Джереми Кларксон - Могло быть и хуже… Страница 35

Из пола торчал рычаг, но переключать им передачи было так трудно, что к тому времени, когда вы находили нужную, машину уже пора было останавливать, и вам улыбалась перспектива снова нащупывать первую передачу.

Я уверен, что рычаг переключения передач был соединен с коробкой при помощи обычной проволоки. А рулевая колонка была установлена в большой банке йогурта. Если крутить руль достаточно быстро, то йогурт начинал сбиваться, и центробежная сила в итоге заставляла колеса изменить направление движения: одно двигалось налево, а другое – направо, но вы этого даже не замечали – частично потому, что слишком уставали, дергая руль, а частично из-за того, что к тому моменту уже сломали себе хребет, наехав на какой-то мелкий кусочек гравия.

Особенно восхищал двигатель. О Господи, я отчетливо помню, как подумал после того, как за несколько миль сумел развить скорость целых 6 или 7 миль в час, что лучше бы они смазывали двигатель маслом, чем садовой мебелью, в чем, очевидно, состоял исходный замысел Hyundai. Хорошая новость, впрочем, была в том, что достаточно высокой скорости, чтобы начать беспокоиться по поводу того, что тормоза сделаны из крышек старых молочных бутылок и не работают, развить бы все равно не удалось.

Да и чего можно было тут ожидать? Просить Корею сделать машину в то время – это как просить сейчас жителей алжирских трущоб произвести космический челнок. Ничем хорошим это окончиться не могло, особенно учитывая, что помочь пригласили отца Morris Marina. И тем не менее все каким-то образом кончилось хорошо, потому что сейчас, через несколько десятилетий, многие европейские и американские автокомпании разорились, а Hyundai потихоньку стала пятым автопроизводителем мира.

Последнее предложение компании носит название i40, и это весьма неплохое предложение. По размеру оно близко к Opel Insignia и Ford Mondeo, хотя эта машина лучше выглядит и, если вам важны эко-модели, более эко-номична. Кроме того, она немного дешевле, но прошли времена, когда табличка «сделано в Корее» подразумевала существенную экономию. Сейчас за корейские машины вы платите европейские деньги, потому что машины ничем не уступают европейским.

Дизельный двигатель в моей тестовой машине был не вполне идеален, но тем не менее давал достаточно лошадиных сил и при этом не страдал от невероятной жажды. Управление немного странное, но по крайней мере на этот раз, когда вы поворачиваете руль, оба колеса едут в одном направлении. А когда вы жмете на тормоз, машина действительно тормозит. Никаких сюрпризов – ни приятных, ни неприятных. Внутренним убранством как будто бы занималась Honda. Подвеска обычная. Коробка передач ничем особенным не выделяется.

Hyundai утверждает, что при разработке i40 ориентировалась на Volkswagen Passat и Toyota Avensis. И вот что получилось – бесцветная и безвкусная смесь двух этих образцов. Это просто еще одна машина. И в этом качестве она просто прекрасна. Что, естественно, значит, что ничего прекрасного в ней нет.

В прежние дни, когда слово «Корея» ассоциировалось не со страной, а с войной, у всех были четырехдверные седаны. На обладателей хетчбэков смотрели с большим подозрением, порой даже считая их французами. Но с тех пор рыночные возможности для традиционных седанов уже ушли в небытие. Нам нравятся машины большие, или высокие, или без крыши, или сделанные под 1950-е годы. Мы хотим, чтобы они были интересными, так что традиционные турбодизельные седаны с передним приводом больше не годятся. Это как ходить в джинсах Marks & Spencer.

Нужно быть очень скучным человеком, чтобы, рассматривая все богатство возможностей мира внутреннего сгорания, сказать в итоге: «Да, я хочу четырехдверный седан». И еще более скучным нужно быть, чтобы добавить: «И четырехдверный седан, который я хочу, – это Hyundai i40».

Основная проблема состоит в том, что все великие автомобильные компании были основаны великими людьми: Колином Чепмэном, Энцо Феррари, сэром Уильямом Лайонсом и другими. Hyundai же… Что ж, ее основателем был некий Чон Чжу Ен, который родился на территории современной КНДР, в крайней бедности. Звучит как начало скетча «Четыре йоркширца»[74], и действительно, нечто подобное с ним происходило. Как-то раз он сумел заполучить денег на билет на поезд, свистнув у своего отца корову и потом ее продав.

В большом городе перебивался с работы на работу – был то докером, то разнорабочим. Со временем открыл автомастерскую, но во время войны японские колониальные власти присоединили его развивающийся бизнес к стальной компании. И тут мистер Чон остался ни с чем – в захолустной деревушке в Северной Корее, с отцом, но без коровы.

