Хью Томас - Подъем Испанской империи. Реки золота Страница 12

Кроме этих опытных государственных деятелей закулисного кабинета, при дворе было много молодежи, имена некоторых из них известны только по подписям под королевскими документами, в то время как другие были людьми будущего, уже видевшими, как, тяжелым трудом заработав репутацию надежного человека, можно в конце концов достичь цели. Мы можем представить, как эти люди каждый день совместно ужинали, добивались взаимопонимания, поглощая турецкий горох, печенье, похлебку и крепленое вино – скажем, из Касалья-де-ла-Сьерра, что в Сьерра-Морене.

Эти гражданские служащие были порой клириками, иногда епископами, монахами или приорами, но зачастую это были люди образованные, letrados, которые лет за десять-двенадцать до того были многообещающими студентами-законниками в университете Саламанки. Некоторые были судьями. Таким типичным государственным служащим являлся Лоренсо Галиндес де Карвахаль, молодой уроженец Эстремадуры, который только-только начал свое впечатляющее восхождение в окружение монархов. Им постоянно приходилось жить в тесноте, размещаться кое-как, спать на голом полу или на жаре, так что в Санта-Фе они чувствовали себя уютно – хоть какой-то отдых от постоянных переездов.

Предки многих из этих людей быстро перешли из иудаизма в христианство сто лет назад, после жестоких погромов. Большинство из них – это касалось и торговцев, с которыми они были связаны либо родством, либо дружбой, – к 1490 году были убежденными христианами и забыли веру своих предков. Однако кое-кто по семейной традиции или по лености сохранил некоторые еврейские обычаи – например, обмывание покойника перед погребением, пристрастие к жареному в масле чесноку или поворачивание умершего к стене лицом. Еще меньшее число их были тайными иудаистами, которые тайно соблюдали шаббат, тайком ели мясо по пятницам и даже хранили пьянящую надежду, что Мессия скоро явит себя – возможно, в Севилье, где королева во время своего долгого там пребывания в 1478 году заметила то, что она сочла постыдной литургической вялостью{127}. Приор доминиканского монастыря, фрай Алонсо де Охеда, рассказывал ей, что многие конверсо в Севилье возвращаются к своей прежней иудейской вере и таким образом угрожают христианству. Его орден начал эффективную пропагандистскую кампанию против конверсо.

Потому испанские монархи в 1478 году обратились к папе Сиксту IV с просьбой учредить Святую палату, или инквизицию, дабы выкорчевать эту угрозу. Методы этого хорошо организованного следственного управления имели долгую историю в Средних веках. На самом деле этот орган, на практике достаточно бесполезный, был точно с такой же целью создан братом Изабеллы, королем Энрике. Так Испания сползла к принятию того, что оказалось откровенной несправедливостью и шагом назад в ее развитии.

Евреи составляли важное меньшинство в Испании еще с римских времен. В XIV веке многие из них играли ведущую роль в государственной администрации. В 1391 году по стране прокатились народные выступления против евреев, прежде всего в крупных городах. После этого тысячи евреев, примерно две трети от их числа, добровольно крестились, чтобы избежать преследований. Корона облегчила им принятие крещения. Многие из этих конверсо вошли в правительство или успешно служили церкви, а также доминировали в торговле. Один кастильский раввин, ученый ха-Леви, даже стал епископом Бургоса под именем Алонсо де Санта-Мария.

Конверсо процветали. Они выделялись среди тех, кто хотел внедрить в Испании итальянский гуманизм, – но оставались замкнутой сектой внутри общества и церкви, потому привлекали внимание, вызывали зависть, враждебность – как минимум после 1449 года, когда в Толедо вспыхивали выступления против «новых христиан», – там соперничество между старыми христианами и конверсо было весьма значительным{128}. В других местах такая ненависть смешивалась и с традиционным соперничеством между двумя группами семейств. Особым случаем была ситуация в Кордове, где в 1473 году имели место мятеж и массовое убийство конверсо{129}. Но конверсо все равно оставались епископами, королевскими секретарями, банкирами, менялами и приорами монастырей, а также сочетались брачными узами со знатью.

