Бронислав Малиновский - Избранное: Динамика культуры Страница 38

Однако, как утверждает д-р Мэйр, «на практике политика Кейпа не слишком отличалась от политики бурских республик. Практически обезземеливание туземного населения было почти аналогичным во всем Союзе, хотя правовые акты о положении туземцев менее суровы в Кейпе, чем где либо еще»{113}. Другими словами, хотя туземцев называют «такими же людьми, как мы, с той же верой и теми же стремлениями»{114}, было приложено слишком мало усилий, чтобы пойти навстречу этим стремлениям. И когда правительство взяло под свой контроль туземную территорию в регионе гриква и бечуана, земля была отчуждена в пользу белых. В Натале поселения белых были основаны на отдалении от деревень туземцев, хотя и недалеко от них, – видимо, принималась в расчет необходимость в резерве рабочей силы для европейцев. В 1864 г. в Натале была создана особая структура для управления туземными землями{115}.

Даже когда пытались ввести индивидуальную собственность на землю как фактор цивилизации, не был учтен туземный тип земледелия, как не было принято в расчет и его будущее развитие. Более того, эти попытки часто мотивировались желанием выбросить на рынок рабочей силы тех туземцев, которые не могли сами обеспечить себя либо хотели бы получать денежную плату за свою работу на земле. Эти причины лежали в основе принятых в 1894 г. для регулирования земельных отношений в Транскее указов Глена Грея, которыми вводится индивидуальное землевладение и установлен налог в десять шиллингов на трудоспособных, но не работающих мужчин. Выступая перед Законодательным собранием с целью поддержать принятие этого документа, Сесил Родс говорил: «Вытащите туземцев из праздности и лени, научите их уважать труд и дайте им участвовать в повышении благосостояния государства, позвольте им в определенной степени заплатить свой долг нашему мудрому и доброму правительству». Тем не менее налог был отменен в 1905 г.{116}

До 1913 г. туземцы могли покупать землю вне резерваций. Появление Земельного указа запретило им это. Политика сегрегации была закреплена законодательно. Это означало, что туземцы не имеют законного права владения землей на 92 % территории Союза{117}, хотя для резерваций было выделено большее количество земли. Туземцы, работающие на фермах, могли оставаться на своих местах, а в Транскее они не могли быть изгнаны с занимаемых ими земель. Вскоре затем Комиссия Бомонта указала размеры территорий, отводимых под резервации, но всюду кроме Кейпа их величина была уменьшена{118}. Решения Комиссии вошли в силу лишь в 1927 г.

Результаты такой политики практического игнорирования нужд туземного населения отражены в различных постановлениях Комиссии по экономическим проблемам туземного населения (1930–1932), и даже позднее в «Белой книге» (1936) было сказано: «Вообще говоря, это ужасное явление – существование людей забитых, ограбленных, живущих в тяжелейших условиях в перенаселенных резервациях, на землях, уничтоженных эрозией»{119}.

С подобным игнорированием туземных интересов мы встречаемся в налоговом законодательстве (скрытая цель которого зачастую заключается в том, чтобы заставить туземцев продавать свою рабочую силу), в дискриминационных постановлениях, ограничивающих для туземцев уровень зарплаты и выбор профессии, а также позволяющих включать в соглашения с туземцами уголовные санкции. То же самое проявляется в ограничениях свободы передвижения с помощью законов о паспортах и, наконец, в предписаниях, касающихся туземцев-поселенцев. Таковым является положение вещей в тех случаях, когда алчность белых землевладельцев и их потребность в дешевой неквалифицированной рабочей силе, которая не могла бы конкурировать с европейской, берут верх над интересами туземцев{120}.

Вкратце касаясь истории европейской политики в Африке, мы должны помнить, что наша критика основывается на тех ее результатах, какие предстают перед нами сегодня. Надо сказать, что закон открывал различные возможности, которые могли быть использованы по-разному; при этом некоторые из них так и не были использованы либо были использованы плохо. Теперь уже нет тех условий, в которых он возник, а их реконструкция – это знание, которое сейчас уже не может быть использовано.

Однако мы можем извлечь некоторые уроки как из деятельности европейской администрации – уроки, позволяющие хотя бы понять, что именно она не сделала и какие проблемы из-за этого возникли, – так и из содержания нынешних жалоб туземцев. Эти уроки состоят в том, что у туземцев есть свои интересы, которые нельзя не замечать или думать, что их можно постепенно свести на нет, а также в том, что туземцам для жизни нужна земля и она должна быть хорошей. Все это для нас – моральный урок, но он позволяет быть мудрым только задним числом.