Когда началась война, основал строительную фирму, которая, по его мнению, была особенно нужна, ведь требовалась массовая реконструкция. Чутье его не подвело, и сейчас Hyundai – это многонациональный конгломерат. А на фоне автомобильного бизнеса компании Mercedes-Benz выглядит как Plymouth Argyle. Всего один завод компании может производить 1,6 миллиона автомобилей в год.

Это примечательная история восхождения из грязи в князи, и я бы охотно познакомился с ее героем. Но хотел бы я купить одну из его машин? Нет. По тем же причинам я предпочитаю покупать сыр в магазине деликатесов, а не в Walmart. Пусть ингредиенты те же самые, пусть и вкус отличается не слишком. Но всегда приятнее покупать сыр у человека, который хочет производить именно сыр, чем у того, кто делает сыр в основном для того, чтобы делать на нем деньги.

Бум! Я не отпущу тебя, пока ты меня не полюбишь

BMW M5

Однажды я ехал по шоссе недалеко от Атланты, штат Джорджия. Оно идет по лесам и тянется примерно на 16 000 миль. Это было очень скучно. Но после недолгой поездки в Уэльс на прошлой неделе я решил, что трасса М4 еще хуже.

Говорят, что самая скучная автострада в мире – это М1, но по мне она вовсе не скучная. У нее есть история и даже налет романтики. О ней слагали песни, она идет мимо множества интереснейших мест – например, тематических парков Gulliver’s Kingdom и Billing Aquadrome. На каждом перекрестке так и хочется свернуть и немного прошвырнуться по окрестностям. Ну, может быть, кроме перекрестка 22. Коулвилл не столь привлекателен.

Кроме того, от M1 вскипает кровь, особенно сейчас, потому что на протяжении ее большей части действует строго соблюдаемое ограничение скорости 50 миль в час (80 км/ч). Ехать на таких участках – это как читать Guardian. Адреналин вырабатывается сам, а зубы скрежещут от бессильной ярости.

Напротив, M4 – это книга, ни на одной из страниц которой ничего не написано. Проезжаешь Брэкнелл, Рединг, Суиндон, но скорее предпочтешь умереть в муках, чем заехать в одно из подобных мест. Через некоторое время появляется указатель на Тил, который даже не существует. Вы знаете кого-то родом из Тила? Читали об этом городке? Я подозреваю, что его на самом деле семьдесят лет назад уничтожили милосердные немецкие бомбы, которые вообще-то целились в Слоу.

Потом появляется технический поворот, который вроде бы должен вести к сооружениям, где хранят гравий и снегоуборочную технику к зиме. Выглядит все безобидно, по-муниципальному. Но попробуйте-ка найти его на Google Earth. Ну же. Попытайтесь. Потому что его там нет. Власти хотят заставить нас поверить, что эта скользкая дорожка никуда не ведет. Сомнительно, нет?

После этого (несостоявшегося) события вы ныряете в ничто, которое продолжается в течение светового года, пока наконец вы не подъезжаете к мосту, за проезд по которому вас просят заплатить пошлину – шесть фунтов. За что столько? Как можно требовать шесть фунтов за жалкий мост, когда за десятку вы получаете доступ ко всему Лондону?

Я ненавижу M4, и самое дурное в ней то, что ни одна машина не в силах сделать ее хоть как-то интересной. Если вы едете на чем-то мощном, то вас быстро уличат в превышении скорости. Если вы предпочитаете что-то комфортабельное, то быстро уснете и попадете в аварию. Если вы выберете что-то экономичное и разумное, то вскоре так устанете от бесконечной и монотонной песни двигателя, что сами решите покончить со всем этим и направите машину в дерево.

Впрочем, есть одна машина, которая сочетает в себе как раз все нужные функции, чтобы вы не уснули – чтобы вы продолжали хотеть жить – еще в течение двух часов. Это BMW M5.

Я всегда был фанатом. Исходная версия приземистой пятой серии 1980-х, которая давала эффективную мощность 282 лошадиные силы, появилась ниоткуда и заставила по-новому взглянуть на то, что мы можем ожидать от седана. То же можно сказать и о каждой новой версии этого автомобиля.

Последний вариант еще более звездный. В отличие от эквивалента – AMG Mercedes, который выглядит как уличный хулиган, BMW немного похож на хвастуна в ночном клубе, который хочет выглядеть роскошно. Он носит смокинг, и надо пристально вглядываться, чтобы увидеть шею размером с именинный торт, грудь, подобную маслобойке, бедра, как буксиры. Это машина-качок, но кое-что ее выдает. Например, голубые тормозные колодки. Или дверные ручки со светодиодами, словно сошедшими со страниц журнала Wallpaper[75].