Джон Лонг - Утки тоже делают «это». Путешествие во времени к истокам сексуальности Страница 16

Понаблюдав за диапазоном странных брачных ритуалов, которые удалось подсмотреть у рыб, можно озадачиться следующим вопросом: как могли размножаться наши древние плакодермы? Птиктодонтиды могли использовать искривленные, сильно изогнутые класперы для введения в тело самки или же просто притянуть к себе самку для насильственного контакта клоака – клоака. Но в реальности у нас нет доказательства, что класпер вводился в тело самки, и при близком рассмотрении весьма трудно представить, как это можно было сделать при наличии искривленной костяной структуры класпера, заканчивающейся шипами и острыми краями.

Некоторые ископаемые птиктодонтиды, например рода Cyrtacanthus, обнаруженного в Огайо в позднедевонских отложениях, имели огромные класперы – около 15 сантиметров в длину. Эти элементы крючков с заостренными шипами трудно представить внутри нежного тела самки; нет на них и видимых ложбин, которые можно использовать для передачи спермы. Возможно, птиктодонтиды, такие как наша рыба-мать, в самом деле практиковали примитивный секс, однако путем сближения клоак партнеров, как это происходит у современных лягушек и птиц. А заостренный класпер с крючками использовался для захвата и удержания самки, чтобы самец мог поместить сперму в тело самки для внутреннего оплодотворения икринок.

Однако класпер рода Incisoscutum, впервые идентифицированный Пером Альбергом во время его визита в 2009 году в Западную Австралию, представляет собой совершенно иную ситуацию. В этом случае мы видим очень длинный (намек на функцию), относительно прямой (не крючкообразный) и тонкий стержень на базиптеригиуме, с маленьким, но слегка шишковатым компонентом на действующей части. Длина – подсказка-указание на действительную функцию. Направление класпера – от головы самца; степень его гибкости – очевидно ограничена, как можно видеть по крупному фасетному креплению. По всей очевидности, этот класпер мог быть глубоко введен в клоаку самки. Поскольку стержень гладкий и тонкий, совершенно очевидно, что мягкие ткани обволакивали его; а значит, в нем мог быть и желобок для передачи спермы. Добавьте сюда факт, что эта структура не могла быть предназначена для захвата и удержания самки, как крючкообразный класпер птиктодонтид, – и вот мы имеем первый в истории орган с дизайном для проникновения, вероятно, первый такой прототип органа у позвоночных. Дизайн его совсем недалеко ушел от дизайна пениса человека.

Если это так, то плакодермы вроде Incisoscutum в самом деле были хорошо сексуально обеспечены класпером более длинным, чем средний пенис человека (по отношению к общей длине тела), что обусловлено общей неуклюжестью тела бронированных толстыми костяными пластинами рыб. Огромный пенис броненосца (Dasypus novemcintus) может быть аналогичным примером, когда тяжелая броня тела сметает возможность «романтичного» ритуала, поэтому компенсировать отсутствие романтики должен большой мужской орган. Если бы броненосцы были ростом с человека, их пенисы были бы эквивалентны длине 1,2 метра. Но наиболее потрясающая особенность этого первого протопениса в мире позвоночных – факт, что класпер Incisoscutum направлен только назад, от головы самца. Это значит, что традиционная «миссионерская» поза была неприемлема для спаривания по типу и примеру ныне живущих акул и скатов. Наоборот, скорее всего, они практиковали позу «69», когда самка располагалась на песке дна моря – а самец вводил слегка эрегированный класпер в ее клоаку.

Откуда мы знаем, что класпер был только слегка эрегирован? Отвечу: соединение между базиптеригиумом (носителем головки класпера) и брюшным поясом должно было быть до некоторой степени гибким; представляется наиболее вероятным, что лишь ткань вокруг места соединения была более эрегирована для полного контроля процесса введения класпера. Самец мог также использовать челюсти и гибкие грудные плавники для фиксации в зацепке за чешуи на теле самки – это облегчает поступательно-поворотные движения при введении класпера.

Итак, мы достаточно нафантазировали, чтобы понять, как древние рыбы начинали предаваться сексу; мы уже на начальном этапе съемки палеопорно. Поскольку у нас нет под рукой модели рыбы Incisoscutum в натуральную величину, мы можем заменить ее моделью нашей рыбы-плакодермы Latocamurus в главной роли как очень близкого «родственника». После сканирования модели для производства компьютерного фильма в 3D-формате с воспроизведением форм рыб образ был вручную усилен деталью: длинный класпер самца и самка – просто с брюшными плавниками. Мы также поэкспериментировали с цветами модели, чтобы подчеркнуть разность образов самки и самца; но это была вполне научная работа из любви к искусству.

