Евгений Глущенко - Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования Страница 10

Хивинское ханство возникло в XVI в. с приходом сюда полукочевых узбекских племен. К концу XVI в. оседлое узбекское население составляло 65 процентов, 26 процентов составляли туркмены, остальные 9 процентов приходились на долю казахов и каракалпаков. Узбеки сплошным массивом заселили северную половину хорезмского оазиса, расположившись в основном в дельте Амударьи. Всего в пределах ханства насчитывалось до 20 узбекских племен.

Большой ущерб экономическому и культурному развитию Хорезма нанесли междоусобицы царевичей Тимуридов. Немалый ущерб причинило также изменение русла Амударьи в начале XVII в., в результате чего пришлось переносить главный город страны Ургенч на новое место. Вследствие того же явления (изменение русла реки) столицу ханства пришлось перенести в Хиву.

Хива была одним из древнейших городов Хорезма, являлась богатым торговым центром Средней Азии, жемчужиной среднеазиатского строительства. И даже сейчас, спустя сотни лет после своего основания, ее медресе, дворцы и мечети поражают монументальностью, изяществом линий, яркостью колорита. Стройные башни, цветные глазурованные кирпичи минаретов, величественные мавзолеи с майоликой порталов и монументальными бирюзовыми куполами, неповторимая красота орнамента с белыми узорами на синем фоне создали впечатление сказочного восточного города.

Основной рабочей силой при строительстве этих блестящих сооружений были рабы – рабство до 1873 г. было вполне официальным институтом. В этом отвратительном деле специализировались туркменские племена, для них оно стало источником существования. Туркмены совершали длительные рейды на территорию Ирана, Афганистана и уводили в рабство целые селения. Так они практически уничтожили либо угнали в рабство население Бадахшана – исторической области, оставив ее безлюдной. По некоторым сведениям, только в течение XIX в. число угнанных в рабство составляло миллион человек[37].

Кокандскому ханству достались владения узбекского племени минг, которые располагались в центральной части Ферганской долины. Предводитель племени Шахрухбий, род которого проживал в окрестностях нынешнего Коканда, был провозглашен племенной знатью правителем Ферганы в 1709 г. и стал основателем династии кокандских ханов, которая просуществовала до 1875 г.

В этническом отношении состав ханства был пестрым – ведущее положение занимали минги, за ними, по своему влиянию на внутреннюю политику, следовали таджики составлявшие основу ханской гвардии, затем шли кипчаки и киргизы.

Тюркоязычный этнос кипчаки в Средние века был известен в Древней Руси под именем половцев, которые кочевали в южнорусских степях и постоянно враждовали с русичами. В Европе их называли куманами. В XX в. кипчаки были включены в состав узбекской и киргизской наций.

Как и в других среднеазиатских ханствах, заметную роль в политической жизни Коканда играло духовенство, но еще более значительным весом обладал дервишский орден накшбендиев. С 1844 по 1869 г. Хозрати-Сахиб, халиф ордена, фактически был главной политической фигурой ханства. Судьями в Кокандском ханстве были только священнослужители.

Борьба за власть была характерна для всех трех государств Средней Азии, возникших на развалинах империи Тимура, но в Кокандском ханстве она приобрела долговременную и ожесточенную форму. Безжалостно истреблялись малолетние царевичи, ханы, беки, их жены, придворные. Достаточно сказать, что приблизительно за два столетия из 15 правивших ханов шесть были убиты в результате дворцовых переворотов, десятки царевичей, сотни сановников и военачальников были уничтожены, причем самыми зверскими способами.

Другой особенностью Кокандского ханства было наличие сильной военной знати. Государство было разделено на 15 бекств, подобных военным округам, которые одновременно были и административными единицами. Управляющие бекствами (беки и хакимы) одновременно являлись воинскими начальниками, командовавшими войсками, расквартированными в округе. Как правило, беками и хакимами назначались сыновья или близкие родственники хана. В наиболее благополучные со всех сторон годы хан был в состоянии собрать до 60 тысяч воинов, и ханы Коканда тяготились присутствием в государстве воинственного племени кипчаков, а потому, чтобы избавиться от их влияния, они пытались набирать в элитные части представителей не местных этносов. Так, большая часть гвардейцев состояла из горных таджиков и выходцев со Среднего Востока. В 1805 г., например, из этих чужеземцев было сформировано несколько кавалерийских частей, общей численностью до 10 тысяч сабель, ставших главной опорой хана. Они содержались за счет ханской казны и не подчинялись ни одному из хакимов.

