Джеффри Хоскинг - Россия и русские. Книга 1 Страница 10

Русский каганат середины IX в. существовал как независимая федерация, управляемая военной элитой, жившей за счет торговли, награбленного добра и дани от славянских, балтийских и финских народов, занимавшихся сельским хозяйством в лесных и лесостепных районах. Судя по словам арабского путешественника Ибн-Русти.

«…у [русов] нет земель для сельского хозяйства. Они питаются лишь тем, что им дает земля Саклаба [принадлежащая славянам, балтийцам и финнам]. Когда рождается ребенок, отец кладет ему в руки обнаженный меч и произносит: «Я не завещаю тебе никакого богатства, а ты помни: все то, что добудешь этим мечом, — твое». У них нет ни земельной собственности, ни деревень, ни возделанных земель; торговля мехом серой белки и других животных — их единственное занятие»5.

К середине IX в. каганат русов с его славянским населением и торговыми контактами представлял собой довольно мощную силу. В 861 г. он даже попытался вторгнуться в Византию, однако эта попытка была безуспешной. И все же она показала, что у империи появился новый серьезный и опасный соперник. В 907 г. каганат заключил соглашение с Византией, что дало ему постоянное право на ведение торговли в самой столице империи. Взамен Русь ограничивала численность купцов, посещавших город, а те обязывались оставлять оружие у его ворот. Таким образом, Византия пыталась обезопасить себя от незнакомого и воинственно настроенного народа.

Русь подтверждала свою мощь и другими способами. Князь Святослав (962–972) отдал на разграбление своим воинам Итиль, столицу Хазарского каганата, положив тем самым конец его господству в степи и обеспечив удобный доступ к Дону и берегам Азовского моря. Это, в свою очередь, открывало новые перспективы для развития торговли. Однако ослабление хазарского влияния открыло дорогу для набегов кочевников — печенегов, которые вскоре лишили русских всех вышеперечисленных завоеваний6, исключая часть Азовского побережья (Таманский полуостров), где было расположено Тмутараканское княжество.

К середине X в. варяги добились определенных успехов и заручились поддержкой многих восточнославянских племен. В результате получивших распространение смешанных браков исчезали различия между викингами и славянами, пока они не слились в единый народ. Доминирующими остались язык и культура восточных славян. «Славяно-викинги» сформировали своего рода племенной союз с центром в Киеве, предназначенный для отражения угрозы со стороны печенегов и проведения походов, нацеленных на различные объекты, включая саму Византию.

С одной стороны, этот союз был добровольным, продиктованным геополитическими нуждами, с другой — навязанным богатым и властным киевским князем. Для того чтобы стать долговременным и прочным, ему необходимо было выйти за рамки племенных отношений и споров местных правителей и образовать независимое государство, по крайней мере такое, как в средневековой Европе. История Киевской Руси — это история порой удачных попыток создать государственность, которые, однако, заканчивались так же, как и в случае с ранней империей Каролингов в Западной Европе, — раздробленностью и неудачей. Осмысливая причину этого, следует учесть протяженность территории Киевской Руси во время ее расцвета, несравнимую ни с одним государством в Европе (кроме территории империи Каролингов). Более того, Русь стала первым некочевым государством, сформировавшимся в степях Внутренней Евразии.

Основу общества составляла местная община, которая в ходе развития сельского хозяйства и становления государства перешла от родственных к соседским отношениям. Этот важный переход особенно ярко проявился в IX и X вв., когда названия племен перестали упоминаться в летописях, указывая тем самым, что родственные отношения перестали быть основой политической организации. Чем больше развивались сельское хозяйство, ремесла и торговля, тем ощутимее становились различия между богатыми и бедными. А также между сильными и слабыми: князь с его дружиной оказались оторваны от остальной общины и представляли собой привилегированный, хорошо вооруженный слой. Однако они не стали феодальным правящим классом (как утверждали советские историки), так как не владели обширными землями, а имели всего лишь небольшие участки с домами. Таким образом, привилегированность базировалась не на земельном, а на силовом преимуществе. Князь обеспечивал своим старшим дружинникам (боярам) кормление, право собирать дань с общины, отдавая одну часть князю, а другую как законный доход оставляя себе. Бояре взимали дань не с каждого дома в отдельности, а с общины в целом, по принципу круговой поруки. Правосудие же должно было вершиться следующим образом: каждая община расследовала серьезные преступления, передавала преступников дружинникам или платила коллективный штраф7.

