Причина времени - Аксенов Геннадий Петрович Страница 19

Иначе говоря, без Бога есть только половина мира, его видимая часть, длительность которой, приданная Богом миру, постепенно тает. Мы живем в тающей Вселенной. Бог как действующий агент, есть необходимая и достаточная сила для противостояния хаосу и разрушению, которые свойственны материи. Недаром существует в центральном определении оговорка: “и иначе называется длительность”. Вот что важно для той науки, которая создана с законами механического движения, инерции, трения, действия и противодействия и прочих процессов в неживых объектах: важно для необходимой точности иметь хотя бы измерение длительности. Прикладывая эталон божественно точных времени и пространства к наличной действительности, мы определяем подобия, отклонения длительности и протяженности в окружающей среде, иначе нельзя ничего измерить. Бог и порождает идеальную и математически совершенную Длительность, которая еще по инерции некоторое время, где больше, где меньше в зависимости от обстоятельств, остается в вещах. Но ею пользоваться для точного измерения можно весьма ограниченно и мы в качестве образца пользуемся порожденными где-то по ту сторону материальности, но явленными в механических законах временностью и протяженностью и прикладываем их к несовершенной и хромающей, так сказать, продолжительности материальных движений. Нужен же эталон! Надо возможность измерений превратить в действительность. Длительность существует как в реальности совершенной, так и в реальности несовершенной. Первой можно поверять и исправлять время от времени путем точных измерений хотя бы вращения небесных тел (других образцов хорошего движения Ньютон не находит в науке своего века) и к ним относить время всех остальных процессов в материальном мире.

Эта реконструкция представлений Ньютона вытекает из всего духа его мировоззрения, но никак не из постулатов “Математических начал”.Он строгий ученый и ограничивает свою задачу строгими рамками. Для формулирования самих механических закономерностей не требовалось положительного утверждения и объяснения, достаточно было ввести отрицательное указание: время не содержится в бренных материальных вещах мира. Не требуется применять недоказуемые “скрытые свойства и субстанции”, которые в дальнейшем развитии механики Ньютону просто-напросто – и мы это увидим – приписали.

Но реконструкция нам здесь необходима, хотя и выходит за пределы научного объяснения, потому что наше повествование о причине времени выходит за пределы механики, за пределы того физического представления о времени, для которого требуется всего лишь длительность из всего набора свойств времени и пространства. Вся действительность, естественно, значительно больше, чем только механические закономерности, к которым время и пространство как-то относится. А реконструкция необходима. Время и пространство в механике артефакт, как уже говорилось.

Необходимо также реконструировать мысль Ньютона для того, чтобы показать, какая дальнейшая путаница существовала в попытках понять и выразить это его очень трудное для понимания, а в его эпоху и невыразимое абсолютное время. И мы увидим, что заданная им загадка развитием науки уже в нашем веке разгадана.

Собственно говоря, источник этой путаницы есть все та же человеческая интуиция, не удовлетворяющаяся наличным частичным, не всеобщим знанием, а всегда нетерпеливо стремящаяся за горизонт и всегда пытающаяся сохранить целостность своего мира. Что крылось за понятиями ньютоновского абсолюта? Многочисленные и разнообразные толкования его увели бы нас далеко в сторону от магистрали повествования, нам достаточно только сказать, откуда появились первые упрощения. Об этом – в следующей главе.

****************

Пока же надо остановиться на твердых положительных результатах ньютоновского понимания времени и пространства и применения их в механике. Ньютоновское раздвоение времени и раздвоение пространства ставит все на свои места. “Таким образом, относительные количества не суть те самые количества, коих имена им обычно придаются, а суть лишь результаты измерений сказанных количеств (истинные или ложные), постигаемые чувствами и принимаемые обычно за самые количества. Если значение слов определять по тому смыслу, в каком эти слова обычно употребляются, то под названиями “время”, “пространство”, “место” и “движение” и следует разуметь эти постигаемые чувствами меры их”. (Ньютон, 1989, с. 35). То есть относительные видимые движения только измеряются временем и пространством, имеющим другой, истинной источник. в окружающем пространстве все референты этих количеств приблизительные.

Концепция Ньютона подводит черту под полуторатысячелетним развитием человеческого представления о времени, начатого Аристотелем. Оно не стало понятным, как показало дальнейшее развитие науки, зато привело к созданию операционных, легко употребляемых алгоритмов любого измерения. А задача науки и состоит в создании моделей, удобных для действий с природными объектами, а не в понимании их, такого понимания и объяснения, которое требуется в философии. К научным понятиям все привыкают, а не понимают. Желательно привыкать с детства, а не переучиваться.

Ньютон своим разделением времени и пространства на два развязал себе руки и создал великие законы движения (на галилеевской модели двух сравнимых линиях расстояний и времени), в которых теперь время окончательно упростилось только до длительности, а пространство – до протяженности. Что такое по сути дела длительность? Это неизменное, гладкое, без разбиения на этапы пребывание материального объекта равным самому себе без изменения качества. Сколько времени он пребывает в таком качестве – мы из длительности самого объекта в этом качестве не узнаем, поскольку нет второго объекта для сравнения. Из двух точек времени уже можно извлечь информацию. Мы придаем сравнением длительному состоянию временную определенность, то есть определенные единицы длительности – со стороны, из других качеств. Но сама по себе длительность не имеет направления. Это чистое пребывание, бытие, чистый плюс без вектора. Вот почему в формулах механики присутствует смущающее многие умы обратимость, выраженная минусом квадрата скорости тела. Механические закономерности обратимы во времени. Для них все равно, в каком направлении отсчитывать длительность, поскольку в ней самой направления нет. Квадрат скорости имеет одинаковое значение для длительности как в прямом направлении, так и в обратном.

Для других областей знания обратимость законов механики является одновременно предметом критики и причиной зависти, поскольку так она доказывает свою недостижимую в биологии или в истории точность. Законы механики инвариантны для направления времени и для поворотов и переносов в пространстве. Мир стал как бы открыт вперед и назад для расчетов положений тел в движении. И это стало великим достижением механики, и когда Эдмунд Галлей на основании законов Ньютона предсказал приход кометы, названной потом его именем и событие произошло с великой точностью, оно произвело ошеломляющее, неизгладимое до сих пор впечатление на образованное человечество. Механика стала почитаться образцом четкости и предсказуемости, хотя на самом деле точность ее несколько преувеличена, поскольку она пользуется не истинными временами.

Однако до сих пор механическая обратимость подвергается критике и на нее посягают. Появилась, например, необратимая механика Ильи Пригожина. (Пригожин, 1985). Но принесла ли она такое же удобство в познании, как механика Ньютона, мне решить трудно. Во всяком случае, неясно, остается ли механика механикой при введении в нее необратимости и не возникает ли тут совсем другая какая-то наука? Какой смысл реформировать и “улучшать” динамику, не лучше ли начать от нее другую дисциплину?

Но, возвращаясь к нашему предмету, необходимо идти дальше и рассмотреть, как решала наука проблему абсолюта, как она наконец на практике, а не в теории отличила абсолютное ньютоновское время от относительного? Ведь нельзя же каждый раз находить абсолютное движение и от него начинать отсчет и учет длительностей, поворотов, смещений и дистанций.