Альдо Росси - Архитектура города Страница 2

Человек не может предвидеть, будет работа прервана или нет. Это, так сказать, историческая случайность, происшествие, изменение в истории города. Но, как я покажу в этой книге, говоря о планах Наполеона на Милан, в конечном счете есть связь между отдельным архитектурным проектом и судьбой города. Когда проект не утопичен, не абстрактен, а возникает из особых проблем города, он продолжает и выражает эти проблемы через свои стиль и форму, а также через множество деформаций. Эти деформации или изменения важны, но до определенных пределов, именно потому, что архитектура, или «стройка» города, представляет собой коллективный по своей сути артефакт и определяется характерными чертами города.

Я завершил первое издание книги, вышедшее в 1966 году, такими словами: «Таким образом, сложная структура города возникает из дискурса, план которого до сих пор недостаточно разработан. Возможно, этот дискурс – в точности как законы, которые определяют жизнь и судьбу отдельных людей; каждая биография, хоть и зажатая между рождением и смертью, сложна и насыщенна. Очевидно, архитектура города – человеческий феномен par excellence – даже вне смысла, который мы ей придаем, и на уровне чувств, которые она у нас вызывает, – настоящий символ этой биографии».

Это наложение частной и коллективной памяти, вместе с изобретением, которое происходит во времени города, привело меня к понятию аналогии. Аналогия выражает себя через процесс архитектурного проектирования, элементы которого существовали ранее и формально определены, но настоящее значение которого непредсказуемо в начале и раскрывается только в конце процесса. Таким образом, значение процесса определяется значением города.

Таково в конечном счете значение ранее существовавших элементов: город как биография конкретного человека является нам через некие ясно определенные элементы, такие как дом, школа, церковь, завод, памятник. Но эта биография города и его зданий, как будто бы так четко определенная, содержит в себе значительное пространство для воображения и интереса – происходя точно из их реальности – в конечном счете чтобы обернуть город в ткань артефактов и чувств, которая более важна, чем архитектура или форма, и выходит за рамки любого утопического или формалистического видения города.

Я думаю о безымянной архитектуре больших городов, улиц, жилых кварталов, домов, разбросанных в сельской местности, городских кладбищ, таких как в Сент-Луисе, о людях, живых и умерших, которые продолжали и продолжают строить город. Мы можем смотреть на современные города без энтузиазма, но если бы мы могли видеть глазами микенского археолога, мы бы углядели за фасадами и фрагментам архитектуры старейших героев нашей культуры.

Я с радостью написал это предисловие к первому американскому изданию – и потому, что это очередное прочтение, как любой опыт проектирования, отражает мое становление, и потому, что характер американского города становится новым незаурядным материалом этой книги.

Возможно, как я сказал в начале, это и есть значение архитектуры города; как у узора на ковре, контур ясен, но каждый видит его по-своему. Или, чем он яснее, тем более он открыт для сложной эволюции.

Предисловие. Факты городской среды и теория города

Город, которому посвящена эта книга, я понимаю как архитектуру. Говоря об архитектуре, я имею в виду не только внешний облик города и совокупность его строений, а прежде всего архитектуру как конструкцию. Я говорю о конструкции и развитии города во времени.

Мне кажется, подобный угол зрения, независимо от специальных знаний, открывает путь для более глобального анализа города; этот анализ имеет дело с конечной реальностью коллективной жизни, с созданием среды, в которой она разворачивается.

Я говорю об архитектуре в позитивном смысле, как о созидании, неразрывно связанном с общественной жизнью и с социумом, в котором она проявляется; она по своей природе коллективна.

Первые люди строили для себя жилища и в этих первых строениях пытались создать наиболее удобную для жизни среду, однако они руководствовались и эстетическим замыслом. Так появилась архитектура, вместе с зачатками городов; то есть архитектура – неотъемлемая часть цивилизации, ее постоянный, универсальный и необходимый элемент.

Создание среды, наиболее благоприятной для жизни, и эстетический замысел – фундаментальные характеристики архитектуры; эти аспекты обнаруживаются в любом исследовании и проявляют сущность города как творения рук человеческих.

Но, будучи неразрывно связанной с обществом и природой, архитектура придает обществу конкретную форму и очевидным образом отличается от любого другого искусства и науки.

