Анатолий Варшавский - Опередивший время. Очерк жизни и деятельности Томаса Мора Страница 10

Кто знает, не вспоминал ли он при этом знаменитый Лондонский мост? Известный всем мост, с его большими и малыми лавками, рынками, мастерскими.

На этом мосту возвышалась башня, на вершине которой на железных пиках выставляли головы казненных по приказу короля.

…Пройдут годы, и голова Мора тоже будет выставлена на этом мосту.

Но пока никому, в том числе, разумеется, и Мору, ничего подобного не может и привидеться. Лондонское купечество, которому он оказал важные услуги, чуть ли не на руках носит своего любимца. Его друзья-гуманисты в восторге от «Утопии».

Мор доволен. «Ты не знаешь, как я счастлив, как я вырос в собственных глазах, как высоко поднимаю свою голову», — писал он Эразму. А великий Эразм в одном из писем к философу Колу скажет твердо и определенно: «Если ты не читал «Утопии» Мора, постарайся ее достать, коли хочешь посмеяться и увидеть те источники, откуда проистекает почти все зло в государстве».

Едва успевает выйти в свет первое издание, как в конце 1516 года в Париже выходит второе. Затем третье и четвертое — в 1518 году. Она будет выходить во всех странах, эта книга, — в одних раньше, в других позже. В XVI веке, XVIII, XIX, XX!

…Летом 1517 года в Лондоне, а потом и во всей Англии вспыхивает какая-то страшная эпидемия. Люди замертво падают на улицах. Замирает деловая жизнь, королевский двор кочует из одного дворца в другой. Генрих панически боится заразиться. Обтирания уксусом, окуривания начинаются с самого утра. Окна не открывают: свежий воздух, как не без ехидства заметит Эразм, не очень в чести во дворцах английского монарха.

Мор и его семья благополучно избегают хвори. У них никто не болен, все обстоит благополучно. Со вздохом облегчения пишет он об этом в одном из своих писем.

Он еще не знает, что беда на пороге. Что вскоре он будет поставлен перед выбором, который в конечном итоге определит всю его дальнейшую судьбу.

Или, точнее сказать, будет лишен возможности выбора.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Словно предчувствуя тот нелегкий вопрос, который ему вскоре придется разрешать наедине со своей совестью, Мор в «Утопии» приводит любопытный разговор между Гитлодеем, Эгидием и им самим.

Восхищенный познаниями и здравым смыслом речей Гитлодея, Эгидий высказывает удивление, почему Гитлодей не поступит на службу при дворе какого-нибудь короля.

«Я, — говорит он, — твердо убежден, что ты был бы там желанным и полезным человеком».

«Не хочу», — отвечает Гитлодей. И приводит много доводов. Сейчас он свободен и делает то, что хочет. Честолюбцев, которые домогаются расположения свыше, без него достаточно, и король вряд ли заметит в толпе придворных отсутствие его или двух-трех его единомышленников. А вот и основная мысль: венценосцы никогда не станут следовать советам философов.

Итак, Томас Мор с беспощадной ясностью представляет себе истинное положение вещей. Никаких иллюзий. Недаром ведь в одном из писем к Эразму он писал: «Вполне согласен с Вами, что не следует дать себя вовлечь в суетные дела королей».

Но с другой стороны: как быть? Реформы, по его мнению, должны идти сверху.

Каким образом распространилось добро в Утопии? Благодаря доброму и разумному царю Утопу. А если сам правитель недостаточно разумен, то, может быть, все-таки следует попытаться наставить его на истинный путь?

И, возражая Гитлодею (то есть самому же себе), Мор говорит: «Если ты по своему искреннему убеждению не в силах излечить прочно вошедшие в житейский обиход пороки, то из-за этого не следует покидать государственных дел, как нельзя оставлять корабля в бурю, раз ты не можешь удержать ветров. Надо стремиться то, чего ты не можешь повернуть на хорошее, сделать, по крайней мере, возможно менее плохим».

Да, достичь чего-либо с помощью короля трудно. Но все же это единственно возможная, по мнению Мора, попытка.

Настоящий философ, настоящий гуманист не вправе отказываться от нее. Не он ли сам в разговоре с Гитлодеем утверждал, что следует, «даже если тебе грозит известный личный ущерб, отдать свой талант и усердие на службу обществу»?

