Джон Рёскин - Этика пыли Страница 18

Дора (обращаясь к Египет). Ну не злой ли он человек?

Египет. А на скольких балах должны мы побывать за зиму, чтобы быть вполне добродетельными?

Профессор. На скольких вы сможете, не потеряв своей свежести. Впрочем, я и не говорю, что вы должны стремиться на балы. Я только говорю, что вы должны всегда желать танцевать.

Египет. Мы и желаем, и все говорят, что это дурно.

Профессор. Вы знаете, Египет, «одна девица королевой стать // Не соглашалась за весь нильский ил»[20]. Вы как-то жаловались, что вам приходится чаще выезжать, чем хотелось бы?

Египет. Да, но я выезжаю не для танцев! Там не танцуют, там… (Обдумывая, как лучше выразить, что там делается.)

Профессор. Там можно только показываться, вероятно. Что ж, и в этом нет ничего дурного. Девушки должны радоваться, если на них любуются.

Дора (сверкая глазами). Вы этого не думаете, вы только оскорбляете нас, и мы не станем танцевать целый месяц.

Профессор. Цель мести будет вполне вами достигнута, если вы просто прогоните меня в библиотеку и будете танцевать одни. Но я не думаю, чтобы Джесси и Лили согласились на это. Ведь вам хочется, чтобы я видел, как вы танцуете, Лили, не правда ли?

Лили. Да конечно, – когда мы танцуем хорошо.

Профессор. Кроме того, мисс Дора, если молодые девушки действительно не желают обращать на себя внимание, то глаза их не должны сверкать, когда они слышат нелестные отзывы о себе. К тому же желание быть незамеченной – бессмысленно от начала до конца. Я не знаю во всем саду цветка скучнее «скромного» подснежника. Чтобы рассмотреть его, нужно низко наклоняться к нему и с разными скучными предосторожностями приподнимать его маленькую жалкую головку, да и тогда еще не вполне рассмотришь его. Девушки должны быть похожи на маргаритки: изящные и белые с красивыми ободками, они, где бы ни росли, просто и спокойно придают веселый вид всему окружающему, зная это, желая этого и находя, что было бы дурно, если бы они не выполняли своей задачи. Не желать, чтобы вас замечали, скажите пожалуйста! А сколько времени вы, Джесси, потратили сегодня после обеда на то, чтобы сделать прическу?

Джесси медлит с ответом, Дора спешит ей на помощь.

Дора. Не больше трех четвертей часа, я думаю, Джесси?

Джесси (грозя пальцем). Тебе-то уж не следовало бы этого говорить, Доротея!

Профессор. Я знаю, Джесси, что ей не следовало бы. И потому спрошу Дору про ее черные косы. (Дора оглядывается вокруг, ища, куда бы скрыться.) Но что за беда: сколько понадобилось, столько и потратилось, и никто не примет этот золотой венец за шиньон. Если же вам не хочется, чтобы его замечали, то следовало бы надеть чепец.

Джесси. Неужели вы так и будете шутить сегодня? Мы весь день ждали, что вы скажете много серьезного и интересного, а между тем…

Профессор. А между тем я говорю вам вещи очень справедливые и полезные для вас, но вы не хотите мне верить. В таком случае вам лучше было бы исполнить мое желание и отпустить меня спать. (Пытаясь устроиться поудобнее.)

Изабелла. Нет, нет и нет, вы не уйдете спать, бессовестный вы человек! Катрин, пойди сюда!

Профессор (зная, что его ожидает, если придет Катрин). Ну, Изабелла, вставайте, вы слишком тяжелы (приподнимаясь). Что же такое я сказал?

Дора. Мне кажется, он проспал все это время. Это просто неслыханно, что вы нам сказали.

Профессор. Может быть. Но с меня вполне достаточно того, что вы это услышали.

Египет. Да, но мы ничего не поняли, как вам известно, а между тем желаем понять.

Профессор. Что же я вначале сказал?

Дора. Что первая добродетель девушек состоит в желании ездить на балы.

Профессор. Я не говорил ничего подобного.

Джесси. «Постоянное желание танцевать», сказали вы.

Профессор. Да, и это правда. Их первая добродетель – быть невероятно счастливыми, до того счастливыми, чтобы не знать, что им делать от счастья, – чтобы им хотелось танцевать, а не ходить. Припомните: «Ни один поток со скалистых ущелий не рассыпался такими веселыми брызгами. Она казалась счастливой, как волна, весело бегущая по морю»[21].

