Эдвард Аллворт - Россия: прорыв на Восток. Политические интересы в Средней Азии Страница 34

Этот летописец Средней Азии, выражая свои оценки словами, столь же прекрасными и вдохновенными, как и Джемал эд-Дин Афгани, добавляет к трудам своих индийских и арабских предшественников новое, социальное измерение, которое в конце XIX столетия вносит в описание событий отчасти революционную ноту. Социальный строй, допускающий неумеренное приобретение богатства, представляется ему ответственным за коррупцию традиционной власти, так же как за разрыв с ранним исламом. Подобно Джемал эд-Дину Афгани, современнику, с которым он никогда не встречался, Ахмад Махдум придавал большое значение личной инициативе и стремился, согласовывая это с божественной волей, сделать ее фундаментом судьбы человека.

Характеризуя природу человека, Ахмад Махдум временами поддавался искушению рассматривать вселенную с материалистической точки зрения. И хотя он не охвачен этой идеей полностью, тем не менее очевидно влияние на него рациональной демократической мысли. Он открыто выступал за то, чтобы Средняя Азия опиралась в своей модернизации на поддержку России, изучал язык и технические достижения русских, что для Ахмада Махдума, говорившего на таджикском языке, было средством приблизиться к европейской цивилизации. Наконец, он фактически единственный из современников исследовал в рамках своего сообщества универсальную проблему человеческой судьбы в определенных экономических и социальных условиях.

Мировоззрение образованных казахских кругов степной территории постепенно изменялось благодаря влиянию русской культуры. Российские власти беспокоили идеи пантюркизма и панисламизма, которые распространяли в казахских землях волжские татары. Эти идеи способствовали национальному пробуждению. Казахи к середине XIX века начали ощущать, что они являются частью более многочисленной нации, а не просто кланов или родов. Вот почему около 1850 года русские выработали политику, направленную на вытеснение татар из степной территории. В результате татарские преподаватели были устранены из казахских учебных заведений, были открыты русско-казахские школы. Происходит усиление интереса образованных казахов к Западу, со временем убедившихся, что путь к прогрессу и модернизации лежит в сотрудничестве с русскими.

Ведущими представителями этой группы были три казахских просветителя: Чокан Чингисович Валиханов (1835–1865), Ибрай Алтынсарин (1841–1889) и Абай Кунанбаев (1845–1904). Первый из них собрал все титулы, которые примирили его с захватчиками: он был потомком ханов Среднего жуза, офицером русской армии, выдающимся востоковедом, восторженным почитателем России. Он вел конфиденциальную переписку с Достоевским. На него производил большое впечатление Чернышевский. Алтынсарин, этнограф и педагог, способствовал под опекой В. И. Ильминского развитию новой казахской литературы и один из первых перевел на казахский язык некоторые произведения русской литературы. Абай Кунанбаев, сын родового вождя, национальный поэт, был тоже смелым мыслителем и приверженцем современных идей.

К другим интеллектуалам, происходившим из старой знати и обучавшимся в русских школах, относились потомок ханов Внутреннего жуза Алихан Бокейханов (1869–1932), Ахмет Байтурсынов (1873–1937) и Миржакыб Доулятов (1885–1937). Они продолжили работу по пробуждению в XX веке казахского самосознания.

Иммигранты и ссыльные будоражат мусульман

В период 1890–1892 годов целинные земли привлекли многочисленных русских и украинских поселенцев. Они продолжили вплоть до 1916 года распространяться по Тургайской, Акмолинской и Семипалатинской областям, нарушая уже сложившееся хрупкое экономическое равновесие, осложняя условия жизни местных жителей и вызывая неприязнь кочевников к пришельцам. Едва это переселение началось, как стало ясно, что мечты о плодотворном сотрудничестве с русскими с целью вырвать казахов из интеллектуальной и экономической отсталости неосуществимы. Казахский национализм, отчасти выпестованный русскими против татар, стал обращаться против России. Через несколько лет поворот четко обозначился, к 1916 году он совершился полностью.