Судебные и военные дела общины решались на собраниях, которые назывались «вервь» (слово, означающее «связь, крепления»), потом появилось слово «мир» (которое, как мы знаем, означает «покой, гармония»). В городах, ставших военными, административными и религиозными центрами племен, получило распространение слово «вече» (произошедшее от «ведать»). Собрания не выходили за рамки племен и не имели ничего общего с парламентом. И тем более — с собранием представительным: слово на собрании давалось любому взрослому мужчине — члену общины, обычно обладавшему землей или небольшим делом. Рабы, женщины и иммигранты не могли принимать участия.

Самым низшим классом общества являлись рабы (не вассалы), Крестьяне и ремесленники платили дань и оставались свободными. Государственная система напоминала скорее систему древнегреческих городов-полисов, чем западноевропейскую феодальную систему: финансы пополнялись в первую очередь за счет торговли, а во вторую — за счет сельского хозяйства. Города и пригороды объединялись в единое политическое образование, все члены этого образования имели право на защиту и сами должны были принимать участие в вооруженной охране общины.

В источниках содержится довольно скупая информация об этих местных образованиях: все дела решались путем устных выступлений, и поэтому осталось мало сведений. В летописях встречаются иногда упоминания о том, что князь «имел совет с людьми». Вероятно, князь советовался не только со своими приближенными и старейшинами, но и с простыми общинниками. Это было естественно в том случае, когда князь собирал народ для борьбы с врагами. Именно тогда он не мог игнорировать интересы и мнение народа, которое нередко становилось решающим на собрании горожан.

В наиболее развитой форме вече созывалось князем или кем-то из членов общины звоном церковных колоколов. Так, жители Новгорода, которые особенно гордились своей традицией, использовали для этой цели специальный колокол. Обычно горожане собирались на ярмарочной площади, или у церкви, или в поле за городскими стенами. Какой-то определенной процедуры проведения веча не существовало, как и постоянного председателя, поэтому на собраниях доминировали сильнейшие, богатейшие или старейшие жители города. Иногда расхождения во мнениях доходили до крайностей, но предпринимались попытки прийти к согласию. Если же это в той или иной ситуации не удавалось, то мог разгореться конфликт, нередко заканчивавшийся дракой между собравшимися. Сохранилось упоминание о собрании в Киеве в середине XII в. Согласно ему порядок там поддерживался князем, митрополитом и тысяцким (предводителем городского народного ополчения)8.

Главными задачами веча являлось принятие решения об установлении мира или ведении войны, а также, если необходимо, о выборе нового князя. Не все князья избирались подобным образом, некоторые захватывали власть силой. Процесс выборов мог вызывать разногласия, особенно если он шел вразрез с соглашениями князей между собой9.

Вопрос о войне был весьма щекотливым для соглашения между князем и вечем. Князь с одной лишь дружиной не представлял значительной силы, он нуждался в поддержке многочисленного и иногда лучше вооруженного народного ополчения. Особенно остро эта необходимость ощущалась в борьбе с кочевниками. Недавние исследования свидетельствуют о том, что все свободные мужчины имели право (более того, были обязаны) носить доспехи, шлемы и оружие: меч, копье, топор, лук и стрелы, что делало их, с одной стороны, потенциально опасными, а с другой — полезными для князя. Городское народное ополчение включало наряду с пехотой и кавалерию, хотя к XII в. право воевать на конях стали получать только избранные дружинники. Ополчение делилось на сотни, возглавляемые сотскими, или «центурионами». Войска больших городов могли состоять из нескольких тысяч, руководимых тысяцким — авторитетной фигурой в общине, который избирался на вече или назначался князем10.