Энди Эндрюс - Смотритель судьбы. Ключ к решению «неразрешимых» проблем Страница 3

– Ну, ну, будет тебе, не сердись на старину Джонса. Ладно? – спросил он уже потише.

Я снова кивнул. Джонс продолжал:

– Я – Видящий. Таков мой дар. У кого-то талант бегуна, у кого-то – певца, а мой талант – подмечать то, что не замечают остальные. И, знаешь, большая часть того, что все упускают из виду, находится у них прямо перед носом. – Джонс склонил голову набок и поудобнее устроился на песке. – Я замечаю разные нюансы в ситуациях и людях, и не просто бессмысленные мелочи, а то, что помогает взглянуть на мир свежим взглядом, по-новому. Именно этого и недостает большинству людей: умения смотреть шире. Когда у тебя широкий кругозор, ты видишь больше перспектив в жизни. А это позволяет тебе передохнуть, взять свежий старт, начать все с чистого листа.

Минуту-другую мы сидели молча и созерцали водную гладь Мексиканского залива. В присутствии таинственного старика на меня снизошел необъяснимый и неизведанный ранее покой. Джонс между тем прилег на бок, облокотился на песок и подпер подбородок рукой. Затем он снова заговорил – и спросил меня:

– Так твои мама и папа уже покинули этот мир?

– Откуда вы знаете? – спросил я.

Джон пожал плечами, словно говоря «яснее ясного, кто угодно бы смекнул», но я-то знал: кто угодно такое не смекнет.

Меня тревожило, что незнакомец так много знает обо мне, но я стряхнул это неуютное ощущение и ответил:

– Да, оба умерли.

Джонс сжал губы.

– Что ж, – отозвался он. – И на это можно посмотреть по-разному.

Я вопросительно воззрился на него.

– Посуди сам: одно дело – «умерли», другое – «покинули этот мир». Тут есть разница, правда?

– Не вижу разницы, – недовольно фыркнул я.

– Не ты же умер, – произнес Джонс. – Не ты покинул этот мир.

– Это вы верно подметили, – язвительно откликнулся я. – Но я остался покинутым! – К горлу у меня подступили слезы, и я ядовито спросил: – Что вы скажете на это? Посоветуете посмотреть шире? А?

Джонс, тщательно подбирая слова, спросил:

– Ну, а как ты думаешь, почему ты оказался здесь? Я имею в виду не только место, но и саму ситуацию?

– Потому что сам так решил, – отрубил я. – Да, да, знаю, неправильный выбор, неверные решения, вопрос моих взглядов на мир. – Я вперил в Джонса глаза и с нажимом продолжал: – Видите, я знаю все эти фокусы, знаю все ответы, поэтому мне совершенно ни к чему еще раз выслушивать их от вас. Знаю, что сам виноват. Вы это хотели услышать?

– Нет, – спокойно ответствовал старик. – Мне просто интересно, какой у тебя кругозор. Есть ли у тебя собственное мировоззрение.

– Нету, – отрезал я. – Я вырос, выслушивая всю эту тягомотину про то, что Господь любит меня. Видать, не иначе как Господь запихнул меня под этот пирс, да? – я выругался, потом прибавил: – Кстати, насчет разницы в выражениях «умерли» и «покинули этот мир». Меня предостаточно таскали в церковь, поэтому я отлично понял, о чем вы. Но я больше в эти рассуждения не верю.

– Пока пусть так и будет, – мягко, успокаивающим тоном сказал Джонс. – Я понимаю, почему ты так настроен. Но послушай… я ничего не проповедую. Я здесь для другого. Чтобы…

– Чтобы заставить меня посмотреть на мир шире, угу, слышал уже.

Джонс умолк, и я спросил себя – может, теперь, когда я как следует ему нагрубил, он заткнется, отвяжется и свалит? Но нет. Это был лишь первый из множества случаев, когда я давал ему возможность махнуть на меня рукой, а он ни в какую не желал отстать.

Джонс смахнул со лба прядь седых волос и заговорил:

– Юноша, а если я скажу так: да, отчасти причина того, что ты очутился в дыре под пирсом, – это твои ошибки. Но в то же время ты должен был очутиться здесь, потому что только отсюда ты вырулишь к тому будущему, которое тебе сейчас даже не вообразить. Что ты на это ответишь?

– Отвечу, что не пойму вас, – отозвался я. – А если бы и понял, так вряд ли поверил бы.

– Настанет день, – и поймешь, будь спокоен. Доверься мне, – сказал Джонс, потом улыбнулся и продолжил. – Видишь ли, какая штука, сынок: похоже, мало кто на свете правильно понимает ту фразу, которую ты сказал. Про Господа, который помещает нас туда, куда считает нужным. Почему-то все толкуют эти слова неверно, полагают, будто Господь решает, какую участь уготовить человеку: возвести его на вершину горы или дать ему огромный дом или выдвинуть из строя.

