Джон Патрик Бальфур - Османская империя. Шесть столетий от возвышения до упадка. XIV–ХХ вв. Страница 9

Тем не менее проблема ассимиляции решалась в значительной степени с помощью политики порабощения в различных формах – нечто подобное турки сами испытали на себе на ранних этапах своей истории. Процесс обращения в рабство применялся к военнопленным и жителям захваченных территорий. Закон давал османскому солдату абсолютное право владения захваченными людьми, если они не соглашались открыто признать и исповедовать ислам. Он мог держать таких людей для работ по дому или для сельскохозяйственных работ. Он мог продать их на открытом рынке при условии соблюдения права государства на одну пятую часть рыночной стоимости всех захваченных в плен. Для греков рабство было невыносимым унижением. Императоры Византии продвинулись далеко вперед в деле освобождения рабов. Турецкий закон, таким образом, в определенной степени ускорял обращение в ислам среди христиан, которые предпочитали смену религии утрате своей свободы.

Но система сохраняла гибкость. Многие греки имели возможность купить свободу без обращения. Подобное могло бы произойти в городе, павшем в результате нападения, иногда в соответствии с оговоренными условиями капитуляции, и нередко наступающие армии Мурада предпочитали денежный выкуп обузе в виде рабов. В сельских районах угроза попасть в рабство была меньше. Можно было легко укрыться в горах, а в условиях наступления было мало времени на преследование. Отдельные земли оставались в руках своих покоренных владельцев в обмен на фиксированный налог. На других землях, завоеванных у противника, новые османские собственники нуждались в мужчинах для обработки их поместий, и среди этих людей многие так и оставались не обращенными в ислам.

Вместе с тем женщины, будь то вдовы воинов или молодые дочери греков, сербов и болгар, в основном обращались в рабынь и становились женами и наложницами завоевателей, которые, как правило, не возили за собой своих собственных женщин. Конечным результатом этого было развитие османской расы, сильной и богатой, благодаря смешению множества кровей. Восточная кровь – татар, монголов, черкесов, грузин, персов и арабов, – которая уже текла в жилах турок, смешивалась теперь с кровью балканских и других европейских народов за пределами Балкан, чтобы создать в пределах одного века цивилизацию столь же многонациональную, как и цивилизации греков, римлян и византийцев.

Наконец, в дополнение к этой общей системе кабалы, освобождение от которой могло быть достигнуто путем добровольного обращения в ислам или каким-то иным образом, Мурад набирал в свою армию из числа христиан особую, отборную пехоту, которая должна была служить лично султану. Это был корпус янычар, ени чери, или «новые войска». Введенные Орханом в качестве личной охраны, янычары были теперь преобразованы Мурадом в милицию, предназначенную главным образом для поддержания порядка и защиты завоеванных им территорий христиан в Европе. Основанное на практике принудительного обращения в ислам, это военное подразделение комплектовалось в каждом захваченном районе по одному принципу: привилегия освобождения от воинской обязанности, получаемая путем уплаты подушного налога, не распространяется на мальчиков-христиан определенного возраста. Османские власти могли выбирать из них подходящих рекрутов, которых забирали из семей и воспитывали в мусульманской вере. Функция этих рекрутов заключалась в служении султану: они лично зависели от него и оплачивались им по шкале более высокой, чем в других войсках. Специально отбираемые по силе характера, физическим данным и уму, воспитываемые в духе непреклонности, дисциплинированные и приученные к любого рода невзгодам, воины были, подобно монахам, лишены права жениться, владеть собственностью, заниматься каким-либо другим делом. Их жизнь была посвящена воинской службе под руководством султана.

Вместо христианства они воспитывались на отличавшихся определенной широтой взглядов неортодоксальных мусульманских заповедях ордена дервишей Бекташи, благоговейным патроном которого был Орхан, построивший для ордена монастыри с монашескими кельями в Бурсе. Их шейх, Хаджи Бекташ, благословлял новые войска и вручал им штандарт, украшенный полумесяцем и обоюдоострым мечом Османа. Накрыв рукавом своих одежд голову первого солдата, он давал войску имя и предсказывал его будущее: «Его лик будет ярким и сияющим, его рука сильной, его меч острым, его стрела будет иметь острый наконечник. Он будет побеждать в каждой битве и никогда не вернется иначе как с триумфом». После этого благословения к белой войлочной шапке янычар, своими очертаниями напоминавшей головной убор воителей пограничных областей – ахи, крепился хвост, изображавший рукав дервиша шейха, и украшение в виде деревянной ложки вместо помпона. Знаком отличия войска, символизирующим более высокий уровень жизни, чем у других, были горшок и ложка; офицерские звания были позаимствованы из лексикона полевой кухни – начиная с Первого делателя супа и до Первого повара и Первого водоноса. Священным предметом полка был котел, вокруг которого янычары собирались, чтобы не просто поесть, а держать совет между собой.

