Элизабет Вернер - Руны Страница 8
- Категория: Любовные романы / Зарубежные любовные романы
- Автор: Элизабет Вернер
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: нет данных
- Издательство: -
- Страниц: 16
- Добавлено: 2019-07-01 17:42:20
Элизабет Вернер - Руны краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Элизабет Вернер - Руны» бесплатно полную версию:«Жатва была в разгаре, и поля пестрели крестьянами, убирающими хлеб. Золотые колосья еще не скошенной пшеницы переливались волнами, а уже связанные снопы едва ли были когда-либо роскошнее и тяжелее. Эту картину мирной сельской страды ярко освещало августовское солнце; на ясном летнем небе не было ни облачка…»
Элизабет Вернер - Руны читать онлайн бесплатно
Немного в стороне от остальных сидела пара, очевидно, специально выбравшая это место, чтобы уединиться. Даме с хорошенькой фигуркой в светлом дорожном костюме было, видимо, лет двадцать, не больше; черты ее лица с розовыми щеками и светло-карими глазами были довольно неправильны, но чрезвычайно пикантны и привлекательны; ее светло-каштановые волосы были завиты в мелкие локончики. Мужчина, находившийся рядом с ней, тоже был еще довольно молодым, но не особенно симпатичным. Очень высокого роста, белокурый и очень чопорный и степенный, он сидел как сторож возле своей спутницы, которая, казалось, была не в духе; на его замечания он получал лишь короткие и недовольные ответы, а чашка бульона, которую он велел подать, была отвергнута нетерпеливым движением руки; наконец, когда он вздумал придвинуть свой стул ближе к ней, потому что ему мешало солнце, она внезапно раскрыла свой зонтик с таким треском и так энергично, что бедняга отшатнулся в сторону и потер нос, задетый кончиком спицы. После этого он старался держаться на почтительном расстоянии и утешился тем, что сам выпил не принятый ею бульон.
Школьные товарищи наблюдали эту маленькую сценку. Курт с трудом подавил улыбку.
– Ты заметил эту пару? – спросил Филипп вполголоса. – Они сели в Бергене. Я пробовал, было заговорить с дамой, но супруг сразу вмешался и объяснил мне знаками, что они не понимают по-немецки. Он буквально не подпустил меня к жене и поскорее увел ее подальше. Неприятный человек!
Курт окинул супругов критическим взглядом.
– Ты думаешь, это муж и жена?
– Разумеется! Кто же иначе? Однако она обращается с ним почти грубо, а он явно стережет ее. Он все время ходит за ней по пятам и выходит из себя, если ей кланяются. Просто тиран!
– Успокойся! – Моряк улыбнулся. – Ты же говорил, что женщины для тебя больше не существуют.
Редер на минуту смутился, однако быстро овладел собой и с чувством ответил:
– Для меня существуют все, кто страдает, потому что я сам страдал. Эта молодая женщина, без сомнения, – жертва обстоятельств; одному Богу известно, что свело их с мужем.
– Может быть, то же, что свело тебя со сбежавшей невестой. Впрочем, вся эта вымышленная тобой драма – не более как пустая фантазия. Прежде всего, это не муж с женой; если бы этот чопорный субъект имел права супруга, он не позволил бы так с собой обращаться. Во-вторых, эта молодая особа совершенно не похожа на жертвенного агнца: она защищается, по крайней мере, хоть зонтиком, ведь он хлопнул перед физиономией бедняги, как ракета. Тише, они идут!
В самом деле, дама поднялась и направилась как раз в ту сторону, где стояли два товарища; мужчина последовал за ней как тень. Она облокотилась на борт и стала смотреть вдаль, на горы, потом что-то потребовала у своего спутника, чего у него, очевидно, не было, потому что он с сожалением пожал плечами.
Тогда Курт без церемоний взял из рук товарища бинокль и с вежливым поклоном преподнес его даме, бегло проговорив по-норвежски:
– Вот, позвольте предложить вам, фрейлейн, отличный бинокль.
Дама, казалось, очень удивилась, услышав родную ей речь из уст немецкого моряка, но взяла бинокль и сразу направила его на какой-то определенный пункт.
– Что, собственно, вы ищете, фрейлейн Инга? – спросил ее спутник.
– Хочу рассмотреть, стоит ли у пристани пароход, который курсирует по фиорду.
– Разумеется, стоит. Ведь это остановка для тех, кто едет в Рансдаль. Но нас это не касается, так как мы едем в Дронтгейм.
Инга взглянула на него, и в ее глазах сверкнуло что-то вроде злорадства.
– Надеюсь, вам будет весело в Дронтгейме, господин Ганзен! – ответила она, а затем обернулась к моряку и возвратила ему бинокль. – Благодарю вас! Вы говорите по-норвежски; вероятно, вы уже не раз бывали в наших краях?
– Нет! Я еду к товарищу, но в Норвегии я впервые, и надеюсь скоро увидеть что-нибудь поинтереснее, чем этот бесконечный однообразный берег, которым мы любуемся все утро.
Барышне, очевидно, не понравилось это замечание, потому что она заявила с вызовом:
– Напрасно. Наши берега очень красивы!
