Юваль Харари - Sapiens. Краткая история человечества Страница 14

Мрачная находка в долине Дуная, увы, не представляет собой исключения. Такие же печальные свидетельства обнаружены и в других местах. В Судане, близ Джебель-Сахабы, обнаружено захоронение возрастом 12 тысяч лет. 59 скелетов, в костях 24 из них застряли наконечники стрел и копий – это 40 % от общего числа умерших. На одном из женских скелетов насчитали 12 ран. В пещере Офнет в Баварии археологи нашли останки 38 древних людей, по большей части женщин и детей, сброшенные в два погребальных рва. Половина скелетов, даже детей и младенцев, хранят явные следы от человеческого оружия – ножей и дубинок. Больше всего таких отметин у немногочисленных мужчин. По всей видимости, эта группа людей была целиком истреблена в пещере Офнет.

Какие находки вернее отражают жизнь древних охотников-собирателей: португальские и израильские скелеты умерших своей смертью или останки жертв побоищ из Джебель-Сахабы и пещеры Офнет? И те и другие. Мы уже говорили о широчайшем разнообразии религий и социальных укладов той эпохи. Значит, и отношение к насилию не было у всех одинаковым. Одни регионы в какие-то периоды наслаждались миром и спокойствием, в других бушевали яростные конфликты15.

Завеса молчания

Если даже в общих чертах непросто воспроизвести картину жизни древнего охотника-собирателя, то отдельные события тем более не поддаются реконструкции. Что произошло, когда сапиенсы пришли в долину, где обитали неандертальцы? Скорее всего, то была захватывающая историческая драма. Но, увы, никаких следов этой встречи не уцелело, разве что несколько окаменевших костей да каменных орудий – улики по-прежнему немые, сколько ни бьются над ними исследователи. Эти находки могут дать нам сведения о человеческой анатомии, развитии технологий, питании и образе жизни, даже кое-что о социальном устройстве, но они ничего не расскажут нам о политическом союзе, который заключили между собой две группы сапиенсов, о том, как духи предков благословили этот союз и сколько бусин из бивня пришлось отдать шаману ради такого благословения.

Завеса молчания скрывает от нас десятки тысяч лет человеческой истории. Эти тысячелетия, вполне возможно, стали свидетелями войн и революций, религиозных реформ, глубоких философских учений, шедевров искусства. Появлялись, должно быть, Наполеоны, чьи империи простирались на тысячи квадратных километров; Бетховены – без симфонического оркестра, на бамбуковой дудочке игравшие такие мелодии, что соплеменники рыдали от восторга; первые пророки, которые несли своему народу слово не о творце мироздания, но о духе, обитающем в могучем дубе на ближнем холме. Но это все – из области догадок. Завеса молчания столь плотна, что мы не знаем, было это или не было, не говоря уж о подробностях.

Ученые склонны задавать лишь те вопросы, на которые возможно получить ответ. Но пока у нас нет инструментария вроде машины времени или умения вызывать духов далеких предков, нам не узнать, во что верили древние охотники-собиратели и какие драмы сотрясали их мир. И все же эти вопросы нужно задавать, иначе мы попросту сбросим со счетов 60, а то и 70 тысячелетий, оправдываясь тем, что «в ту пору люди ничего существенного не создали».

Но именно тогда сформировался не только человеческий разум в своем нынешнем виде, но и окружающий нас мир. Экстремальные туристы стремятся в сибирскую тундру, в пустыни Центральной Австралии и в джунгли Амазонки, на поиски «девственного ландшафта», не подвергшегося влиянию человека, но это – иллюзия. В тех местах задолго до туристов побывали охотники-собиратели, и после них многое изменилось даже в самых густых джунглях и в самых жарких пустынях. В следующей главе мы расскажем о том, как древние люди меняли экологию планеты еще до того, как возникли первые деревни. Эти кочующие группы сапиенсов с их коллективной мифологией оказались самой мощной – и самой разрушительной – силой, с какой довелось столкнуться животному миру Земли.

Глава 4

Потоп

До когнитивной революции ареал обитания человека (всех видов) ограничивался континентальной Афроевразией и несколькими ближайшими островами, до которых удалось добраться вплавь или на импровизированных плотах. Так, Флорес был колонизован еще 850 тысяч лет тому назад. Но люди не могли выйти в открытое море и переправиться в Америку, Австралию или на такие отдаленные острова, как Мадагаскар, Новая Зеландия или Гавайи.

И не только люди. Большинство животных и растений Афроевразии не могли преодолеть это препятствие и распространиться во «внешний мир». Фауна Австралии и Мадагаскара на протяжении многих миллионов лет развивалась в изоляции, приобретая совершенно иные формы и свойства, чем в Афроевразии. Земля разделилась на несколько замкнутых экосистем, каждая со своим уникальным набором животных и растений. Этому биологическому разнообразию положил конец именно Homo sapiens.

