Александр Волков - Карфаген. "Белая" империя "чёрной" Африки Страница 10

А может быть, Ганнон плыл вдоль хорошо разведанного берега? Ведь за полтора века до его экспедиции финикийские мореходы, состоявшие на службе фараона Нехо, совершили плавание вокруг Африки и, несомненно, исследовали ее побережье. За несколько десятилетий до Ганнона в плавание "по Атлантическому морю" (Сенека) отправился грек Эвтимен. Часть западного берега Африки была, очевидно, известна жителям Гадеса и Могадора. Подчинив себе финикийские колонии в Африке, Карфаген стал наследником древних открытий. По маршрутам, известным опытным финикийским лоцманам, отправились экспедиции карфагенян.

Длительность плавания Ганнона тоже нельзя точно установить; по-видимому, карфагеняне были в пути несколько месяцев и подошли к экватору. В таком случае они непременно достигли горы Камерун — единственного действующего вулкана на западном побережье Африки. Здесь они застали его извержение, увидели "огромный костер", что достигал звезд, миновали огненные потоки, которые выливались в море, а, попытавшись подойти к берегу, убедились, что "из-за жары сойти на берег было невозможно".

Впрочем, эта часть пути описана в "Перипле Ганнона" крайне расплывчато; точные данные почти отсутствуют. Невозможно локализовать перечисленные здесь топонимы. Основные пункты плавания Ганнона были, видимо, таковы: река Себу (Марокко), река Сенегал, вулкан Камерун. Ганнон вторично, после экспедиции фараона Нехо, открыл около 6 тысяч километров африканского побережья. Сведения о флоре и фауне Западной Африки, приводимые в "Перипле", соответствуют научным фактам и отличаются от обычных греческих представлений об этой части мира.

После взятия римлянами Карфагена среди трофеев, доставшихся победителям, оказался и отчет о плавании Ганнона. Вскоре римляне организовали собственную экспедицию к западным берегам Африки; ее возглавил греческий историк Полибий, очевидец падения Карфагена. Его путешествие, пусть и было повторением плавания Ганнона, тоже явилось одним из величайших путешествий древности. Римляне достигли устья реки Сенегал.

Впоследствии, вплоть до XV века, никто больше не рисковал плавать вдоль западных берегов Африки по направлению к экватору — маршрутом, давно знакомым карфагенянам.

"В середине океана против Африки находится остров, отличающийся своей величиной", — писал Диодор. Остров обнаружили карфагеняне; он находился в нескольких днях пути от материка. Множество лесов покрывало его. Земля на острове была плодородной, а деревья в изобилии приносили плоды. Приятен был местный климат: здесь не было ни сильного холода, ни ужасного зноя. Поэтому "даже среди туземцев успело распространиться занесенное извне верование, что здесь должны находиться Елисейские поля".

Разумеется, речь не может идти об открытии карфагенянами Америки; до нее плыть гораздо дольше. Очевидно, они совершали плавания на Канарские острова и, может быть, на Мадейру.

"Ни на американских островах, ни на обоих западных материках, — писали И. П. Магидович и В. И. Магидович, — до сих пор не найдено ни одного предмета, который бы свидетельствовал о посещении Америки древними средиземноморскими народами, хотя, теоретически, случайные посещения ими Америки возможны". Все сообщения о находках "после проверки оказывались ошибочными или лживыми".

Британский географ Э. Банбери убедительно показал, что этот загадочный остров — Мадейра, вновь открытый в XIV веке итальянцами и в 1419 году — португальцами. В древности это был лесистый остров, а здешняя земля приносила богатые урожаи.

Об этом острове в народе ходили легенды, отголоски которых запечатлены на страницах "Саламбо": "За Гадесом в двадцати днях пути по морю есть остров, покрытый золотым песком и зеленью, населенный птицами. На горах большие благоуханные цветы качаются, как вечные кадильницы. В лимонных деревьях, выше кедров, живут змеи молочного цвета и своими алмазными пастями стряхивают на траву плоды. Воздух на острове такой мягкий, что там нельзя умереть".

Рихард Хенниг, впрочем, предположил, что первыми Мадейру и, очевидно, Канарские острова открыли не карфагеняне и не финикийцы, а, может быть, критяне, "морские походы которых еще за 2000 лет до финикиян простирались на всю западную часть Средиземного моря, вплоть до океана".

Если карфагеняне достигли Канарских островов, то они могли совершать туда плавания регулярно. Ведь на этих островах произрастает особый лишайник — орсель (Roccella tinctoria); он содержит качественный краситель, который использовали при изготовлении пурпурных тканей. Для окрашивания тканей годилась также кроваво-красная смола драконова дерева (Dracaena draco) — так называемая "кровь дракона".

