Гражданская Война в освещении П Н Милюкова - Мельгунов Сергей Петрович Страница 10

Книга Колосова "Сибирь при Колчаке" - книга местами очень тенденциозная. В данном случае эта тенденциозность послужит в нашу пользу, ибо нельзя предположить, что один из главных руководителей противо-колчаковского движения и лидеров с. - р. партии, поднимавших крестьянские восстания, будет тенденциозен в освещении деятельности местного партизанства. П. Н. Милюкову надо сгустить краски в отрицательных тонах для характеристики сибирского правительственного режима при адм. Колчаке. По концепции историка с момента омского переворота все окрашивается густо в реакционный цвет, и под подозрение берутся все элементы прогрессивной общественности.

{46} П. H. Милюков не считает нужным отметить, что эта "реакционность", выражавшаяся в атаманщине, бороться с которой Колчак, по собственному признанно, был бессилен (см. "Допрос Колчака"), выявилась задолго до принятия власти будущим Верховным Правителем - тогда еще, когда адм. Колчака даже не было в Сибири. Эта "атаманщина" не зависела от того или иного правительства. Вот, напр., слова А. А. Аргунова - автора весьма в сущности тенденциозной по отношение к Колчаку брошюры "Между двумя большевизмами". "Сибирское правительство (до образования Директории) не пыталось бороться с этим злом, ибо, даже при желании, ничего не могло бы с ним сделать". Естественно, и Директория за свое кратковременное управление не могла достичь положительных результатов. Так же было и при Верховном Правителе.

"Под влиянием произвола военных властей - говорит П. Н. Милюков - уже в декабре 1918 г. начались волнения и восстания, а жестокое усмирение их военными властями и сожжение целых деревень, уже окончательно оттолкнуло сибирское крестьянство от власти". Первое "уже" - сразу делает изложение П. Н. Милюкова весьма неточным. Из книги Колосова (и по другим материалам) он мог бы увидеть, что широкое крестьянское движение началось уже в сентябре, т. е. до переворота 18 ноября и еще до образования Директории - грозное минусинское восстание совпало с моментом "колчаковского" переворота. Даже Колосов часть этого движения "стихийного" характера считает своего рода сибирской махновщиной, неприемлемой ни для какого государственного течения. В самом деле, только разнузданной стихией можно объяснить, напр., резню, которую устроили так называемые "повстанцы", руководимые большевиками в маленьком Кузнецке. Из других источников, напр., из подсчета "Томского Рабочего" мы знаем, что эта {47} "уманьская резня" в Кузнецке сопровождалась убийством 325 местных интеллигентов.

Говоря о крестьянском восстании в Енисейской губ., историк весьма категорически свидетельствует, что предводителями повстанческих "банд" были иногда интеллигенты, даже офицеры: "с точки зрения начальства, все восстания объяснялись воздействием большевицких агитаторов, но большинство восстаний не имело ничего общего с большевизмом" (стр. 135-136). Большевицкие материалы, приведенные в книгах "Партизанское движение в Сибири", "Борьба за Урал", "Последние дни Колчака" (Этот материал решительно между прочим опровергает версию, приписавшую лично адм. Колчаку распоряжение 28 марта 1919 г. о расстреле заложников, взятых в деревнях. Это было распоряжение ген. Розанова, впрочем, отмененное 24 июня 19 г., немедленно после подавления восстания в Каноном узде. Этим распоряжениям надо противопоставить другие распоряжения Колчака, говорившие о недопустимости жестокостей и нарушения имущественных прав мирного населения, требовавшие от командиров отрядов не допускать в виде кары сжигания деревень, хотя бы в них были причастные к восстанию, учреждавшие комиссии по разбору жалоб и т. д. А. В. Колчак в своих весьма искренних показаниях высказывал даже сомнение в том, что ген. Розанов мог бы издавать распоряжения о сжигании сел в интересах подавления восстаний. Он отмечал, что всегда запрещал какие бы то ни было телесные наказания и предавал суду виновных в подобного рода деяниях. Вообще, показания адм. Колчака вводят существенные коррективы к обычному изложению (его характеристика, напр., атаманщины). Хотя П. Н. Милюков на них ссылается, но по тексту не видно, чтобы он ими пользовался.) совершенно отчетливо выясняют картину, и нет никакого сомнения в том, что движение именно в Енисейской губ. было спровоцировано в значительной степени демагогией большевиков. Главные руководители этого движения б. шт.-кап. или фельдфебель Щетинкин и с. - р. Кравченко, если не были официально коммунистами, то действовали по инструкциям партии и связаны были с партийным центром.

