Мелани Гидеон - Жена-22 Страница 8

Исследователь-101,

надеюсь, я все делаю правильно. Меня беспокоит, что некоторые из моих ответов, возможно, более развернутые, чем вам бы хотелось, и, может быть, вы предпочли бы работать с респондентом, который жестко придерживается темы и отвечает “да”, “нет”, “иногда” и “может быть”. Но дело вот в чем. До сих пор никто никогда не задавал мне таких вопросов. Такого рода вопросов. Каждый день мне задают вопросы, обычные для женщины моего возраста. Например, сегодня я пыталась записаться на прием к дерматологу. Первый вопрос, который задала мне регистраторша: есть ли у меня подозрительные родинки. Потом она сообщила, что самое раннее, когда я могу попасть на прием, – это через шесть месяцев, и спросила дату моего рождения. Когда я сказала ей год, она спросила, захочу ли я поговорить с доктором насчет инъекций, когда он проверит мои родинки. И если да, то доктор может принять меня на следующей неделе, и устроит ли меня четверг. Вот такого рода вопросы мне в основном задают, но я бы предпочла, чтобы мне их не задавали.

В общем, я пытаюсь сказать, что получаю удовольствие от участия в вашем исследовании.

Всего наилучшего,

Жена-22

От: Исследователь-101 <[email protected]>

Тема: Ответы

Дата: 10 мая, 9:46

Кому: Жена-22 <[email protected]>

Жена-22,

полагаю, вы имели в виду вопрос #24, раз вас беспокоит, что вы даете чересчур длинные ответы. Читать его было все равно что читать маленькую пьесу, со всеми этими диалогами. Вы это сделали преднамеренно?

Искренне ваш,

Исследователь-101

От: Жена-22 <[email protected]>

Тема: Ответы

Дата: 10 мая, 10:45

Кому: Исследователь-101 <[email protected]>

Исследователь-101,

вряд ли это было преднамеренно, скорее по привычке. Я когда-то сочиняла пьесы. Боюсь, я до сих пор мыслю сценами. Надеюсь, это не плохо.

Жена-22

От: Исследователь-101 <[email protected]>

Тема: Ответы

Дата: 10 мая, 11:01

Кому: Жена-22 <[email protected]>

Жена-22,

нельзя “хорошо” или “плохо” отвечать на вопросы. Главное, чтобы вы отвечали правдиво. Честно говоря, я нахожу ваш ответ на вопрос #24 весьма занимательным.

С наилучшими пожеланиями,

Исследователь-101

13

Джули Стаггс

Марси – кровать для большой девочки.

32 минуты назад

Пэт Делагвардиа

Провожу день с отцом. Ред Сокс [17] . Ухххх

46 минут назад

Уильям Бакл

Упал.

Около часа назад

Упал? Теперь я уже всерьез обеспокоена. Я собираюсь послать Уильяму сообщение, когда слышу пулеметную очередь мотоцикла, которую ни с чем не спутать. Я быстро выхожу из Фейсбука. Дети еще в школе, у Уильяма обед с клиентом, поэтому я делаю очевидное заключение.

– Нас грабят! – шепчу я Недре по телефону. – Кто-то пытается угнать наш мотоцикл!

Недра вздыхает.

– Ты уверена?

– Да, уверена.

– Насколько?

Увы, это не первый раз, когда я надоедаю Недре подобного рода звонками.

Однажды, когда я загружала в подвале стиральную машину, открытая входная дверь под порывом ветра хлопнула о стену. В моем убежище это прозвучало как выстрел. Я была уверена, что меня грабят, пока я раздумываю, нужно ли добавлять кондиционер для белья при стирке белого. В нашей округе ограбления не редкость. Это реальность, в которой живут оклендцы, такая же, как землетрясения и органические помидоры по пять долларов за фунт.

Запаниковав, я как дура заорала:

– Я звоню своему адвокату! – Никто не отозвался, и я добавила: – И у меня здесь есть нунчаки!

(Незадолго до этого я купила пару для Питера, который записался на курсы таэквондо. Мне было неведомо, что через две недели он их бросит, потому что, оказывается, он не думал, что это контактный спорт. А для чего, интересно, он считал, нужны нунчаки? А-а – наверное, он имел в виду тайцзи, а не таэквондо. Что ж, не его вина, что столько названий боевых искусств начинается на “та”).

Ответа снова не последовало.

– Нунчаки – это две палки, соединенные цепью, которые используют, чтобы наносить удары. Вращая их вокруг себя. Очень быстро, – выкрикнула я.

Сверху не донеслось ни звука. Ни шагов, ни даже скрипа паркета. Я что, выдумала звук выстрела? Позвонив Недре по мобильнику, я заставила ее висеть на трубке в течение получаса, пока ветер не захлопнул входную дверь и я не осознала, какая же я идиотка.

