Дмитрий Шестаков - Уголовный кодекс Федеративной Республики Германии Страница 9

Против все большего количества случаев «продажи» детей за вознаграждение их родителями направлена новая уголовно-правовая норма о торговле детьми (§ 236). Наказанию подлежат родители, которые, грубо пренебрегая своими обязанностями попечения и воспитания, за вознаграждение на длительное время отдают своего ребенка другому лицу, но при этом наказывается также и другая сторона, которая длительное время держит у себя ребенка и за это платит вознаграждение.

Отмена требования о заявлении (в качестве условия уголовного преследования) в 21-м Законе об изменении Уголовного кодекса от 13 июня 1985 г. (BGBl. I. S. 965) при нанесении оскорбления (§ 194) в тех случаях, когда потерпевший подвергался преследованию как член группы при национал-социалистической или другой власти насилия или произвола, и если оскорбление связано с этим преследованием, должна сделать возможным вмешательство по долгу службы, несмотря на публичное отрицание истребления евреев в период нацизма, исходя при этом из того, что подобное поведение является не только бессмысленным и недостойным, но и затрагивает честь потерпевших. Закон о борьбе с преступностью от 28 октября 1994 г. в § 130, абз. 3, прямо устанавливает наказание за публичное одобрение, отрицание или преуменьшение совершенных при национал-социалистической власти действий геноцида в смысле § 220а, абз.1, если деяние совершается таким образом, что оно может нарушить общественное спокойствие.

Давно назревающая реформа о деликтах против жизни в 6-м Законе о реформе уголовного права пока ограничивается указанием пределов наказания за совершение менее тяжких случаев убийства (§ 213) и отменой привилегии матери внебрачного ребенка при его убийстве во время родов или сразу после них («Убийство ребенка» – § 217, старая ред.), так как для это отпало основание в результате изменения общественного статуса матери внебрачного ребенка, в то время как вторая причина (душевное состояние рожающей женщины) может быть учтена путем применения § 213, значимого и для матерей, состоящих в браке.

Проблема разрешенного или по крайней мере ненаказуемого прерывания беременности нашла свое предварительное решение в 1995 г. После восстановления германского единства на территории федеральных земель действовали сначала две различные системы: решение о прерывании беременности по показаниям, с широко понимаемым «указанием бедственного положения» в старых федеральных землях, и не ограниченное сроком решение о прерывании беременности на территории бывшей ГДР. Договор об объединении вменял в обязанность общегерманскому законодателю до 31 декабря 1992 г. принять единое новое урегулирование (ст. 31, абз. 4). После этого Закон о помощи беременным женщинам и семье от 27 июля 1992 г. (BGBl. I. S. 1398) предусматривает определение срока для ненаказуемого прерывания беременности при наличии обязательного медицинского заключения на территории всей Германии. Однако этот Закон решением Федерального Конституционного Суда от 28 мая 1993 г. (BVerfG. 88, 203) в его важных частях был объявлен недействительным. После ожесточенных споров в Законе об изменении помощи беременным женщинам и семье от 21 августа 1995 г. (BGBL. I. S. 1050) было принято следующее правило: § 218а, абз. 1, сохраняет решение о сроках прерывания беременности при условии обязательной медицинской консультации. Прерывание же беременности вопреки консультации остается противоправным деянием, но не подлежит наказанию. Шанс сохранения беременности в результате медицинской консультации ограничивается тем, что беременная женщина не обязана сообщать при консультации причину своего требования о прерывании беременности (Закон о разрешении конфликтов в случае беременности от 27 июля 1992 г. (BGBL. I. S. 1398) § 5, абз. 2, № 1), а также и тем, что она имеет право умалчивать о причине прерывания беременности и перед врачом, осуществляющим хирургическое вмешательство (§ 218, абз.1, № 1). Согласно § 218а, абз. 2, противоправным не является прерывание беременности на основе медицинского показания, которое согласно закону включает и социальные компоненты. Это медицинское заключение должно содержать в себе и больше не упоминаемое в тексте закона показание о патологии эмбриона (тяжелое неизлечимое состояние здоровья ожидаемого ребенка), что допускает прерывание беременности и при большом сроке, так как медицинское заключение не подлежит временнуму ограничению. Кроме того, § 218а, абз. 3, оправдывает прерывание беременности на основании криминологической индикации (наказуемые деяния в отношении беременной женщины согласно §§ 176–179 УК). Защите нерожденной жизни служат, наконец, две уголовно-правовые нормы, которые касаются окружения беременных женщин. § 170, абз. 2, предусматривает наказание лица, обязанного оказывать материальную помощь беременной женщине, но которое задерживает таковую недостойным образом и этим способствует прерыванию беременности. Далее, согласно § 240, абз. 1, предложение 2, особо тяжкий случай принуждения, как правило, имеет место тогда, когда лицо вынуждает беременную женщину прервать беременность.