Народы Европы вполне могли выразить моральное негодование бесчеловечностью турок с Востока, подобным образом наложивших на христиан кровавый налог, порабощавших юных пленников, отрывавших их от родителей, силой навязывавших чуждую религию и диктовавших образ жизни, которого им отныне предстояло придерживаться. Но следует сделать скидку на нормы воинственного века, когда борьба с врагами безоговорочно воспринималась как составная часть жизни. В этот век христиане сами были столь же негуманны в отношении к другим, будь то христианин или иноверец. Более того, Балканы того времени – запутанный театр военных действий, на котором солдаты-христиане постоянно воевали на стороне турок. Ни разу мусульманские армии Мурада не оказывались без поддержки со стороны войск «неверных», сознательно сражавшихся под руководством командиров-христиан против других христиан. Своей численностью такие контингенты намного превосходили янычар, число которых, хотя и возросло за несколько веков в несколько раз, все равно составляло сравнительно небольшую часть турецких вооруженных сил. Во времена Мурада их было немногим более тысячи человек. Несомненно, с течением времени угроза вербовки сокращала их ряды, побуждая крестьянство скорее принимать ислам, чем жертвовать сыновьями, нужными для работы на земле.

Будучи призванными, эти юноши получали такие преимущества, как высокая степень физической подготовки и технического мастерства, образование, разумный баланс между дисциплиной в казармах и отдыхом в лагерях, надежда на пожизненную карьеру. Здесь был развит spirit de corps, дух, основанный на гордости собственным полком, преданности суверену и религиозном братстве. Янычары, таким образом, начинали жизнь, имея достаточно большие преимущества. По мере того как проходили века Османской империи, они получили даже больше, чем их справедливая доля власти.

Система военного рабства шокировала христианский мир. Но она была достаточно давно известна и распространена в исламском мире, особенно среди турок. Они на самом деле извлекли из нее пользу в период собственного порабощения на ранних стадиях истории. Во времена халифата Аббасидов турок похищали, брали в качестве дани или покупали как рабов в немусульманских степях Центральной Азии, воспитывали как обращенных мусульман, а затем в Багдаде их обучали солдатскому ремеслу или же готовили из них чиновников. «Поставка рабов этого вида, – отмечает Клод Каэн, – статус которых был, естественно, намного выше, чем у домашних рабов, принадлежавших частным лицам, похоже, никогда не была затруднительной, и само турецкое население, среди которого она осуществлялась, не имело против нее возражений. Тогда рабство не вызывало в людях чувств, какие стало вызывать позже». Тюрки, подобным образом превращенные в рабов, нередко имели возможность подняться, благодаря системе поощрений, до высоких военных и административных постов.

В государстве Саманидов, преемнике халифата, их власть показала себя сильным фактором сохранения династии, но турки в конце концов ее свергли, чтобы заменить собственной династией рабского происхождения. Схожие династии, основанные лицами рабского происхождения, правили в Египте – речь идет о династии Тулунидов и, позднее, Мамлюков, изначально рабов Саладина и Айюбидов. Последнюю они просто вытеснили, чтобы создать свою собственную династию, аналогичным образом основанную на рабстве, которая продолжалась и при османском режиме.

Османы сами столкнулись при Мураде I с вызовом, на который им пришлось реагировать. В этом случае, по словам Арнольда Тойнби, имел место «географический перенос исконного сообщества из его естественного степного окружения, в котором оно находилось в состоянии борьбы с физической природой, во враждебное окружение, в котором оно обнаружило себя свободным от физического давления десикации, но взамен столкнулось с новой проблемой осуществления господства над враждебными общинами человеческих существ».