– Клянусь тебе. На сей раз это не ложная тревога, – говорю я ей.

Недра – как врач скорой помощи. Чем ужаснее ситуация, тем она спокойнее и хладнокровнее.

– Ты в безопасности?

– Я внутри дома. Двери заперты.

– Где грабитель?

– На гаражной дорожке.

– Тогда почему ты говоришь со мной? Звони 911!

– Это Окленд. Копы появятся не раньше, чем через 45 минут.

Недра ненадолго задумывается.

– Они приедут быстрее, если ты скажешь, что в кого-то стреляли.

– Ты не можешь предлагать это всерьез.

– Поверь мне, они будут у тебя через пять минут.

– Откуда ты знаешь?

– Мне не просто так платят 425 долларов в час.

Я не звоню в полицию: я очень плохо вру, особенно если приходится говорить, что кто-то из моих любимых истекает кровью. Вместо этого я на четвереньках ползу к окну и, не выпуская из рук телефона, слегка раздвигаю шторы. Мой план – сфотографировать вора и послать его фото в полицию Окленда. Но вор оказывается моим мужем, который исчезает из виду, прежде чем я успеваю вскочить.

Он возвращается только в десять вечера – входит, покачиваясь, через парадную дверь. Очевидно, что он изрядно навеселе.

– Меня понизили, – говорит он, падая на диван. – Хочешь знать, как называется моя новая должность?

Я думаю о его последних статусах в Фейсбуке: “Падать, падаю, упал…” Он чувствовал, что это грядет, и ничего мне не сказал.

– Идеатор.

Уильям без выражения глядит на меня.

– Идеатор? Что это? Есть такое слово? Может, они поменяли названия всех должностей? Может, “идеатор” значит “креативный директор”?

Он берет в руки пульт и включает телевизор.

– Нет. Это значит “идиот, который приносит идеи креативному директору”.

– Уильям, выключи телевизор! Ты уверен? Тогда почему ты не настолько расстроен? Может, ты ошибся…

Уильям выключает звук.

– Новый креативный директор до вчерашнего дня работал моим идеатором. Да, я уверен. И что толку расстраиваться?

– Но вдруг еще можно что-то сделать!

– Уже ничего нельзя сделать. Все решено. Дело сделано. У нас есть виски? Только хороший. Односолодовый? – Уильям совершенно непроницаем, в его взгляде читается безучастность.

– Не могу поверить! Как они могли так с тобой поступить? После стольких лет?

– Реклама лейкопластыря. Конфликт интересов. Я верю в свежий воздух, неоспорин и засохшие корочки, а не в заклеивание ранок пластырем.

– И ты им об этом сказал?

Он закатывает глаза.

– Да, Элис, именно это я им и сказал. Зарплату тоже урезали. – Уильям криво ухмыляется. – Весьма существенно урезали.

Я начинаю паниковать, но стараюсь, чтобы это не отразилось на моем лице. Мне нужно поддержать его, укрепить его дух.

– Такое со всеми случается, любимый, – говорю я.

– Портвейн у нас есть?

– Со всеми в нашем возрасте.

– Это очень утешает, Элис. Водка? “Грей Гуз”?

– Сколько лет новому креативному директору?

– Понятия не имею. Двадцать девять? Тридцать?

Я вздыхаю.

– Он тебе что-нибудь сказал?

– Она. Келли Чо. Она сказала, что будет счастлива со мной работать.

–  Келли ?!

– Не удивляйся. Она очень хороший специалист. Блестящий, если честно. Марихуана? Косячок? Неужели наши дети еще не покуривают? Боже, да у них какое-то позднее развитие.

– Господи, Уильям, мне так жаль, – говорю я. – Это чудовищная несправедливость. – Я тянусь, чтобы обнять его.

Он выставляет вперед ладони.

– Не надо, – говорит он. – Просто оставь меня в покое. Я не хочу, чтобы меня сейчас трогали.

Я отодвигаюсь, стараясь не обижаться. В этом весь Уильям. Когда ему тяжело, он становится еще более отстраненным; ведет себя как Робинзон, скрываясь от всех на острове. У меня же все ровно наоборот. Если мне больно, я хочу, чтобы те, кого я люблю, были со мной на этом острове, сидели вокруг костра, пьянели от кокосового молока и громко обсуждали план спасения.

– Боже, Элис, не смотри на меня так. Я сейчас не в состоянии тебя утешать. Мне своих переживаний хватает.

– Никто не запрещает тебе переживать. – Я встаю. – Знаешь, я слышала, как ты возился в гараже. Заводил мотоцикл. Решила, что нас грабят.