В результате когнитивной революции сапиенсы обзавелись технологиями, умением жить в коллективе, а возможно, и способностью прогнозировать – и тогда вышли за пределы Афроевразии и покорили весь мир. Начали они с колонизации Австралии 45 тысяч лет тому назад. До сих пор ученые ломают голову над загадкой, как им это удалось. Чтобы попасть в Австралию, нужно было преодолеть множество проливов, иные – шириной более 100 километров, а затем сразу же вписаться совершенно в иную экосистему.

Согласно наиболее правдоподобной гипотезе, примерно 45 тысяч лет назад сапиенсы с Индонезийских островов (эта группа островов отделена от Азии и друг от друга очень узкими проливами) впервые в истории человечества сделались настоящими мореходами. Они научились строить суда для плавания в океане и управлять ими, ловили рыбу на большом расстоянии от берега, открывали новые земли, наладили «международную» торговлю. Эти навыки и помогли индонезийцам добраться до Австралии и закрепиться там. Столь кардинальная смена образа жизни не имела прецедентов в истории Земли. Любым другим млекопитающим – тюленям, морским коровам, дельфинам – понадобились миллионы лет, чтобы стать морскими, пришлось выработать обтекаемую форму тела и развить «специализированные» органы. Индонезийские же сапиенсы, потомки рыскавших по африканской саванне обезьян, пересекли Тихий океан, не отрастив ласты, словно тюлень, не дожидаясь, чтобы нос переместился на макушку, словно у кита, – взяли и построили суда и научили управлять ими.

Хорошо бы для убедительности откопать плоты, весла или целую рыбацкую деревушку возрастом 45 тысяч лет (нелегкая задача, ведь с тех пор уровень Мирового океана поднялся и прежние берега Индонезии оказались под трехсотметровым слоем воды). Однако имеется немало косвенных доказательств в пользу этой теории, в частности такое: в течение нескольких тысячелетий непосредственно после заселения Австралии сапиенсы колонизовали большое количество маленьких изолированных островов к северу от материка. Некоторые из них – например Бука и Манус – находятся в открытом океане, в 200 километрах от ближайшей земли. Трудно поверить, что люди могли бы достичь Мануса без достаточно сложных судов, не имея навыков мореходства. И, как сказано выше, сохранились доказательства налаженной морской торговли между островами – скажем, между Новой Ирландией и Новой Британией16.

Та первая экспедиция в Австралию – одно из крупнейших событий человеческой истории, по значению не уступает открытию Колумба и полету «Аполлона-11» на Луну. Впервые человек оторвался от афроевразийской экологической системы, впервые крупное сухопутное животное сумело добраться из Азии до Австралии. Но гораздо важнее, чем расставание со Старым Светом, стало то, что пионеры совершили в Новом. С момента, когда первый охотник-собиратель ступил на берег Австралии, человек прочно занял верхушку пищевой пирамиды и сделался самым опасным животным на Земле.

Люди и прежде демонстрировали завидную способность адаптироваться к окружающей среде, однако существенного влияния на эту среду не оказывали. Они научились переселяться на новые места обитания и быстро к ним приспосабливаться, но при этом почти ничего в экосистемах не меняли. Первопоселенцы же – а точнее, завоеватели – Австралии адаптацией не удовольствовались. Они преобразили местную экосистему до неузнаваемости.

След ноги первого человека, высадившегося на песчаном австралийском берегу, тут же смыла волна, однако, продвигаясь в глубь материка, пришельцы с каждым километром оставляли иной отпечаток, который уже было не вытравить ни воде, ни векам… На пути им встречалось множество неведомых зверей, например двухсоткилограммовый кенгуру ростом под два метра и сумчатый лев, размерами не уступавший современному тигру – крупнейшему хищнику этой новой земли. На деревьях сидели коалы – такие громадные, что никому бы не пришло в голову их потискать и погладить, а по равнинам носились табуны бескрылых птиц вдвое крупнее страуса. В высокой траве скользили ящерицы, смахивавшие на драконов, и змеи пятиметровой длины. В лесах рыскал гигантский дипротодон – вомбат весом в две с половиной тонны. Все эти животные (разумеется, кроме пресмыкающихся и птиц) были сумчатыми: детеныши у них рождались крошечными и беспомощными, словно эмбрионы, а затем донашивались в «кармашке» на животе. Сумчатые животные принадлежат к классу млекопитающих, то есть вскармливают свое потомство молоком. Таких существ в Африке и Азии почти не водилось, но в Австралии они господствовали безраздельно.