Марк Твен - Жанна дАрк Страница 10

На дворе продолжала бушевать вьюга, но - что за беда! Незнакомец нашел себе надежное убежище и мог оставаться в нем столько, сколько хотел.

Глава V

У всех детей бывают прозвища; были они и у нас. Нас наделяли ими сызмала, так они и оставались за нами. Но больше всего было кличек у Жанны. С течением времени мы по разным случаям присваивали ей разные клички, которых набралось у нее с полдюжины. Некоторые из них сохранились за ней навсегда. Крестьянские девушки от природы застенчивы и легко краснеют, но Жанна настолько превзошла в этом отношении остальных и так краснела в присутствии незнакомых, что мы прозвали ее "Алым цветочком". Все мы были патриотами, но ее одну прозвали "Патриоткой", так как наши самые пламенные чувства любви к родине были холодны по сравнению с ее чувствами. Ее звали также и "Прекрасной". Эту кличку она получила не только за необыкновенную красоту лица, но и за красоту души. Сохранилась за ней также и кличка "Храбрая".

Мы воспитывались и росли в этой трудолюбивой, мирной среде и становились подростками настолько сознательными, что начинали разбираться не хуже старших в войнах {Прим. стр.48}, беспрерывно свирепствовавших на западе и на севере страны. Вести с поля битвы нас волновали не меньше, чем взрослых. В моей памяти запечатлелся такой случай. Однажды во вторник мы играли и пели под Волшебным деревом, украшая его гирляндами в память об изгнанных друзьях наших - феях, как вдруг маленькая Манжетта закричала:

- Смотрите! Что это там?

В ее словах было столько удивления и испуга, что мы невольно насторожились. Запыхавшиеся, с раскрасневшимися лицами, мы сбились в кучу и устремили свои взоры в одну сторону - на обращенный к деревне склон холма.

- Какой-то черный флаг.

- Неужели? Не может быть!

- Конечно. Разве не видно?

- Да, это черный флаг. Видел ли его кто-нибудь раньше?

- Нет. А что он означает?

- Что-нибудь ужасное. Что же он может означать еще?

- Не в этом дело. Ясно, что он означает что-то плохое. Но что?

- Давайте подождем и спросим у того, кто его несет.

- Смотрите, человек с флагом бежит сюда! Кто бы это мог быть?

Мы стали гадать, но вскоре убедились, что это бежал Этьен Роз, прозванный "Подсолнухом" за рыжие волосы и круглое рябое лицо, - предки Этьена были немецкого происхождения. Он быстро взбирался на пригорок, размахивая время от времени траурным флагом, с которого мы не сводили глаз, о котором мы спорили, с замиранием сердца ожидая, какие вести несет с собой Этьен. Наконец, он подбежал к нам и воткнул древко флага в землю.

- Вот! - проговорил он. - Стой здесь, будь эмблемой Франции, пока я отдышусь. Теперь ей не нужен иной флаг.

Все сразу умолкли, словно он объявил о чьей-то смерти. В наступившей тишине не слышно было ни звука, только сдавленное дыхание запыхавшегося мальчика. Отдохнув немного, Этьен Роз снова обрел дар речи:

- Получены мрачные вести. В Труа заключен мирный договор между Францией с одной стороны, англичанами и бургундцами - с другой. По этому договору Франция предана, связана по рукам и ногам и отдана врагу. Это дело рук герцога Бургундского и этой ведьмы - королевы французской. Генрих Английский вступает в брак с принцессой Екатериной.

- А ты не врешь? Разве может быть брак между дочерью французского короля и убийцей при Азенкуре? Это невозможно! Ты, видно, ослышался.

- Если ты не хочешь верить этому, Жак д'Арк, ты не сможешь подготовить себя к еще большим неприятностям - ведь худшее еще впереди. Ребенок, рожденный от этого брака, даже если это будет девочка, станет наследником обоих престолов - английского и французского, и оба государства будут во власти его потомства навеки.

- Вот это уж наверняка ложь! Такое положение противоречит нашему Салическому закону и не может иметь силы, - возразил Эдмон Обре, прозванный нами "Паладином" за воинственные склонности характера. Он говорил бы и дальше, но голос его был заглушен криками остальных: возмущенные тем, что сулит Франции этот договор, все сразу зашумели, не слушая друг друга, пока маленькая Ометта не урезонила разбушевавшихся ребят.

- Нехорошо прерывать его! - сказала она. - Дайте ему закончить. Вы не верите его рассказу потому, что он кажется вам выдумкой. Тогда, наоборот, вы должны были бы радоваться, а не возмущаться. Продолжай, Этьен!

- Остается сказать только одно: наш король, Карл VI, будет править нами в течение всей своей жизни, а после его смерти регентом Франции сделается Генрих V Английский, покуда не подрастет ребенок...