Финальный клип, в котором был показан процесс спаривания рыб, демонстрировал самку, лежавшую на спинке на морском дне; мы полагали, что плакодерме вряд ли удалось бы ввести класпер в толще воды. Как и в типичном порнофильме (я сам не видел – но мне говорили об этом), самец в нашем фильме не утруждал себя длительными ритуалами ухаживания. Не то чтобы мы думали, будто у плакодерм не было этих ритуалов, – мы просто ничего о них не знали (то есть не знали о поведенческих особенностях); к тому же бюджет у нас был очень ограничен: эти компьютерные фильмы стоят тьму денег из нашего же научного бюджета, и нам следовало расходовать их мудро и строго. Фильм показывает, как самец с вожделением опускается на готовую к спариванию самку, лежащую на спине с широко расставленными брюшными плавниками. Самец вводит свой класпер в клоаку, вбрасывает сперму и затем поспешно, виляющими движениями, вынимает класпер и уплывает. Самка с тоской в глазах следует за ним, и в ее взгляде ясно читается: «Неужели он больше не позвонит?»

Наше видео было научной догадкой, хотя и основанной на фактах – ведь как узнать, каков был интимный акт у древних предков позвоночных? Все, что нам оставалось, – написать сценарий на основе строго научных фактов.

Но этот фильм привел нас к следующим вопросам: где и когда впервые возник секс у животных и почему? Чтобы ответить на эти вопросы, нам придется бросить взгляд еще глубже в историю жизни на земле, если не вернуться к истокам самой жизни.

Глава 8. На заре древнего секса

Рожденье, и соитие, и смерть —В этом и есть весь смысл существованья.Рожденье, и соитие, и смерть…Я был уже рожден однажды,и этого достаточно.

Так когда же и почему живые существа начали размножаться при помощи секса? Почему перешли к сексу, отказавшись от обычного «почкования» и отделения части себя для создания новой одинаковой формы жизни (клона, имеющего ту же ДНК, что и родитель); когда и как два организма решили соединиться, чтобы поделиться друг с другом своим генетическим материалом, создав генетически более разнообразное потомство?..

Простейшие формы жизни делятся на имеющие ядра в клетках (эукариоты) и не имеющие таковых (прокариоты). Большинство современных, в нашем понимании, организмов – сложные многомолекулярные животные и растения (называемые «метазоанами») – являются эукариотами, содержащими в себе ДНК. Большинство эукариотов практикуют половое размножение, обмен генетическим материалом с целью получения потомства, хотя некоторые могут размножаться бесполым способом, «отпочковывая» свои копии. Некоторые животные вроде гидр (родственников медуз) способны размножаться как половым способом, так и делением, в зависимости от достатка питания. «Секс» в биологии определяется как процесс мейоза и гаметогенеза, когда клетки делятся путем деления хромосом пополам, порождая половые клетки – гаметы (например, сперматозоиды или яйцеклетки). Когда мужские и женские гаметы разных организмов соединяются, половины хромосом восстанавливаются до целых, начиная создавать генетически неповторимый организм. Так как же смогли древние организмы пролить свет на такие тонкие микроскопические процессы, протекавшие не миллион, а, вероятно, миллиард лет назад?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, стоит вспомнить действительно выдающегося человека, Реджа Спригга, чьи работы в области геологии породили совершенно новую ветвь исследований, которая с тех пор перевернула наше понимание начальных этапов развития многоклеточных организмов. Редж родился в 1919 году в Стансбери, на полуострове Йорк в штате Южная Австралия. Он собирал окаменелости и раковины на местном пляже и увлекся минералами благодаря случайной встрече со старым шахтером. В Университете Аделаиды ему повезло учиться под началом таких людей, как сэр Дуглас Моусон и профессор Сэсил Медиган, ветеранов антарктических исследований. Моусон говорил, что Спригг был «лучшим студентом, которого он когда-либо знал». Спригг был любознательным и любил задать каверзный вопрос и поспорить со взглядами своих преподавателей, что не было в те времена обычным делом.