( дополнение ; ldn-knigi:

http://res.krasu.ru

(Петр Ефимович Щетинкин (1885 - 1927) родился в Рязанской губернии в семье крестьянина. С 1906 года служил в царской армии. Службу проходил в Ачинске. В 1913 году окончил школу прапорщиков. За храбрость, проявленную на русско-германском фронте, награжден четырьмя георгиевскими крестами и медалями, дослужился до штабс-капитана. В 1917 году он возвращается в Ачинск, годом позже вступает в партию большевиков.

После захвата Ачинска белогвардейцами Щетинкин уходит в подполье, создает партизанский отряд. В апреле 1919 года отряд соединился с партизанской армией А. Д. Кравченко.

Армия, насчитывающая до 18 тысяч бойцов, вела успешные бои с частями белогвардейцев в Урянхайском крае, в сентябре 1919 года освободила Минусинск и в начале января 1920 года, изгнав интервентов из многих районов Енисейской губрнии, соединилась с частями Красной Армии.

После разгрома войск Колчака Щетинкин боролся против Врангеля в Крыму и против банды Унгерна в Монголии.

В 1923 году по приглашению правительства Монгольской народной республики выехал в Улан-Батор, работал инструктором Монгольской Государственной Военной охраны.

Умер П. Е. Щетинкин в городе Улан-Баторе 30 сентября 1927 года. Похоронен в Новосибирске.

В Абакане, Красноярске, Ачинске, Кызыле и других городах и селах его именем названы улицы, площади. Ему воздвигнуты памятники в Новосибирске и Минусинске.

http://www.hrono.ru/sobyt/1921mong.html#yngern

Щетинкин Пётр Ефимович [21.12. 1884(2.1.1885), с. Чуфилово, ныне Клепиковского района Рязанской обл., - 30.9.1927, Улан-Батор, похоронен в Новосибирске], один из руководителей партизанского движения в Сибири во время Гражданской войны 1918-20. Член КПСС с 1918. Родился в крестьянской семье. Жил в Сибири, был плотником. Во время 1-й мировой войны 1914-18 был награжден 4 георгиевскими крестами и 2 французскими орденами и как полный георгиевский кавалер произведён в прапорщики; в 1917 штабс-капитан. После Октябрьской революции 1917 активно участвовал в установлении Советской власти в Ачинске, был начальником угрозыска и начальником оперативного отдела Ачинского совета. В конце мая 1918 командир красногвардейского отряда в борьбе с белочехами и белогвардейцами. После падения Ачинска на подпольной работе, руководил созданием партизанских отрядов. В конце 1918 возглавил объединённый партизанский отряд и разбил отряд карателей, а в начале 1919 соединился с партизанским отрядом А. Д. Кравченко (Енисейская губ.) и стал начальником штаба партизанской армии. В 1920 член Чрезвычайного ревтрибунала, судившего бывших колчаковских министров, затем заместитель председателя Ачинского уездного исполкома и член уездного комитета партии. В 1920 в составе отряда партизан-добровольцев воевал против войск генерала П. Врангеля. В 1921 начальник экспедиционного отряда Красной Армии, направленного по просьбе Сухэ-Батора и указанию В.Ленина на помощь МНР, участвовал в ликвидации банд генерала Унгерна. В 1922-26 начальник штаба войск ОГПУ Сибирского пограничного округа. В 1927 по приглашению правительства МНР работал в Монголии инструктором Государственной военной охраны. Награжден орденом Красного Знамени.

http://capral-new.narod.ru/history/zgeorg/zgeorg.htm

... Строителем в мирной жизни был и другой полный Георгиевский кавалер - уроженец деревни Чуфилово Касимовского уезда (теперь Клепиковского района) Рязанской губернии Петр Ефимович Щетинкин. Мещерская сторона, где он рос, была лесиста, с малоплодородными песчаными землями. Из-за нехватки хлеба местные крестьяне исстари были вынуждены прирабатывать ремеслами, искать занятия на стороне. С 16 лет Петр стал плотничать вместе с отцом, сначала в окрестных деревнях, затем в Москве. Ранняя трудовая жизнь воспитала в нем упорный, способный преодолевать жизненные трудности характер. Так, несмотря на тяжелый физический труд, каким тогда являлось плотницкое дело, он постоянно занимался самообразованием, став грамотным человеком.