Дискуссии в медресе и в трудах писателей-реформаторов по вопросам спасения исламского сообщества или мусульман, покоренных русскими, активизировались в период, предшествовавший революции 1905 года, благодаря различным инициативам реформистов, которые перешли от теории к практике. Под влиянием Исмаила Гаспринского (1851–1914), крымского татарина, открывшего школу в Бахчисарае, в последние годы XIX века стали появляться реформистские школы. Вначале все они были татарскими. Одна из них была открыта в 1897 году в Андижане, в 1898 году – в Самарканде и Токмаке. Затем первую узбекскую реформистскую школу открыл в 1901 году в Ташкенте Мунаввар Кори Абдурашидханов (1880–1933). Даже в Бухаре, где религиозной жизнью заправляло консервативное духовенство, в 1900 году в кишлаке Пустиндузан недалеко от столицы мулла Джурабай открыл школу этого типа. Из-за нехватки учеников она вскоре закрылась.

На казахской равнине татары пытались также открыть новые учреждения, но важным событием в школах Тургайской области стало введение в обучение Алтынсарином казахского языка вместо татарского и преподавание, в отличие от среднеазиатского юга, на русском и казахском языках. Это способствовало привлечению в такие школы местных жителей и продвижению в регионе русского языка.

Упор татар-реформаторов и казахских просветителей на реформу обучения имел большое политическое значение, поскольку поднимал вопросы, касавшиеся будущего мусульман. Для всех, даже педагогов, обучение не являлось самоцелью, но средством ответа на вопрос, который по крайней мере часть мусульманского сообщества задавала себе с растущей тревогой: как нам избавиться от нынешнего унижения и вернуть величие прошлых лет?

В последующие годы джадиды и консерваторы горячо спорили друг с другом по вопросам обучения. Ибо консерваторы искали ответ на тот же вопрос, и их ответ был диаметрально противоположным. Для них каждый шаг в направлении Европы, даже если речь шла о приобретении современной техники, которая обеспечила триумф Европе, отдалял ислам еще дальше от того положения, которое он занимал в эпоху своего величия. В дальнейшем татары не ограничивали образовательную реформу Средней Азией. Благодаря их усилиям идеи пантюркизма быстро укоренились в Центральной Азии. Вскоре после младотурецкой революции в 1876 году Гаспринский опубликовал свой знаменитый памфлет «Русское мусульманство: мысли, заметки и наблюдения мусульманина» о мусульманах в России, который получил широкое распространение в Ташкенте, Самарканде и Бухаре. Очень широкий резонанс среди образованных людей Средней Азии вызвали две другие работы об исламе и модернизации. Одна Девлета Кильдеева «Магомет как пророк». Другая – Баязитова «Отношение ислама к науке и к иноверцам». Авторы утверждали, что учение Мухаммада не является инертным и парализующим, но динамичным, и ведет к прогрессу. Газета Гаспринского «Тарджуман» и журналы типа «Канун» аль-Афгани потрясли основы традиционного мышления. В докладе Департаменту полиции военный губернатор Сырдарьинской области объяснил, как проникла туда газета Гаспринского, дав понять, что ее доставку обеспечили поселившиеся в Средней Азии татары, а также сам Гаспринский. Подобные доклады касались и других регионов. Все они свидетельствовали об успешном продвижении реформаторских идей, особенно пантюркизма, распространявшегося «Тарджуманом» в областях под юрисдикцией военных губернаторов.

В то время как первые годы XX столетия свидетельствуют о переменах в среде лидеров Средней Азии, для Российской империи это были тяжелые годы. В 1904 году Россия, внешне весьма могущественная, потерпела поражение в войне с Японией, и это имело серьезные международные последствия. Впервые за долгое время победоносная держава христианского Запада не смогла одолеть народ небелой расы, и это событие расценивалось как возмездие всех колониальных народов. На мусульман Средней Азии это поражение произвело еще более глубокое впечатление, поскольку оно касалось их завоевателя. Очевидно, оно нанесло серьезный удар по попыткам наладить культурное сотрудничество. Так, например, сильное впечатление, произведенное на среднеазиатских школьников посещением России в 1904 году, тут же улетучилось после сообщения об этой военной катастрофе. Теперь мусульмане сочли возможным положить конец колониальному господству, а подпитывала страстные мечты реформистов и усиливала их слабость России. Революция 1905 года ускорила пробуждение национального сознания. Либеральные идеи революции способствовали как распространению недовольства населения своим материальным положением, так и стремлению образованных людей к политическим и социальным реформам. В результате революции в России расширялась брешь, образовавшаяся между русскими и мусульманами после Андижанского восстания 1898 года, и это продолжалось до революции 1917 года.