш особняк. Это была совершенно спонтанная идея. Мне пришлось сегодня уладить уйму дел, чтобы все получилось, но я справилась. В общем, я еду завтра.

Она подождала некоторое время, но мать не отреагировала, лишь мерно дышала.

– Я знаю, что ты тоже всегда хотела вернуться туда и что папа все время мешал тебе. Он даже мыслей о подобной поездке не мог выносить, и мне долго казалось, что и я не смогу. Но теперь мне просто необходимо туда съездить. – Зои взяла Бренду за руку и крепко сжала ее. – Как бы я хотела, чтобы ты поехала со мной, мама… Тогда я не чувствовала бы себя такой одинокой, и мы…

Веки Бренды вдруг затрепетали, и Зои непроизвольно затаила дыхание, когда мать взглянула на нее.

– Мама?

Лицо Бренды какое-то время оставалось неподвижным, в глазах стояла пустота. Потом она нахмурилась.

– Кто вы? – резко спросила она и отдернула руку, отстранившись.

Зои вздохнула. «Я твоя дочь», – хотела сказать она, но понимала, что Бренда ей не поверит. В хорошие дни она даже иногда улыбалась, и тогда Зои на миг обретала уверенность, что мать где-то в глубине души все еще знает, кто стоит рядом с ней. Но в последнее время таких хороших дней почти не случалось.

– Что вам от меня нужно? – Глаза Бренды, полные недоверия, враждебно блеснули.

– Я хотела проведать вас, – объяснила Зои как можно спокойнее. Она знала: очень важно не растревожить мать еще сильнее. – Вам что-нибудь принести?

Вопрос заставил Бренду задуматься. Она растерянно оглядела комнату.

– Может быть, чаю? – продолжала Зои. Иногда напоминание о вещах, которые она любила, помогало.

Но Бренда даже не слушала дочь, она откинула одеяло, собираясь встать. Зои удержала ее.

– Нет, оставайтесь в постели.

– Не трогайте меня. Мне нужно домой, – запротестовала мать и, защищаясь, ударила Зои. – Уходите прочь!

Зои отпустила ее, и Бренда выбралась из кровати, оттолкнула дочь в сторону. Босиком, в ночной рубашке она бросилась к двери и открыла ее, вышла в коридор. Зои нажала кнопку на ночном столике и вызвала санитарку, которая поспешила на помощь и перехватила Бренду.

– Миссис Бивен, что вы делаете в коридоре? Разве вы не хотите прилечь? Здесь, снаружи, слишком холодно.

Теперь на лице Бренды отчетливо читалась растерянность из-за невозможности действовать.

– Мне нужно домой, – повторила она, на этот раз потише, и снова огляделась, словно искала то место, которое больше не могла представить.

– Ну, пойдемте, миссис Бивен, я отведу вас обратно.

Сиделка подталкивала мать Зои, направляя ее в комнату. Та больше не сопротивлялась и позволила довести себя до кровати. Бренда безропотно легла и уставилась в потолок; казалось, она снова погрузилась в собственный мир, из которого не могла найти выход.

– Уже вечер. Видите? Скоро солнце зайдет. Сейчас вам лучше поспать.

Сиделка указала на окно, как бы в подтверждение своих слов, но Бренда осталась безучастной, поэтому женщина в белом халате лишь погладила ее по руке. Потом она ободряюще улыбнулась Зои и вышла из комнаты, прикрыв дверь.

Зои знала эту сиделку. Ее звали Шона, она работала в этом отделении примерно полгода. Она устроилась сюда вскоре после того, как Бренду определили в дом престарелых, и у Зои создалось впечатление, что Шона лучше всех умеет обходиться с ее матерью. Казалось, Бренда была с Шоной более приветливой и энергичной, выполняла ее указания. С дочерью Бренда вела себя как с незнакомым человеком, и пусть Зои знала, что это одно из проявлений болезни, но всякий раз это ранило ее в самое сердце.

Мать перестала ее узнавать. Она больше никого не узнавала, самые простые вещи давались ей тяжело, она становилась апатичной.

Болезнь Альцгеймера забирала ее, сначала медленно, потом все быстрее. А Бренде было всего лишь шестьдесят с небольшим. У людей такого возраста эта коварная болезнь проявлялась редко, поэтому врачи сначала не придали значения забывчивости, от которой страдала Бренда. А это могло быть первым признаком заболевания. Диагноз стал шоком, и хотя Зои детально информировали обо всех последствиях, она все еще не могла осознать, как сильно изменилась мать за это время.

Бренда Бивен была кроткой женщиной, никогда не повышавшей голос. И настоящей леди, всегда элегантной, всегда очень ухоженной. Ее длинные, до плеч, волосы моментально поседели после того лета в Корнуолле, они все время спутывались, и Зои даже не могла их расчесать, потому что Бренда не позволяла. Когда она пыталась это сделать, мать становилась агрессивной и била Зои, ругалась или отталкивала дочь. Один раз даже принялась звать на помощь и угомонилась только тогда, когда сиделка дала ей успокоительное. В тот момент Зои стало ясно, что она окончательно потеряла мать.

Бренда опять заснула, дыша спокойно и глубоко, поэтому Зои вновь решилась подойти к кровати. Она нежно погладила ее руку, рассматривая тонкие пальцы и овальные ногти, такие знакомые, что Зои смогла бы отличить их от сотен других. Отчего она так хорошо знала руки матери? «Наверное, потому, что они держали, гладили и кормили меня еще до того, как я стала это осознавать, – подумала Зои. – Как часто не замечаешь, насколько важны для тебя эти прикосновения, и как горько, когда приходится от них отказываться…»