Давай-ка мы с тобой помозгуем, что на самом деле значат эти слова. Положим, всякий хочет оказаться на вершине горы, да только, сам знаешь, там, на вершине, сплошные камни и ледяная стужа, и ни былинки не растет. Да, вид оттуда открывается потрясающий, но что в нем толку? Он просто показывает нам следующую цель, к которой стоит стремиться. Однако чтобы ее достигнуть, необходимо спуститься с горной вершины, пройти через долину и подняться на следующую гору. И именно в долине мы ступаем по плодородной почве и густой траве, учимся и набираемся сил для следующего подъема.

– Итак, с моей точки зрения вы очутились именно там, где вам и суждено было. – Сказав так, старик зачерпнул в горсть белого песка, слегка раздвинул пальцы – и песок струйками потек обратно на землю. – Может, сынок, тебе и кажется, будто с виду это просто-напросто песок, на котором ничего не вырастет, однако ты глубоко заблуждаешься. Вот что я тебе скажу: будешь сегодня ложиться спать, помни: ты приклонил голову на плодородную почву. Думай. Учись. Молись. Строй планы. Мечтай. Ибо скоро… скоро ты станешь кем-то иным.

В тот вечер, прежде чем распрощаться, Джонс открыл свой чемоданчик, нарочно заслонив его от моего любопытного взора, и извлек из недр чемоданчика три маленьких оранжевых книжечки в твердом переплете.

– Читать приучен? – спросил он.

Я кивнул.

– Я не про то, грамотный ли ты, я спрашиваю, читаешь ли ты.

– Да, – ответил я. – Правда, в основном журналы читаю и всякое такое, но постоянно.

– Что ж, вполне достаточно. Прочти это, – сказал Джонс и вручил мне три книжки.

В полутьме я едва разобрал их названия. Все три заглавия оказались именами: Уинстон Черчилль[1], Уилл Роджерс[2] и Джордж Вашингтон Карвер[3].

Я посмотрел на Джонса.

– Это по истории, что ли?

– Нет! – блеснул глазами Джонс. – Это приключенческие книги! Здесь есть все: падения и взлеты, любовь, интриги, трагедии и победы, – и, главное, все это чистейшая правда! Помни, юноша, лучший учитель – вовсе не жизненный опыт. Лучший учитель – это жизненный опыт других людей. Прочитав биографии этих великих, ты откроешь для себя тайну их величия и успеха.

До самого рассвета я, не отрываясь, читал биографию Уинстона Черчилля. Как выяснилось, его жизнь была полна тягот и неудач – еще почище, чем моя, и отчего-то это меня утешило. От моего внимания не уклонилось и то, что на закате своих дней Черчилль достиг баснословных успехов.

Я даже не заметил, как Джонс простился со мной и ушел, – настолько я погрузился в чтение. Однако поутру меня замучила совесть, и я пожалел, что был так груб с добродушным стариком. Я все еще пребывал в замешательстве, однако уже не в таком упадке духа, как накануне вечером. К вечеру я дочитал биографию Джорджа Вашингтона Карвера и так устал, что проспал до утра как убитый.

Весь следующий день, занятый мытьем лодок, я неотступно размышлял о прочитанном. И еще я высматривал Джонса, но он так и не появился. Джен, управляющий лодочной станцией, сказал, что хорошо знаком с Джонсом. «Пасется у нас в городке, сколько я себя помню. Я еще мальчонкой был, а он уже стариком. Мне сейчас пятьдесят с гаком, вот и считай», – сказал Джен.

Закончив работу, я взялся за «Уилла Роджерса» и прочел книгу в один присест, за сутки, однако своего нового знакомца увидел лишь через несколько дней. Я как раз закинул сеть, рассчитывая наловить креветок и моллюсков – продавать на наживку, – и тут Джонс, откуда ни возьмись, появился у меня за спиной.

– Ну, что хорошего? – спросил он.

– Привет, Джонс! – воскликнул я. – Как вы тихо подкрались – я и не услышал. Где вы пропадали? Я уже почти все книжки дочитал!

От такого горячего приветствия Джонс довольно хмыкнул. Признаться, я и сам удивился, что так обрадовался его появлению.

– Осади, осади, завалил вопросами – слова вставить не даешь! – благодушно сказал он. – Ты не услышал, как я подошел, потому что плескался в воде и поднял целую бурю, – ты бы и слона не услышал, сынок. Где я был, спрашиваешь… Да так, бродил неподалеку, раза два видел тебя, только не хотел мешать, вот и не объявлялся. Рад, что ты осилил книжки. Понравились?

– Да, сэр, – взволнованно и пылко ответил я. – Очень-очень!

– Отлично. Я так понимаю, что ты уже все три прочел. Надеюсь, ты не в претензии – я уже заглянул к тебе в норку под пирс и все три забрал, а взамен оставил три новых.

– Ой, правда? – удивился я. – Вот спасибо!

– На здоровье, дружок. Я их беру в библиотеке. Но не для себя, а нарочно для тебя, сынок.

Джонс показал мне пластиковый пакет: