Джеймс Баррат - Последнее изобретение человечества: Искусственный интеллект и конец эры Homo sapiens Страница 6

А пока у роботов хватает и собственных проблем. До сих пор ни один из них не стал особенно умным даже в узком смысле, и только самые продвинутые способны кое-как передвигаться и автономно манипулировать объектами. В настоящее время роботы не умнее тех, кто ими управляет.

Итак, долго ли осталось ждать появления ИИ человеческого уровня? Некоторые специалисты, с которыми мне довелось общаться, считают, что это может произойти уже к 2020 г. Однако в целом недавние опросы показывают, что компьютерщики и профессионалы в других, связанных с ИИ областях (таких как инженерное дело, робототехника и нейробиология), более осторожны в оценках. Они считают, что с вероятностью более 10 % ИИ человеческого уровня будет создан до 2028 г., а с более чем 50 % – до 2050 г. Вероятность же того, что это событие произойдет до конца текущего столетия, превышает 90 %.

Более того, специалисты утверждают, что первые ИИ соответствующего уровня разработают военные или крупный бизнес; у проектов академической науки и небольших организаций шансов на это намного меньше. Что касается соображений за и против, то ничего неожиданного эксперты не говорят: работы по созданию ИИ человеческого уровня принесут нам громадную пользу и одновременно породят угрозу страшных катастроф, включая такие, от которых человечество уже не сможет оправиться.

Величайшие катастрофы, как мы уже говорили в главе 1, грозят нам после преодоления моста между ИИ человеческого уровня и суперинтеллектом ИСИ. При этом временной промежуток между появлением УЧИ и ИСИ может оказаться совсем небольшим. Следует отметить, однако, что если в профессиональной ИИ-среде риски, связанные с сосуществованием человечества на одной планете со сверхразумным ИИ, рассматриваются в высшей степени серьезно, то в публичном дискурсе эти вопросы практически отсутствуют. Почему?

Причин несколько. Чаще всего обсуждение опасностей, которые создает ИИ для человечества, проходит достаточно поверхностно и не отличается ни широтой, ни глубиной. Мало кто дает себе труд как следует разобраться в вопросе. Конечно, в Кремниевой долине и в академических кругах эти проблемы серьезно прорабатываются, но результаты почти не выходят за пределы узкого круга специалистов. Печальнее всего то, что эти результаты почти не замечают технические журналисты. Когда мрачные прогнозы в очередной раз поднимают головы, многие блогеры, редакторы и технари рефлексивно отбрасывают их прочь со словами: «О нет, только не это! Не нужно снова про Терминатора! Разве недостаточно страшных прогнозов мы слышали в свое время и от луддитов[5], и от прочих пессимистов?» Такая реакция обусловлена обычной ленью, что ясно видно по слабости выдвигаемых контраргументов. Неудобные факты о рисках, связанных с ИИ, не настолько привлекательны и доступны, как темы, составляющие обычно хлеб технической журналистики: двухъядерные 3D-процессоры, емкостные сенсорные экраны и очередные модные новинки программного рынка.

Кроме того, мне кажется, что популярность темы ИИ в мире развлечений стала своеобразной прививкой, не позволяющей нам серьезно рассматривать эту же тему в другой, серьезной категории катастрофических рисков. Несколько десятилетий сюжет о том, как искусственный интеллект (обычно в форме человекоподобных роботов, но иногда и в более экзотическом виде, к примеру, светящегося красного глаза) стирает человечество с лица земли, был основой множества популярных фильмов, романов и видеоигр. Представьте себе, что официальная медицина выпустила бы серьезное предупреждение касательно вампиров (вовсе не ироничное, как недавно о зомби[6]). Но вампиры в последние годы доставили нам столько радости и развлечений, что после такого предупреждения долго звучал бы смех, и только потом появились бы осиновые колья. Может быть, в настоящее время мы и с ИИ переживаем что-то подобное, и только трагедия или предсмертные переживания способны разбудить нас.

Еще одно объяснение, по которому ИИ как причина вымирания человечества нечасто рассматривается всерьез, обусловлено, возможно, одной из психологических «мертвых зон» человека – когнитивным искажением – ловушкой на пути нашего мышления. Американские психологи еврейского происхождения Амос Тверски и Даниэль Канеман начали работу над этой темой в 1972 г. Их базовая идея состоит в том, что мы, люди, принимаем решения нерационально. Такое наблюдение само по себе не заслуживает Нобелевской премии (а Канеман был удостоен Нобелевской премии в 2002 г.); главное в том, что наша иррациональность подчиняется научным моделям. При принятии быстрых решений, очень полезных и даже необходимых в ходе биологической эволюции, мы постоянно пользуемся ментальными уловками, известными под общим названием эвристики. Одна из таких уловок – делать далеко идущие выводы (часто слишком далеко идущие) из собственного опыта.