Если бы наша состоящая из трех частей схема исследования культурных контактов была применена на более ранних этапах, это дало бы бесценный материал для формирования таких правительственных инициатив, как указы Глена Грея, Земельный указ от 1913 г. и т. д. Если собственность на землю – одна из ключевых проблем, то удивительно, что так мало внимания этой проблеме уделено в книгах Жюно, Эдвина Смита, Дэйла, Раттрея, Дадли Кидда и Тордэя. Кроме того, в этих ранних описаниях африканского землевладения тщательно затушевывались явления изменения, стирались следы европейских влияний. С точки зрения реконструкции исторического прошлого это может быть оправданно, – но социолог, хроникер современной истории в одном из ее важнейших периодов, не может закрывать глаза на то, что происходит в наши дни, и городить бессодержательные построения.

Поэтому мы должны отметить необходимость такого исследования, которое сможет представить следующие данные.

«А». Планы (намерения и интересы); правовые акты; экономические реформы и способы их проведения повсеместно, т. е. способы их претворения в жизнь в районах, в сельских школах и на туземных пастбищах и полях.

«В». Результаты изучения ответной реакции туземцев на эти планы и акты, случаи оппозиционного отношения к ним, наконец, примеры их принятия и коррекции.

«С». Условия жизни туземных племен, которые с некоторыми изменениями в своем большинстве еще сохраняются на больших территориях и на которые можно влиять (пункт «С1»){121}.

«D». Реконструкция старой системы землевладения{122}.

«Е». Новые тенденции, движения, формирующиеся как выражение чувства обиды у туземцев, вызванного нехваткой земли, дискриминацией в промышленности и на фермах.

Здесь, как и раньше, линия демаркации между колонками может быть проведена достаточно четко. «А» и «В» должны рассматриваться раздельно, пока сохраняется различие между выработанными основаниями политического курса и их применением. Идеи и интересы, алчность и благие намерения белых должны соизмеряться с реальностью нынешних условий. «В» и «С» также остаются разделенными. В колонку «В» мы помещаем пункты, связанные с обладанием и использованием земли туземцами в соответствии с системой индивидуальной собственности; в колонку «С» – пункты об использовании земли туземцами в соответствии с их старой системой общего землевладения. Часто пункты из колонки «С» вступают в противоречие с вхождениями из колонки «А»; чем меньше противоречий между колонками «В» и «С», тем меньше возможность трений. При идеальном косвенном управлении политика, обозначенная пунктами колонки «А», если она касается интересов туземцев, должна ориентироваться на позиции колонки «С». Аналогично мы выделяем материал, относящийся к «С» или к «D»: с одной стороны, это существующие институты и живая история, а с другой – реконструированное прошлое.

«Страна для белых»

Принцип «страна для белых» как основа земельной политики в Африке означает, что континент рассматривается прежде всего в аспекте развития европейской колонизации. Поэтому мы считаем земельную проблему одним из важнейших факторов, определяющих планы и намерения европейцев (см. колонку «А» в приведенной ниже таблице VI). Хотя политика европейцев была разной в различных районах Африки, в целом она привела к тому, что лучшие земли перешли к европейцам, а туземцы были отстранены от участия в процессе распределения земель.

Перед тем, как рассматривать эту проблему, остановимся на том положении, которое имеет место в ряде французских и бельгийских колоний, где подобные результаты (речь идет об интересах туземцев{123}, а именно об их обезземеливании) давала политика сдачи земель в концессию. Во Французской Экваториальной Африке, например, правительство оставило за собой право отдать компаниям большие земельные площади. Здесь должны были выделять особые участки для туземцев. Однако ничего не было сделано для отграничения их территорий за исключением arrêté[17] от 1903 г., предложившего оставить за туземцами 10 % площадей и 6 % всего производства каучука. Чтобы обеспечить соответствующий рынок рабочей силы, туземцы были обложены налогом, а чистым результатом режима концессии было то, что он «отобрал у туземцев землю и заставил их собирать каучук для компаний»{124}. Здесь также имели место ужасающие случаи жестокости, возмутившие общественное мнение{125}. После 1910 г. участки земли, сдаваемые в концессию, были сокращены и несколько компаний объединились, образовав компанию Форестьер Санга-Убанги, которая обладала монополией на каучук. С 1923 г. прилагались большие усилия, чтобы обеспечить набор туземцев на работу и создать им условия для труда. Строительство железной дороги компанией Батиньоль повлекло за собой создание рабочих мест для туземцев, хотя число вакансий, гарантированное правительством, время от времени сокращалось{126}.