Алексей Минченков - Английские частицы. Функции и перевод Страница 2

Слово anyway в примере (2) сигнализирует собеседнику о том, что причину, описанную во втором высказывании, следует воспринимать как более важную, чем первую; по крайней мере, так это представляется говорящему.

(3) Oh, I never thought you could be here.

Употребление слова Oh свидетельствует об удивлении и, возможно, испуге говорящего, не ожидавшего встретить собеседника в определенном месте.

Анализ всех трех примеров говорит о наличии общих черт у рассмотренных слов:

– они не имеют денотата, не соотносятся с каким-либо конкретным лицом, предметом или абстрактным концептом;

– они не связаны синтаксически с другими словами внутри высказывания, даже в случае, когда они относятся не ко всему предложению, а к слову (even относится к слову John в примере (1));

– к ним нельзя поставить вопрос;

– они непосредственно связаны с языковой личностью, с говорящим, реализуют его коммуникативные цели в конкретной ситуации общения. Эта связь настолько сильна, что их трудно представить вне дискурса, вне конкретной коммуникативной ситуации – во многих случаях требуется большой отрезок контекста или хорошее знание ситуации общения, для того чтобы определить их функцию. Связь этих слов с говорящим и его коммуникативными целями говорит о том, что их наиболее общее предназначение – достижение успешности речевого взаимодействия между говорящим и собеседниками.

Поскольку мы установили, что один из основных признаков этих слов – связь с коммуникативными целями говорящего, то есть с иллокуцией, мы, вслед за С. Харви (Hervey, 1999), будем называть их иллокутивными частицами. Описанные выше черты указанных слов являются, соответственно, критериями выделения иллокутивных частиц. На практике нередко достаточно применить критерий невозможности постановки вопроса. С его помощью можно, например, различить те случаи, когда одно и то же слово употребляется как иллокутивная частица или как наречие. Рассмотрим несколько примеров такого рода:

(1) He agreed with me at first, but then changed his mind.

She types accurately, of course. But then she is very slow.

В первом предложении мы имеем дело со свободным сочетанием союза but и наречия then, причем наречие имеет денотативное содержание и синтаксические связи с глаголом. Во втором случае ситуация кардинально иная. But и then как бы сливаются в один смысловой блок, с помощью которого говорящий вводит актуальный аргумент, вступающий в контраст с содержанием первого предложения второй ситуации, и тем самым ослабляющий его значимость. К then во второй ситуации невозможно поставить вопрос ‘когда?’, как в первой ситуации. Это слово оказывается частицей, указывающей на логический ход мыслей говорящего.

(2) He is at home now.

Now, a human being isn’t as simple as a bicycle.

В первом предложении now представляет собой дейктическое наречие, к которому можно поставить вопрос ‘когда?’.

Во втором предложении такой вопрос был бы абсурдным, и трактовка now как наречия времени означала бы, что когда-то, но только не сейчас, человек был устроен так же просто, как и велосипед. При анализе ситуации становится очевидно, что мы имеем дело с иллокутивной частицей, которую говорящий использует для привлечения внимания собеседника к актуальному для ситуации факту.

(3) He speaks English very well.

He can’t very well refuse.

В первом предложении примера (3) наречие well определяет глагол speak, отвечая на вопрос ‘как?’, а наречие very, в свою очередь, определяет well и отвечает на вопрос ‘в какой степени?’. Во втором предложении сочетание very well следует признать составной частицей, к которой невозможно поставить вопрос, и которая употребляется говорящим для интенсификации и ссылки на норму.

С помощью указанных критериев можно отличить иллокутивную частицу и от других частей речи, например местоимений и прилагательных.

(4) All was quiet.

She was left all alone.

В первом предложении all – местоимение в функции подлежащего, во втором – частица в эмфатической функции.

(5) We need a more positive approach.

She is a positive liar.

В примере (5) мы видим разницу между positive, употребляемым как прилагательное в значении ‘конструктивный’ и как иллокутивная частица, маркирующая эмоции говорящего (возмущение) и отсутствие сомнений в правильности высказанной оценки.

При этом следует еще раз отметить, что существует несколько слов, которые всегда употребляются только как частицы. К ним относятся, например, even, merely и only. Как иллокутивная частица всегда употребляется также и Oh, причисляемая к междометиям в традиционной морфологии. Однако большинство слов, относимых нами к иллокутивным частицам, могут также, с той или иной степенью частотности, выступать в денотативной функции.