Представьте, к примеру, что вы находитесь в гостях у друга, и в его доме вдруг вспыхивает пожар. Вам удается спастись, а на следующий день вы принимаете участие в опросе на тему гибели людей от несчастных случаев. Кто упрекнет вас в том, что вы укажете «пожар» в качестве самой частой или наиболее вероятной причины таких смертей? На самом же деле в США пожары редко приводят к гибели людей и в списке причин находятся намного ниже падений, транспортных происшествий и отравлений. Но вы, выбирая пожар, демонстрируете так называемую ошибку доступности, то есть тенденцию оценивать вероятность по доступным примерам. Ваш недавний опыт влияет на ваш выбор, делая его иррациональным. Но не расстраивайтесь – так происходит со всеми, да и психологических искажений, аналогичных ошибке доступности, существует больше десятка.

Возможно, именно ошибка доступности не позволяет нам прочно связать искусственный интеллект с исчезновением человечества. Мы не пережили ни одного сколько-нибудь серьезного происшествия, причиной которого стал бы ИИ, тогда как другие возможные причины гибели человечества «засветились» уже достаточно сильно. Все мы слышали о супервирусах вроде ВИЧ, вирусе атипичной пневмонии или испанки 1918 г. Мы видели результат воздействия ядерного оружия на многолюдные города. Нас пугают геологические свидетельства падения астероидов размером с Техас в доисторические времена. А катастрофы на АЭС Тримайл-Айленд (1979 г.), в Чернобыле (1986 г.) и на Фукусиме (2011 г.) наглядно демонстрируют, что даже самые болезненные уроки приходится усваивать вновь и вновь.

Искусственный интеллект пока не входит в список экзистенциальных угроз человечеству; по крайней мере, мы пока не воспринимаем его в таком качестве. Опять же, наше отношение изменится после какого-нибудь серьезного происшествия, как события 11 сентября 2001 г. прочно внедрили в наше сознание представление о том, что самолет тоже может быть оружием. Та террористическая атака произвела революцию в системе безопасности воздушных перевозок и породила новую бюрократическую машину, которая обходится США в $44 млрд в год, – министерство внутренней безопасности. Но неужели для того, чтобы усвоить следующий урок, необходима катастрофа, связанная с ИИ? Надеюсь, что нет, поскольку с подобными катастрофами связана одна серьезная проблема. Они не похожи на крушения самолетов, ядерные или любые другие техногенные катастрофы; исключение, может быть, составляют нанотехнологии и катастрофы, связанные с ними. Дело в том, что человечество с высокой вероятностью не сможет оправиться после первого же подобного события.

Есть еще один принципиальный момент, в котором вышедший из-под контроля ИИ отличается от прочих техногенных происшествий. Ядерные электростанции и самолеты – оружие одноразового действия; событие происходит, и вы начинаете разбираться с последствиями. В настоящей ИИ-катастрофе действует умная программа, которая совершенствует сама себя и очень быстро воспроизводится. Она может существовать вечно. Как можем мы остановить катастрофу, если вызвавшая ее причина превосходит нас в сильнейшем качестве – интеллекте? И как можно разобраться с последствиями катастрофы, которая, раз начавшись, может продолжаться до бесконечности?

Еще одна причина примечательного отсутствия ИИ в дискуссиях об экзистенциальных угрозах состоит в том, что в темах, имеющих отношение к ИИ, доминирует сингулярность.

Слово «сингулярность» в последнее время модно употреблять по поводу и без повода, хотя у этого слова несколько разных значений, которые к тому же часто подменяют друг друга. В частности, известный изобретатель и писатель Рэй Курцвейл активно продвигает идею сингулярности, определяя ее как «исключительный» период времени (который начнется приблизительно в 2045 г.), после которого ход технического прогресса необратимо изменит человеческую жизнь. Разум станет в основном компьютеризированным и в триллионы раз более мощным, чем сегодня. С сингулярности начнется новая эпоха в истории человечества, когда будет решена большая часть самых серьезных наших проблем, таких как голод, болезни и даже смертность.