Было ли целью инквизиции найти способ выявления, кто среди конверсо истинный христианин, а кто ложный?{130} Кажется очевидным, что принципиальное обвинение в тайной ереси считалось прерогативой исключительно монархов и должно было совершаться публично{131}. Было ли целью инквизиции разрушение социума конверсо? Неужели двое правителей, традиционно известных как покровители евреев и конверсо, осознали, что если они будут «продолжать защищать их, то это будет им стоить слишком дорого в смысле отношений с большинством подданных, и что наличие иудеев, несмотря на все преимущество, было скорее долгом, чем вкладом?»{132} Первый историк инквизиции, домарксов марксист Льоренте, полагал, что мотивы к учреждению инквизиции были скорее финансовыми, в то время как великий немецкий историк фон Ранке считал, что это была очередная мера по обеспечению абсолютной власти монархов. Испанский медиевист Менендес Пелайо считал, что целью было искоренение ереси, которая действительно угрожала христианству, в то время как деятельный Америго Кастро писал, что инквизиция была типично иудейской идеей, лежащей вне испанских традиций, на самом деле изобретенной конверсо для самозащиты.

Хотела ли Корона учредить Святую палату, чтобы подавить растущее народное движение против конверсо? Дело в том, что многие старые христиане думали, что значительная часть, если не все конверсо и их потомки, являются тайными иудеями или, по крайней мере, склонны возвращаться к иудейским обычаям из-за чрезмерной терпимости церкви. Конечно же, многие евреи в дни преследований в конце XIV века крестились из страха. Раввины же считали, что все евреи, силой обращенные в Христову веру, должны считаться иудеями, как и их дети.

Какими бы ни были мотивы королей, папа Сикст IV издал буллу (Exigit Sincere Devotion), учреждавшую инквизицию. В 1480 году в Севилье были назначены два инквизитора, оба доминиканцы. Они руководствовались средневековыми текстами, которые ранее использовались против, к примеру, катаров. Они живо принялись за дело, организовав свою штаб-квартиру и тюрьму в замке Сан-Хорхе в Триане, прямо напротив Севильи через реку Гвадалквивир. Расследования велись втайне, обвиняемых могли держать в тюрьме месяцами, даже годами, пока подготавливалось обвинение. Обвиняемые имели право на защитников – но таковых избирали среди самих инквизиторов. Обнаруженных тайных иудеев отправляли на костер («предавали в руки светской власти», как это обычно называлось) перед стенами города после церемонии публичного отречения на аутодафе. Те, кто успел вовремя скрыться, тоже предавались сожжению – в виде их изображений. Других, очищенных (reconciliado), заставляли босиком идти по улицам в знаменитых «санбенито» – ризах и островерхих колпаках. Бывали и другие наказания – домашний арест, обязательное посещение мессы по определенным дням.

Многие конверсо и правда покинули Севилью, некоторые прибыли в Рим, где им помог Сикст IV, который даже написал Фердинанду и Изабелле о чрезмерном усердии инквизиции. Он также аннулировал приговоры против тех конверсо, которые могли доказать свои утверждения о том, что они верные христиане.

В то же время инквизиция была учреждена практически во всех больших городах Кастилии. Учреждение Святой палаты в Арагоне прошло гораздо труднее, поскольку пришлось ликвидировать некоторые уже существующие учреждения, созданные для той же цели. Особенно неприязненно встречалась идея, что в этом должны играть ведущую роль кастильские инквизиторы. Протесты шли как со стороны традиционалистов, так и от «новых христиан», и утверждение, что убийство инквизитора Педро Арбуэса в 1485 году в соборе Сарагосы, вызвавшее скандал среди христиан Арагона, было делом рук последних, имеет под собой основания.

Число тех, кто погиб из-за доносов инквизиции, сопровождавшимися тайными судами и тюремным заключением, а затем «передачей виновного светским властям», к году осады Гранады составило две тысячи человек{133}. Большинство из тех обвиненных, которые сумели доказать свою невиновность, так никогда и не получили назад своего имущества, конфискованного в начале расследования. Инквизиция действовала против конверсо, а не против иудеев – но, конечно, между ними была связь, как показали дальнейшие события.

В Санта-Фе находилось много известных евреев, как и конверсо, – например Авраам Сеньор, финансист, занимавший множество официальных постов, Исаак Абраванель, знаменитый сборщик налогов, бежавший из Португалии после обвинения в заговоре в 1485 году{134}. Также там был медик королевы, Лоренсо Бадос, и медик короля – Давид Абенкайя из Итарреги{135}.