Нассим Николас Талеб - Рискуя собственной шкурой. Скрытая асимметрия повседневной жизни Страница 4

Отправимся в короткое путешествие из пункта Хаммурапи в пункт Кант: в этом путешествии правило выкристаллизовалось вместе с цивилизацией.

Хаммурапи в Париже

Законы Хаммурапи выбиты на базальтовой стеле, которая 3800 лет назад стояла на центральной площади Вавилона; любой грамотный человек мог прочесть их про себя или же вслух – тем, кто не умел читать. Стела содержит 282 параграфа и считается самым ранним из дошедших до нас правовых кодексов. У этих законов один лейтмотив: они устанавливают симметрии между взаимодействующими людьми, чтобы никто не мог навязать другим скрытый хвостовой риск или же риски а-ля Боб Рубин. Да, бизнесу Боба Рубина уже 3800 лет, он стар, как цивилизация, и столь же стары противодействующие ему правила.

Что такое «хвост»? Пока что примите к сведению, что это редкое экстремальное событие. Оно называется «хвост», потому что на графиках с колоколообразной кривой помещается у левого или правого края (оно ведь редкое); по причине, находящейся за гранью моего понимания, люди стали называть такие события «хвостами», и термин закрепился.

Самое знаменитое предписание Хаммурапи таково: «Если строитель построил человеку дом и свою работу сделал непрочно, а дом, который он построил, рухнул и убил хозяина, то этот строитель должен быть казнен»[10].

Ибо, как знают трейдеры, лучше всего прятать риски «по углам», зарывая уязвимость в редких событиях, которые способен распознать только архитектор (или трейдер), – чтобы, случись катастрофа, оказаться подальше. Когда я заканчивал университет, один английский банкир, краснорожий алкоголик, дал мне совет относительно карьеры: «Я даю только долгосрочные кредиты. Когда их надо будет погашать, я хочу быть далеко отсюда. И я хочу, чтобы меня здесь долго не было». Он работал на международные банки и выживал за счет простого трюка: каждые пять лет менял страну; насколько я помню, жену он менял каждые десять лет, банк – каждые двенадцать. Впрочем, прятаться где-то далеко и уходить в глубокое подполье ему не приходилось: до очень недавнего времени никто не требовал у банкиров вернуть бонусы, если впоследствии что-то шло не так. Вполне предсказуемо первыми это начали делать швейцарцы в 2008 году.

Хорошо известный закон талиона, lex talionis, «око за око», возникает из закона Хаммурапи. Закон этот не буквальный, а метафорический: никто не требует жертвовать глаз, правило куда более гибко, чем кажется на первый взгляд. В знаменитой талмудической дискуссии («Бава Кама») раввин доказывает, что, если следовать букве закона, одноглазый, ослепив двуглазого, понесет лишь половину наказания, а слепой так и вовсе останется безнаказанным. А что будет, если обычный человек убьет героя? Точно так же не нужно отнимать ногу невнимательному хирургу, отрезавшему пациенту не ту ногу: система деликтов – через суды, а не регуляции, благодаря Ральфу Нейдеру, – наложит некоторое взыскание, достаточное, чтобы защитить потребителей и граждан от всемогущих институций. Законодательство определенно может лишить бизнес Боба Рубина притягательности – и защититьлюдей.

По непонятной причине – такие странности случаются только во Франции – законы Хаммурапи на стеле из серо-черного базальта хранятся в парижском Лувре, и французы, обычно знающие много такого, о чем мы едва догадываемся, кажется, не понимают своего счастья; о Хаммурапи слышали, судя по всему, только корейские туристы с их палками для селфи.

Во время предпоследнего паломничества в Лувр мне довелось прочесть лекцию для французских финансистов в музейном конференц-зале. Я рассказывал об идеях этой книги и о принципе шкуры на кону. Выступал я сразу после человека, который, несмотря на внешнюю (и внутреннюю) схожесть со статуями из Месопотамии, утверждает принцип отсутствия шкуры на кону: бывшего главы Федеральной резервной системы (ФРС) Бена Бернанке. К моей печали, когда я, чтобы подчеркнуть иронию ситуации, сказал моим слушателям, что почти четыре тысячи лет назад мы знали об этих вещах куда больше и что артефакт, о котором я говорю, находится в 90 метрах от конференц-зала, никто в помещении, невзирая на высокую культуру французских финансистов, меня не понял. Никто ничего не знал о Хаммурапи, кроме того, что он играл какую-то роль в месопотамской геополитике; никто и не подозревал о его связи с принципом шкуры на кону и ответственностибанкиров.