Как уже отмечалось выше, функционально-семантическая классификация частиц достаточно затруднена в силу полифункциональности многих из них. Традиционно выделяются эмфатические (even, practically, all, well), ограничительные (only, but, merely) и идентифицирующие (precisely, right, just). Но частица just, например, может выполнять все три функции:

It was just a joke (ограничительная).

It is just scandalous (эмфатическая).

It is just what I want (идентифицирующая).

Кроме того, многие частицы, например oh, just, positive(ly), могут выражать разнообразные эмоции, или же эмотивный компонент может наслаиваться на основное значение частицы (см. примеры выше).

Некоторые частицы, выражая то или иное значение, могут параллельно выступать в роли коннекторов, роли традиционно присущей союзам. К таким частицам относятся, например, after all, anyway, actually.

Еще одна интересная функция частиц – заполнение пауз. Выполняя эту функцию, частица well, например, сигнализирует о колебании и замешательстве говорящего. Эту функцию частиц, так же как и функцию привлечения внимания, следует отнести к случаям непосредственного речевого взаимодействия говорящего с собеседником.

В целом становится очевидно, что если мы хотим разобраться в функциональной семантике иллокутивных частиц во всем ее многообразии, нам необходимо анализировать реальное функционирование каждой конкретной частицы в отдельности.

Перевод как коммуникативный процесс

Итак, мы установили, что иллокутивные частицы представляют собой такие единицы языка, которые, во-первых, непосредственно связаны с коммуникативными целями говорящего в конкретной ситуации общения и, следовательно, во-вторых, имеют крайне изменчивую семантику, которая каждый раз уточняется или полностью меняется в зависимости от контекста. Какое значение имеет этот факт при подходе к частицам с точки зрения их перевода на другие языки, в частности, русский? Наиболее важным нам представляется то, что эквивалентные отношения между частицами и единицами другого языка также не могут иметь постоянного характера, а будут каждый раз устанавливаться в зависимости от контекста, то есть не в сфере языка, а в сфере речи. А в этом случае, если опираться на традиционное понимание эквивалента как на “постоянное равнозначное соответствие, как правило, не зависящее от контекста” (Рецкер, 1974: 11) и относящееся к сфере языка, то частицы следует относить к безэквивалентным единицам. Действительно, даже самые полные из существующих на данный момент переводных словарей в силу своей ориентации именно на приведенное выше понимание эквивалента не могут, как правило, учесть всех контекстуальных соответствий, которые способны иметь частицы. Особенно ярко это видно на примере частицы Oh, для которой трехтомный англо-русский словарь, насчитывающий 250 000 единиц (1993), дает лишь один эквивалент – русское восклицание О!, которое, как будет видно ниже, на самом деле очень редко может выступать в такой роли. Реальную помощь переводчику могли бы оказать скорее беспереводные английские словари, в которых отражен функциональный аспект языковых единиц, в частности, словари серии Collins Cobuild. Однако похоже, что эта возможность осознается пока не всеми, и поэтому нередко, в силу неадекватного отражения семантики частиц в переводных словарях и общей неразработанности их перевода в специальной литературе, можно наблюдать примеры достаточно непрофессионального подхода к проблеме в целом. В частности, игнорирование важной роли частиц в логической организации текста и обеспечении успешности коммуникативного процесса, а также преимущественная ориентация на денотативное содержание, ведут к тому, что частицы не переводятся вообще, опускаются в силу своей мнимой незначительности и малой величины. Чаще, однако, случается так, что переводчик, особенно начинающий, не задумывается над анализом конкретной речевой функции частицы и переводит ее буквально, или с помощью языковой единицы, имеющей, на самом деле, другую функцию. Прагматическим буквализмом при переводе Oh, например, стоит признать русское Ох, употребляющееся гораздо реже в современном русском языке, чем частица Oh в английском, и почти не соответствующее ей по функциям (см. ниже). Особенно стоит сказать о случаях неправильного перевода, обусловленных буквальным пониманием функции частицы в английском тексте, то есть восприятием ее не как частицы, а как наречия или свободного сочетания слов. Яркими иллюстрациями подобных буквализмов являются часто встречающиеся переводы after all как после всего и but then как но потом или но в этом случае. Вполне очевидно, что такой перевод ведет к полному нарушению логической связности текста.