Хакимы обладали всей полнотой власти: назначали чиновников и сборщиков податей, устанавливали размеры налогов, распоряжались финансами, командовали войсками. Самым крупным из округов был Коканд с окрестностями, а самым важным – Ташкент, куда хан назначал управителями самых доверенных лиц.

Выгодное географическое положение сделало Коканд крупным пунктом обмена товарами, которые доставлялись из Индии, Тибета, Бухары, Афганистана, России и Кашгара. Это привело к интенсивному развитию рыночных отношений и ремесел, способствовало росту городов – Ташкента, Коканда, Туркестана, Чимкента, Маргилана, Оша, Ходжента и др.

Правители всех трех среднеазиатских ханств большую часть времени проводили в военных походах против своих соседей, но кокандские ханы отличались, пожалуй, особой воинственностью. Ради защиты караванных путей, ведущих в Кашгар, кокандские ханы в XIX в. начали планомерное завоевание территорий, занятых киргизскими кочевыми племенами. В 20—30-х гг. XIX в. кокандские ханы подчинили себе всех киргизов, захватив всю территорию до озера Балхаш и реки Или. На захваченных землях возводились укрепления, закладывались поселения кокандцев, преимущественно узбеков. Киргизы должны были платить половцы с юрты и дополнительный налог за пользование земельными угодьями. Кроме того, киргизы обязаны были нести воинскую службу в армии кокандского хана.

Бухарский эмират сформировался в начале XVIII в. В это время власть в Бухаре захватил представитель многочисленного (более 100 тысяч человек) узбекского племени мангыт Мухаммед-Рахим. Династия мангытов правила в Бухаре вплоть до 1920 г.

В эмирате к началу XIX в. проживали 2 миллиона человек. В состав эмирата входили Зеравшанская и Кашкадарьинская долины, Сурхандарьинская область, некоторые территории нынешнего Таджикистана, часть Туркмении до Мургаба включительно, а на севере – вся территория до города Туркестана. Большинство населения составляли узбеки, киргизы, а также небольшое число персов, арабов, евреев, цыган, индийцев. Население в основном было оседлым, только небольшая часть вела кочевой и полукочевой образ жизни. В сельской местности говорили главным образом на узбекском языке. В то же время в городах с большой историей за плечами жители пользовались как узбекским, так и таджикским.

Бухарский эмират в Средней Азии занимал особое место – считался главным защитником веры. Эмиры провозгласили себя «повелителями правоверных», а священный город Бухару стражем и столпом мусульманства в Средней Азии, «куполом ислама». Эмир был не только светским, но и духовным главой государства, халифом, наместником пророка Мухаммеда.

Ислам в переводе с арабского означает «покорность». В Бухаре, как, пожалуй, нигде, ислам оправдывал свое первоначальное значение. Все сферы жизни эмирата – культура, мораль, политика, экономика, социальные отношения – были подчинены исламским установкам и требованиям; все было проникнуто устремлением превратить людей в покорных исполнителей воли власти. Духовная жизнь направлялась Кораном, а бытовые и юридические отношения определялись шариатом.

Согласно шариату эмир имел право распоряжаться жизнью и смертью своих подданных, их имуществом. Он был воплощением высшей власти, которую даже нельзя было упоминать вслух из опасения подвергнуться наказанию. Желая придать себе и своей власти мистическую таинственность, эмиры редко появлялись на людях, постоянно жили в Кермине, в 80 километрах от Бухары, и передвигались по столичному городу только в темное время.

Эмиры демонстрировали сверхнормальную набожность, ревностно исполняя все предписания Корана и шариата, проводя практически весь день в молитвах и разговорах на религиозные темы. Здесь все было под запретом.

Как всегда бывает, строгие запреты достигают непредусмотренных результатов. Жители не пили вина, но употребляли наркотики; лишенные женского общества, становились гомосексуалистами. Да и сами эмиры и их сановники зачастую бывали развратниками и растлителями малолетних. При дворе, где держали гаремы, состоявшие из нескольких сотен жен и наложниц, были еще и бачи – мальчики в возрасте 8—15 лет, предназначенные для сексуальных утех.