15-й раздел о преступных деяниях против личных тайн и личной жизни включает все нормы о защите частной жизни и, кроме того, содержит два новых состава наказуемого деяния – о нарушении частных тайн должностным лицом (§ 203, абз. 2) и о неправомочном использовании чужих тайн (§ 204). Позже был добавлен новый, относящийся к компьютерной преступности § 202а, согласно которому наказанию подлежит шпионаж в отношении защищенных данных, собранных или передаваемых электронным, магнитным или каким-либо иным не воспринимаемым непосредственно способом. 25-й Закон об изменении Уголовного кодекса расширил § 201, абз. 2, введя запрет на публичное сообщение противоправно воспринятого или подслушанного высказывания другого лица, если это может нанести вред законным интересам другого лица. Сопроводительный закон к Закону о телекоммуникациях от 17 декабря 1997 г. (BGBl. I. S. 3108), учитывая приватизацию федеральной почты, § 354 о нарушении почтовых и телефонных тайн, перенес § 206 из раздела о наказуемых деяниях в учреждении в раздел тайны частной жизни и по содержанию привел в соответствие с новым правовым положением.

В сфере наказуемых деяний, связанных с причинением телесных повреждений, 6-й Закон о реформе уголовного права при причинении простого телесного повреждения ввел наказуемость за покушение (§ 223, абз. 2), а в состав причинения опасного телесного повреждения в качестве квалифицирующего признака включил применение яда или других вредных для здоровья веществ (§ 224, абз. 1, № 1), соответственно упразднив состав деяния отравление (§ 229). Кроме того, в § 224 было усилено минимальное наказание, а в случае злоупотребления в отношении опекаемых лиц (§ 225) – максимальное наказание. Новая норма о причинении тяжкого телесного повреждения (§ 226) прежнее тяжкое и особенно тяжкое телесное повреждение (§§ 224 и 225) трактует одинаково – как состав преступления с наказанием в виде лишения свободы на срок до двух лет. Особое предписание о более мягком наказании в случае взаимного причинения друг другу телесных повреждений и оскорблений (§ 233, старая ред.), было отменено.

Вместе с тем сохранилось другое компенсационное предписание о смягчении наказания, которое касается только случаев взаимных оскорблений (§ 199). В состав оставления в опасном для жизни положении (§ 221), который в новой редакции включает, помимо опасности для жизни, создание опасности причинения тяжкого вреда здоровью, введено важное дополнение о форме действия и квалифицированном составе деяния.

Применительно к краже (§ 242) и присвоению имущества (§ 246), а также для случаев браконьерской охоты и рыболовства (§§ 292, 293) 6-й Закон о реформе уголовного права четко и без каких-либо ограничений умысел на присвоение распространил и на присвоение в пользу третьего лица после того, как в Сборнике решений Федерального Суда по уголовным делам (BGHSt) (GS – Свод законов. 41, 187) изъятие денег из почтовой рассылки для отчисления в государственную казну функционерами ГДР не рассматривалось как сокрытие за отсутствием присвоения «для себя». Помимо этого, утаивание путем удаления знака о том, что лицо, совершившее деяние, имеет вещь «во владении или на сохранении», было превращено в общий состав преступления – деликт, совершаемый против собственности. Далее было выполнено важное требование об обеспечении общественной безопасности тем, что состав квартирной кражи со взломом приведенного в законе примера особо тяжкого случая кражи (§ 243, абз. 1, предложение 2, № 1, старая ред.), был преобразован в квалифицированную кражу с минимальным наказанием в виде лишения свободы на срок от шести месяцев (§ 244, абз. 1, № 3). И, наконец, минимальное наказание в виде лишения свободы в случае тяжкого грабежа (§ 250, абз. 1, старая ред.) как чрезмерное (прежде всего из-за охвата «мнимого оружия») было уменьшено до трех лет (§ 250, абз.1), но для следующей ступени квалификации установлено минимальное наказание в виде лишения свободы на срок от пяти лет, максимальная же мера наказания для менее тяжких случаев увеличена до десяти лет лишения свободы. Уже ранее Закон от 9 июня 1989 г. (BGBl. I. S. 1059) преобразовал тяжкие, квалифицированные и привилегированные случаи кражи (§§ 243–248а), а также предписания о приобретении направил против имущества, добытого преступным путем и укрывательством.