…Генрих VIII стремится привлечь ко двору все видных гуманистов: как же, он ведь «покровитель искусств и науки»! Колет, Линакр, Монтжой…

Король уже давно добивается, чтобы Мор пошел к нему на службу. Ему отлично известны и ум и деловые качества Томаса Мора. И он знает, каким влиянием тот пользуется в Лондоне.

Прощай, золотое время, когда Мор мог вести спокойный и мирный образ жизни, занимаясь юридической практикой, совершенствуя свои знания, общаясь с друзьями. Прощай тот образ жизни, которому он следовал, помня слова столь чтимого им в молодости философа Пико де ла Мирандола: «Наилучшее, к чему следует стремиться, что следует желать, что нужно для счастья… мой маленький дом, мои занятия, удовольствие от чтения книг… покой и мир в моей душе».

1518 год. После долгих колебаний Мор принимает предложенный ему пост докладчика прошений, поступавших на имя короля.

По этому поводу Эразм напишет: «Августейший государь Генрих VIII не успокоился, пока не притянул его к своему двору. Почему бы мне не сказать «притянул». Ведь никто никогда не добивался настойчивее быть принятым ко двору, чем он старался избегать его».

А сам Мор, несколько позднее, когда был посвящен в рыцари, заметит, что он с величайшей неохотой пошел на службу ко двору и чувствует себя здесь так же плохо, как скверный ездок в седле…

Начиная службу, Мор имел смелость сказать королю, что он просит лишь об одном: позволения «повиноваться сперва богу, а потом уж королю». Под богом в данном случае разумелась совесть.

Впрочем, кое-какие надежды у него все-таки были. Может быть, удастся посодействовать установлению мира в раздираемой войнами Европе? Может быть, удастся кое-что сделать и для улучшения положения дел в Англии?

Начинается стремительный взлет его карьеры. Докладчик прошений — это достаточно важная должность: ведь Мор не просто излагал содержание жалоб, а должен был подготавливать и сответствующие решения. Но в 1521 году его назначают хранителем казны, В 1523 году он уже председатель Палаты общин, спикер. В 1525-м — лорд-канцлер герцогства Ланкастерского.

Двор все время переезжает с места на место. И письма Мора своим детям, друзьям, письма, правда, не очень многочисленные — Мор занят сверх меры, — идут то из Вокинга, то из Гринвича, то из Кентербери, то из Ньюхалла. Дипломатические миссии, заседаний работа над новыми законами.

Беличье колесо государственных дел не мешает ему, однако, по-прежнему живо интересоваться занятиями и делами своих детей. Советы его нередко облечены в шутливую форму. Смысл их, однако, во всех случаях достаточно серьезен.

День должен быть строго распределен. Больше читать! Не только гуманитарные знания — соответствующее место в занятиях следует уделять астрономии, математике и естественным наукам.

Война мелочному тщеславию, честолюбивым помыслам и жажде богатств! «Не следует уподобляться тем карьеристам, которые стремятся занять пост покрупней для того, чтобы навязывать свою волю и контролировать других, а самим оставаться при этом бесконтрольными». Пусть высокое положение отца не кружит голову никому в семье. Томас Мор все так же прост, благожелателен к добру и нетерпим ко злу, как и раньше.

Потолок в Палате общин был низкий, Мору хорошо знаком этот длинный прямоугольный зал с двумя небольшими окнами и отполированными до блеска простыми дубовыми скамьями. Здесь когда-то с искаженным от страха лицом его пытался остановить испугавшийся за свою карьеру спикер.

Теперь на мешке с шерстью восседает Томас Мор. И в его обязанности входит докладывать палате о подготавливаемых законопроектах.

Как и каждый член палаты, Мор имеет право высказать свое мнение. Предполагается, что это мнение не должно противоречить королевской воле.

…Снова, как и много лет назад, палате предлагают утвердить «дары» королю. Генрих VIII в отличие от своего отца уже давно не задумывается над предлогами для получения денег. Нужен дар — вот и все. И с каждым годом все больший.

В зале — могущественный лорд-канцлер Вулси. Он буквально не верит своим ушам, когда первым против того, чтобы побор был увеличен по сравнению с предыдущим годом, выступает Томас Мор.

Палата поддерживает своего председателя.

Взбешенный Вулси докладывает о происшествии королю.

Генрих понимает: Мор своим поступком снискал еще большую популярность у горожан и усилил свое влияние в палате. Не пора ли избавиться от строптивого спикера?