- И этот человек, этот мясник будет управлять нами? Все это ложь, явная ложь! - закричал Паладин. - Тогда что же станет с нашим дофином? Что о нем сказано в договоре?

- Ни слова. Он лишается престола и превращается в отверженного.

Снова поднялся шум. Все кричали, что это ложь, успокаивая и подбадривая себя словами: "Наш король мог подписать только хороший договор. Он не подписал бы договор, ограничивающий права его родного сына".

Вдруг раздался голос Подсолнуха:

- Скажите мне, согласилась бы королева подписать договор, по которому ее родной сын лишается престола?

- Эта ехидна? Конечно, согласилась бы. Нет такого вероломства, на которое она не пошла бы в своих коварных замыслах. Она ненавидит своего сына. К счастью, ее подпись не имеет значения. Подписать должен король.

- Скажите мне еще одну вещь. Как здоровье короли? Он сумасшедший, правда?

Да, но, тем не менее, народ любит его. Страдания сближают его с народом, а жалость к нему порождает любовь.

- Это верно, Жак д'Арк. Но чего можно ждать от этого безумца? Понимает ли он, что делает? Нет. Самостоятельно он действует или по наущению других? По наущению других. Вот теперь судите сами, почему он подписал договор.

- Кто же его заставил?

- Вы и без меня знаете, - королева. Ребята снова зашумели, осыпая проклятьями королеву. Наконец Жак д'Арк сказал:

- Бывает много ложных слухов. Но такого постыдного, как этот, более унизительного, более оскорбительного для Франции, видимо, не было никогда. Поэтому хотелось бы надеяться, что это только ложный слух. Откуда ты узнал об этом?

Вся краска сбежала с лица его сестры Жанны. Она боялась ответа, и предчувствие не обмануло ее.

- Эту новость привез священник из Максе. Все ахнули. Мы знали его как человека надежного, внушающего доверие.

- А сам он верит этому?

Затаив дыхание, все ожидали ответа. И ответ последовал:

- Конечно, верит. И не только верит. Он ручался, что все сказанное правда.

Некоторые девочки заплакали; мальчики онемели от горя. На лице Жанны было выражение безмолвного страдания, как у животного, пораженного насмерть. Животное молча переносит удар. Точно также переносила его и Жанна; она не промолвила ни слова. Ее брат Жак положил ей руку на голову и нежно гладил по волосам в знак сочувствия. Она поднесла его руку к губам и, не говоря ни слова, с благодарностью поцеловала. Но вот наступил перелом - мальчики начали говорить. Первым заговорил Ноэль Ренгессон:

- Ах, когда же, наконец, мы станем взрослыми? Мы растем так медленно, а Франция никогда еще так не нуждалась в солдатах, чтобы смыть с себя это позорное пятно.

- Как противно быть ребенком! - заметил Пьер Морель, прозванный "Кузнечиком" за выпуклые глаза. - Приходится ждать, ждать и ждать без конца. Бесконечные войны опустошают все вокруг, а ты жди своей очереди. Ах, если бы я мог стать солдатом сейчас же!

- Что касается меня, то я не намерен долго ждать, - сказал Паладин, - и уж когда я пойду на войну, вы услышите обо мне. Клянусь! Штурмуя крепость, некоторые предпочитают быть в тылу. Но это не в моем характере. Я буду сражаться всегда в первых рядах и никого не пущу вперед, разве только офицеров.

Даже девочек охватил воинственный дух, а поэтому одна из них, Мари Дюпон, сразу же заявила:

- Жаль, что я не мужнина! Я бы сию минуту отправилась на фронт. Сказав это, она приняла гордый вид, ожидая похвал.

- И я тоже! - поддержала ее Сесиль Летелье, раздувая ноздри, как боевой конь, почуявший битву. - Уверяю вас, что я бы никогда не струсила, даже если бы против меня выступила вся Англия.

- Вздор! - не выдержал Паладин. - Девчонки только и умеют хвастать, в этом их призвание. А попробуйте поставить тысячу их против горсти солдат, и вы увидите, что такое паника и бегство. Чего доброго, и маленькая Жанна начнет сейчас говорить, что станет солдатом.

Шутка показалась такою забавной, что вызвала всеобщий хохот. И Паладин, решив ею воспользоваться, продолжал:

- Да. Представьте себе нашу Жанну врезающейся в колонны врага, как старый ветеран! Здорово, правда? И не в чине какого-то простого, жалкого солдатишки, как все мы, а в чине офицера! Понимаете, - офицера, закованного в броню, в железных латах и в стальном шлеме с забралом, под которым можно скрыть растерянность и краску стыда на лице в случае, если придется отступить перед превосходящими силами противника. Офицер? А что же! Она будет у нас капитаном! Слышите, - будет командиром, станет во главе целого отряда, может быть, тоже из девчонок. Ей только и быть командиром. И - боже мой! - как налетит она, как начнет рубить направо и налево - словно ураган пройдет по полю битвы.