Девушка всегда должна быть такой, и тогда она сможет держаться правильного пути.

Виолетта. Но, конечно, она должна быть и грустна иногда?

Профессор. Да, Виолетта. А порой и ленива, и глупа, и даже зла. Все это, конечно, неизбежно, но только во всем таком всегда виноваты или сами мы, или кто-нибудь другой. Ничто хуже не может характеризовать нацию, как то, что ее молодые девушки печальны и изнурены.

Мэй. Уверяю вас, многие добрые люди против танцев.

Профессор. Да, Мэй. Но из этого не следует, что люди эти так же разумны, как и добры. Мне кажется, что они даже воображают, будто пророку Иеремии доставляло больше отрады изливаться в плаче о своем народе, чем предаваться тем радостным пророчествам, мимо которых обыкновенно спешат пройти, чтобы поскорее добраться до стиха, где Рахиль оплакивает своих детей, между тем как пропущенный стих и является главным: «Тогда девица будет веселиться в хороводе, и юноши и старцы вместе; и изменю печаль их на радость, и утешу их».

Девочки принимают серьезный вид, но выглядят вполне довольными.

Мэри. Теперь они понимают. Но вы, может быть, забыли, что сказали потом?

Профессор. Нет, я ведь не совсем спал, а только наполовину. Я сказал, что их вторая добродетель – умение одеваться.

Мэри. Так! Но что вы имели в виду?

Профессор. А что вы под этим понимаете?

Мэри. Носить красивые платья.

Профессор. О, вовсе нет. Я подразумевал умение носить простые платья.

Мэри. Но, надеюсь, девочки не так понимают слово «одеваться».

Профессор. Это не моя вина. Если они под словом «одеваться» понимают покупку нарядов, то, может быть, они и под словом «рисовать» понимают покупку картин. Я же, когда они мне говорят, что умеют рисовать, понимаю, что они могут нарисовать картину; а когда они мне говорят, что умеют одеться, понимаю, что они могут сшить платье и – что так же трудно – носить его.

Дора. Относительно шитья я не уверена. Что же касается умения носить платья, то мы все умеем быстро снашивать их.

Египет (на ухо Профессору). Право, я очень искусно починила порвавшиеся оборки, посмотрите, пожалуйста!

Профессор (на ухо Египет). Прекрасно, не смущайтесь. (Вслух Доре.) В этом я не сомневаюсь. Однако, знаете, умение быстро снашивать одежду – всего лишь медленный, но верный способ остаться неодетой.

Дора. В таком случае нам всем надо научиться шить наряды, не так ли?

Профессор. Да, и всегда красиво одеваться, но не изящно, если в том нет особой надобности; при случае же и изящно, и прекрасно. Вам следует также одевать как можно больше людей и научить их одеваться, если они этого не умеют делать. В каждой дурно одетой женщине и в каждом дурно одетом ребенке вы должны видеть свое личное бесчестие и так или иначе добиваться того, чтобы все были нарядны, как прекрасные птицы.

Молчание. Девочки громко сопят.

Профессор (видя, что глаза детей начинают выражать несогласие). Не говорите, что вы не можете этого делать! Нет, вы можете, в этом ваше назначение. Вы должны также убирать дом и сад, делать еще кое-что, кроме, конечно, пения, танцев, как я уже сказал, и еще одной вещи.

Дора. Надеюсь, речь идет о нашей третьей и последней добродетели?

Профессор. Да, по Виолеттиной системе тройственности.

Дора. Хорошо, мы слушаем. Что же это такое?

Профессор. Готовка.

Дора. О, это главное, действительно! Если бы только Беатриче была здесь со своими семью служанками, она увидела бы, какую прекрасную восьмую мы нашли для нее.

Мэри. А объяснение? Что подразумевается под умением готовить?

Профессор. Я имею в виду знакомство с Медеей, с Цирцеей, с Калипсо, с Еленой, с Ревеккой и с царицей Савской; знакомство с травами, фруктами, благовониями и пряностями, со всем, что есть целебного и душистого в полях и рощах и что придает приятность пище. Под умением готовить следует понимать заботливость, изобретательность, наблюдательность, услужливость, быстроту, бережливость ваших прабабушек и знания современных химиков. Тут требуется много вкуса и мало трат, английская основательность, французское искусство, восточное гостеприимство. И наконец нужно еще одно умение – оставаться истинными леди, способными достойно встретить гостя. Коль скоро вы должны постоянно следить за тем, чтобы каждый был хорошо одет, то тем более должны заботиться о том, чтобы у каждого была хорошая еда.