– О вкусах не спорят, я нахожу их скучными. Я много перевидал и потому отношусь ко всему критически.
Инга, очевидно считавшая, что в ее отечестве надо восхищаться всем без исключения, бросила на него возмущенный взгляд и обратилась к Редеру с вопросом:
– Вы тоже так критически настроены?
Филипп, у которого так бесцеремонно забрали бинокль, напряженно вслушивался в разговор, хотя не понимал ни слова. Это прямое обращение к нему смутило его, и он беспомощно взглянул на Курта. Тот поспешил объяснить, что его спутник не знает норвежского языка.
– Так спросите его; я хочу знать его мнение, – сказала Инга тоном диктатора.
Моряк повиновался приказанию и обратился к своему школьному товарищу по-немецки:
– Эту барышню зовут Ингой, она не замужем, потому что этот белокурый ангел-хранитель, следующий за ней, некий Ганзен, называет ее фрейлейн. Так вот Инга желает знать, как тебе нравится ее родина. Скажи, что это рай; она будет довольна.
– Чудная, великолепная страна! – начал Филипп с восхищением к великому удовольствию Инги, угадавшей значение его слов по его тону и выражению лица.
– Он находит Норвегию чудной, великолепной страной, – перевел Курт, – хотя еще совсем не видел ее, так как все время лежал в каюте, страдая морской болезнью.
– Очень сожалею! – благосклонно ответила молодая особа – и очень жаль, что он не говорит по-норвежски. Переведите ему это.
– Барышня сожалеет, что ты не говоришь по-норвежски, – снова перевел Курт. – Ей хотелось бы поговорить с тобой, потому что она находит тебя в высшей степени интересным; особенно же ей нравится грустное выражение твоего лица. По-видимому, ты произвел на нее глубокое впечатление.
Филипп вспыхнул от удовольствия. Ему и в голову не приходило, до какой степени неточно был сделан перевод, и он поклонился с просиявшим лицом, приложив руку к сердцу. Между тем долговязый Ганзен с нескрываемым неодобрением слушал разговор, из которого понимал только то, что было сказано по-норвежски, однако не осмеливался помешать ему – он все еще ощущал укол зонтика, но был явно очень рад, когда молодой моряк, наконец, простился.
– Честь имею кланяться! Я должен пойти позаботиться о своем багаже, потому что высаживаюсь на этой пристани; я еду в Рансдаль.
Услышав это название, Инга бросила на говорившего странный вопросительный взгляд, но только слегка наклонила голову, прощаясь, и направилась обратно к своему стулу, куда за ней поспешно последовал и Ганзен.
– Ты прекрасно говоришь по-норвежски! – завистливо заметил Редер. – Сколько же языков ты знаешь?
– Пока только три; английский у нас необходим, когда мы бываем в океанских колониях, а норвежскому я научился, разумеется, у Бернгарда; он сразу принялся учить меня, чтобы иметь удовольствие с кем-нибудь разговаривать на своем любимом языке. Мы часто упражнялись в нем, и теперь мне это пригодилось. Однако вот и мои вещи выносят наверх; сейчас мы остановимся.
Пароход, заходивший лишь в крупные города, дал сигнал на берег и замедлил ход в ожидании лодки, которую должны были оттуда выслать.
Курт с сожалением посмотрел на противоположную сторону палубы.
– Собственно говоря, очень жаль, что я именно теперь должен уехать: путешествие только начинает становиться интересным благодаря этому знакомству. Эта Инга какой-то боевой петушок! Как она взъерошила перышки, когда я осмелился назвать берега скучными, а потом без церемонии произвела меня в переводчики! У этой малютки есть темперамент!
– Ее зовут Ингой? Какое красивое имя! – воскликнул Филипп, мечтательно закатив глаза.
– И она не замужем! – договорил Курт. – Значит, тебе и карты в руки, у тебя впереди еще такой длинный путь до Дронтгейма, за это время ты успеешь упрочить произведенное тобой впечатление, потому что твой отказ от всей женской половины рода человеческого, по-видимому, допускает исключения.
Редер покачал головой с выражением мрачной покорности.
– Мне всегда не везет! Я ведь не могу разговаривать с этой Ингой, а тебя не будет, чтобы помочь мне.
– Видно, тебе очень понравился мой перевод? Попробуй объясниться при помощи мимики, в исключительном случае и это годится. Вот и лодка, я уезжаю. Прощай, Филипп! Может быть, мы еще раз встретимся; мы с Бернгардом намерены прокатиться на север, а ты ведь тоже едешь туда. Счастливого пути! – и Курт, пожав руку товарища, пошел к трапу, который был уже спущен.
Пароход остановился, и лодка причалила, чтобы принять пассажиров, высаживавшихся здесь. Около самого трапа стояла Инга с маленьким саквояжиком и пледом, перекинутым через руку, а рядом – навязчивый Ганзен. Он спокойно наблюдал, как спускали в лодку багаж, но вдруг подскочил на месте и закричал матросу, собиравшемуся отправить вниз довольно большой чемодан:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.