Все это – основы позитивного исследования города, который начинает вырисовываться уже в первых поселениях.

Со временем город растет, обретая самосознание и память. В его устройстве сохраняются первоначальные черты, но в то же время город изменяет и уточняет направления своего развития.

Флоренция – это конкретный город, но память Флоренции, ее образ обретают черты, в которых проявляются иные ценности и иной опыт. С другой стороны, эта универсальность опыта никогда целиком не отражается в той непосредственной форме, которую представляет собой Флоренция.

Контраст между частным и общим, индивидуальным и коллективным обнаруживается в устройстве самого города: в его архитектуре. Этот контраст между частным и общим, индивидуальным и коллективным – одна из главных точек зрения, с которых в этой книге рассматривается город – проявляется в разных аспектах, в отношениях между частной и общественной сферой, в различиях между рациональным проектированием городской архитектуры и ценностью отдельных локусов, между общественными и частными зданиями.

С другой стороны, мой интерес к количественным вопросам и к их связи с вопросами качественными составляет одну из причин появления этой книги: мои исследования отдельных городов всегда затрудняли и без того нелегкую задачу – обобщить материал и спокойно перейти к его количественной оценке. Ведь каждая местность – это locus solus [особенное место], а любое архитектурное вмешательство должно соответствовать общим принципам. Итак, с одной стороны, я отрицаю возможность чисто рационального планирования архитектурных проектов, связанных с конкретными местными условиями, с другой – понимаю, что именно местные условия в конечном счете характеризуют эти проекты.

Таким образом, в урбанистике невозможно переоценить «монографическую» работу – исследование отдельных фактов городской среды. Забыв о них – в том числе и в их самых оригинальных, индивидуальных, необычных проявлениях, – мы начинаем строить теории совершенно искусственные и совершенно бесполезные. Исходя из этой предпосылки, я попытался выработать метод анализа, который позволил бы объединить весь изученный мною материал по единому критерию; этот метод основывается на изложенной здесь теории фактов городской среды, на восприятии города как сооружения и на разделении его на первичные элементы и жилую зону (area-residenza). Я убежден, что в этой области можно добиться серьезных успехов, если заняться систематическим сравнительным исследованием фактов городской среды на основании предпринятой здесь попытки классификации.

В этой связи мне хочется добавить следующее: идея разделения города на общественную и частную сферы, на первичные элементы и жилые районы высказывалась неоднократно, но ее первостепенная важность еще ни разу не получила должного признания.

Эта идея тесно связана с архитектурой города, поскольку архитектура является неотъемлемой частью человека как такового и в немалой степени формирует его. Архитектура – это неизменные «декорации», в которых разворачивается человеческая жизнь. Она включает в себя переживания многих поколений, общественные события, личные трагедии, факты новой и древней истории. Коллективное и частное, общество и индивид взаимодействуют и сталкиваются в пределах города, который состоит из множества отдельных существ, стремящихся найти свое место в нем и – в то же время – свое собственное ограниченное пространство, соответствующее пространству общему.

Жилые дома и территория, на которой они располагаются, становятся в своем развитии знаками этой повседневной жизни.

Взгляните на горизонтальные срезы города, которые показывают нам археологи: это изначальная и вечная «канва» человеческой жизни, ее неизменная схема.

У каждого, кто помнит облик европейских городов после бомбежек Второй мировой войны, стоят перед глазами картины разрушенных домов и сохранившиеся среди руин остатки жилищ с выцветшими обоями, висящими в пустоте рукомойниками, переплетениями труб – осколки чьей-то частной жизни. А вспомните, какими постаревшими кажутся нам почему-то дома нашего детства в потоке городской истории. Картины, гравюры и фотографии разрушенных жилищ могут дать вам представление об этом. Снос и разрушение, экспроприации и резкие изменения в использовании городской территории, а также спекуляции и устаревание – самые распространенные факторы развития города, поэтому я попытаюсь подробно проанализировать их. Но какой бы смысл мы им ни придавали, они остаются символом перемен в жизни индивида, символом его участия (порой тяжелого и драматичного) в судьбе коллектива. Коллектив же, в свою очередь, выражает себя с помощью неких постоянных элементов в городских памятниках. Памятники, знаки коллективной воли, выраженной в архитектурных принципах, функционируют как первичные элементы, опорные точки городской динамики.