Таблица 1 показывает, как правила симметрии развивались после Хаммурапи; самое время взобраться по этой лестнице.

Таблица 1. Эволюция моральной симметрии

Источник: Taleb and Sandis (2013)

Серебро побеждает золото[11]

Быстро пробежимся по формулировкам справа от Хаммурапи. Книга Левит делает закон Хаммурапи благозвучнее. Золотое правило требует, чтобы вы поступали с другими так, как хотите, чтобы поступали с вами. Более надежное серебряное правило гласит: «Не поступайте с другими так, как не хотите, чтобы поступали с вами». Более надежное? Почему? С чего бы серебряному правилу быть более надежным?

Прежде всего, оно предлагает вам заниматься своим делом и не решать за других, что такое «хорошо». Нам куда яснее, что такое «плохо», чем что такое «хорошо». Серебряное правило можно рассматривать как негатив золотого правила, и, как каждые три недели демонстрирует мне мой калабрийский (и говорящий на калабрийском диалекте) парикмахер, via negativa (действие путем убавления) – принцип более мощный и менее подверженный ошибкам, чем via positiva (действие путем добавления)[12].

Одно замечание о «других» в выражении «поступайте с другими». Субъект правила может быть как в единственном числе, так и во множественном: индивид, баскетбольная команда, Северо-Восточная Ассоциация Калаброговорящих Парикмахеров. То же с «другими». Здесь действует фрактальный принцип в том смысле, что он работает на всех уровнях: люди, племена, сообщества, группы сообществ, страны и так далее – при условии, что каждый элемент функционирует отдельно и может взаимодействовать с другими. Индивид должен вести себя с другими так, как хочет, чтобы вели себя с ним (или избегать поступков, которые могли бы навредить ему); семья как отдельная единица должна аналогично вести себя с другими семьями. И – этот момент делает интервенционистов из первой части пролога еще более отвратительными – точно так же должны вести себя страны. Мудрый афинский оратор Исократ предупреждал нас еще в IV веке до н. э. о том, что народам следует поступать с другими народами так, как требует серебряное правило. Он писал: «Так относись к более слабым государствам, как ты хотел бы, чтобы более сильные относились к тебе»[13].

Никто не схватил самую суть симметрии лучше Исократа, который жил более ста лет и оставался деятельным человеком, когда ему было за девяносто. Он умудрился сформулировать даже редкий динамический вариант золотого правила: «Будь по отношению к родителям таким, какими ты хотел бы видеть по отношению к себе собственных детей»[14]. Нужно было дождаться, пока великий бейсбольный тренер Йоги Берра выведет еще одно динамическое правило для симметричных отношений: «Я хожу на похороны других людей, чтобы они пришли на мои».

Обратное направление, само собой, более эффективное: обращаться с детьми так, как ты хотел бы, чтобы с тобой обращались родители[15].

Весь смысл Первой поправки к Конституции США – установить симметрию а-ля серебряное правило: вы вольны пользоваться вашей свободой вероисповедания до тех пор, пока позволяете мне пользоваться моей; у вас есть право спорить со мной до тех пор, пока у меня есть право спорить с вами. По сути, без такой безусловной симметрии права на самовыражение нет и демократии, а опаснейшая угроза ей – это скользкая попытка ограничить свободу слова на том основании, что слово может оскорбить чьи-то чувства. Такие ограничения не обязательно исходят от государства, скорее силовой истеблишмент интеллектуальной монокультуры бдит за СМИ и культурной жизнью, становясь сверхактивной полицией мысли.

Забудьте об универсализме

Применяя принцип симметрии к отношениям индивида и коллектива, мы обретаем добродетель, античную добродетель, ныне ее называют «этикой добродетели». Но есть и следующий шаг: в крайней правой колонке таблицы 1 помещен категорический императив Канта, который я обобщил бы следующим образом: веди себя так, как если бы твое действие распространялось на поведение каждого в любом месте и при любых условиях. Оригинальный текст требует большего напряжения мысли: «…поступай так, как если бы максима твоего поступка посредством твоей воли должна была стать всеобщим законом природы», – написал Кант в так называемой первой формуле. И еще: «…поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого… как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству», – это так называемая вторая формула.