Впоследствии нумидийский царь Юба II, чья держава возникла "на развалинах" Карфагенской державы, даже оборудовал на Канарских островах мастерскую по окрашиванию тканей в пурпур, и сами острова тогда называли "Пурпурными". Прибыв на острова, нумидийцы не обнаружили там людей, но нашли остатки старинных строений.

У этого предания есть и другая концовка — страшная. По легенде, власти Карфагена, опасаясь, что Канарские острова захватят соперники, для сокрытия туда пути, решили убить всех поселившихся островитян. Они послали отряд воинов. Те напали на ничего не подозревавших жителей и всех перебили.

Возможно, карфагеняне достигли и Азорских островов, но документальных свидетельств тому нет. Зато в 1749 году швед Юхан Подолин обнаружил на острове Корву клад. Найден он был случайно. Буря размыла фундамент разрушенной каменной постройки. Показался глиняный сосуд, в котором лежало множество монет. Их раздали собравшейся толпе. Несколько монет попали позднее в Мадрид. Среди них были две золотые, пять медных карфагенских монет и две медные киренские.

Ранее считалось, что Азорские острова были открыты португальцами в годы правления Альфонса V. Вряд ли кто-то из них или бывавших здесь позже моряков мог закопать в развалинах дома древние монеты. Их оставили, наверное, карфагеняне. Возможно, здесь находилась карфагенская фактория, а может быть, пунический корабль попал сюда по случайности, занесенный непогодой, и кто-то из купцов или моряков, боясь потерять богатство, спрятал его. Первые исследователи находки сразу вспомнили плавание Ганнона к берегам Африки и основанные им колонии. Один из кораблей, плывших туда, мог быть отнесен к острову Корву. Судя по датировке монет, это случилось в 330–320 годах до нашей эры.

Во времена Магонидов карфагеняне пускались в экспедиции не только в экваториальные воды, но и далеко на север. Они решили завладеть оловянными рудниками, находившимися где-то на островах к северу от Испании. До сих пор они выменивали ценный металл у иберийских племен, перекупавших его друг у друга.

"Карфагеняне, подчинив себе древний рынок олова — Тартес, — писал Рихард Хенниг, — захотели проникнуть в Эльдорадо олова — Британию". На поиски Британских островов отправился флотоводец Гимилькон, — возможно, брат суффета Ганнона, совершившего в те же годы плавание в Африку.

От португальского побережья корабли отплыли на север. Как писал Плиний, Гимилькон был послан "исследовать внешние границы Европы" (возможно, он искал еще и Страну янтаря). К сожалению, отчет об этом плавании утерян. Упоминания о нем имеются лишь у Руфа Феста Авиена в его поэме "Морские берега", написанной почти тысячу лет спустя.

Непонятно, как Авиен узнал подробности экспедиции. Сам он ссылается на "пунические анналы". Возможно, что отчет о плавании Гимилькона, выгравированный на металлической табличке, тоже хранился в одном из карфагенских храмов, позднее был внесен в сочинение какого-нибудь карфагенского историографа.

Описание стран, где побывал Гимилькон, столь же туманно, как и вторая часть "Перипла Ганнона". Плавание оказалось долгим: то буря задерживала моряков, то штиль, заставлявший корабль замереть на "ленивой поверхности тихих вод". В другие дни мешал плыть густой туман или пугали "чудища морей", насылая "великий страх" на плывущих, а то и водоросли, как брошенный якорь, останавливали судно посреди бурливых волн. В коротком рассказе о плавании Гимилькона каждая строка — жалоба на обстоятельства, перечень бед, которых чудом избежал Гимилькон. Там "мрак одевает воздух как будто какое одеяние"; там "глубина вод настолько мелка, что едва покрывает лежащие под ней пески". И нет ни одного точного указания. Невозможно сказать, где именно побывал Гимилькон. В Англии? В Ирландии? В Саргассовом море?

Очевидно, карфагеняне пытались скрыть маршрут экспедиции от греков и других своих конкурентов. По словам британского историка географии Дж. О. Томсона, "может быть, в то время принято было распространять только искаженные версии о путешествиях, в которых обычно преувеличивались опасности, чтобы запугать соперников". Карфагеняне всегда старались хранить свои открытия в тайне. "Эта склонность к конспирации, когда дело касалось путешествий и открытий, суливших торгово-экономические выгоды, — замечает немецкий историк К. X. Бернхардт — могла быть причиной того, что в истории почти не осталось сообщений об их морских экспедициях". Отчет Гимилькона был умышленно составлен так, чтобы отбить всякое желание плыть в тот далекий край — тем более что северные моря считались в древности несудоходными. Правда, немецкий историк X. Бергер предположил, что именно этот жутковатый отчет вдохновил грека Пифея отправиться на поиски Британии.