Ричард Львиное Сердце. Король-рыцарь - Жан Флори Страница 10

между Генрихом и Алиенорой — поскольку двое супругов отныне стали непримиримыми противниками[75]. Их неприязнь была настолько явной, что решение Алиеноры передать управление своим наследством Ричарду с целью лишить Генриха такой возможности, вероятно, было вызвано именно этим разногласием. Из всего вышесказанного следует, что Генрих рассматривал их брак лишь как средство усиления своей власти. Любил ли он действительно Алиенору? В точности не знает никто. Но, во всяком случае, доподлинно известно, что он безумно и ни от кого не скрывая влюбился в одну из своих любовниц, Розамонду Клиффорд. Генриху II на этот момент было сорок лет, а его забытой жене, все еще достаточно красивой для своего возраста, перевалило за пятьдесят. Не придавая слишком много значения легендам, которые припишут Алиеноре ревность и дикую злобу, толкнувшие ее на убийство соперницы, не трудно представить, что эта женщина, которой когда-то льстили и угождали, чувствовала себя одновременно разочарованной и униженной бесконечными изменами мужа, который к тому же отстранил ее от дел[76]. Конечно, по традиции большинство хронистов приписывают ссоры и войны, раздиравшие королевскую семью, божественному возмездию за убийство Томаса Беккета или моральной распущенности их предков, но они также подчеркивают, что сыновей на восстание подтолкнула именно Алиенора[77].

Это горькое чувство обиды, вероятно, повлияло на психологический настрой Алиеноры, толкая ее на политические действия, направленные против Генриха, что, однако, не исключает, как хорошо показал Ж. Джилингем, и наличие чисто политических мотивов или оснований. Генрих II ясно давал понять своим отношением к Генриху Молодому, что он не уступит de facto власть на территориях, которые он ему предоставил de jure. Напротив, в Аквитании Алиенора имела намерение передать эту власть Ричарду. В Лиможе Раймунд Тулузский принес оммаж за свое графство не только Ричарду, новому графу Пуатье, Генриху II и, может быть, Генриху Молодому в присутствии Алиеноры[78]. Однако давние претензии на графство Тулузское принадлежали только роду Алиеноры, и она намеревалась не убирать руку со «своей» Аквитании, прямо передать ее Ричарду, не прибегая к посредничеству Генриха, чью власть не переносили многие бароны Аквитании. Она смогла увидеть в этих многочисленных оммажах, которые приносили не ей, вероятную опасность, грозившую ей отстранением уже не только как женщины, но и как герцогини Аквитанской; опасность могла грозить и будущему ее любимого сына Ричарда. Как утверждает Рауль де Коггесхолл, инициатива (и просчеты) восстания исходила от Генриха Молодого, слишком торопившегося «править при живом отце»[79].

Однако довольно бледная политическая роль Генриха Молодого позволяет в этом усомниться: за всем стояла именно Алиенора. Это восстание, имевшее политический и военный размах, восстание женщины против своего мужа поразило и шокировало всех современников. На тот момент история не имела подобных примеров, и некоторые моралисты искали мужчину, стоявшего за всем этим, бывшего, так сказать, душой мятежа, и нашли его в лице Рауля де Фая, ее дяди и советника, сенешаля Пуату, много раз восстававшего против Генриха II. Здесь прослеживается характерная черта консервативной мысли людей того времени, особенно священнослужителей, для которых женщина, сокрытая от посторонних взглядов, должна играть роль ассистентки своего мужа. Однако во второй половине XII в. женщины постепенно вышли из тени и шаг шагом начали занимать авансцену. В литературных произведениях, как и на турнирах, их роль приобретала общественный резонанс, с их мнением стали считаться. Алиенора, больше чем кто бы то ни было, воплощала собой это явление — она фигура символическая, стремительная в делах и уверенная в своих силах. Для проведения военной акции ей не нужна была мужская помощь. Итак, можно утверждать — одна Алиенора была способна разжечь восстание[80].

Она подняла бунт, направленный против своего мужа, — но бунт ради своих детей, особенно для Ричарда. Однако именно Генрих Молодой стал первым, кто восстал под предлогом, подсказанным Алиенорой и его близкими. «Не годится, — говорили они, — чтобы вы были лишь королем только по имени, чтобы вы не имели той власти в королевстве, которая должна вам принадлежать»[81]. Молодой король сослался на унижение, которое он испытал от отца, и внезапно бежал от него из Шинон, чтобы найти убежище у короля Людовика, своего тестя, с радостью его принявшего. Два брата, Жоффруа и Ричард, также покинули отца, по настоянию Алиеноры, и прибыли ко французскому двору; лишь самый младший, Жан, волей-неволей остался с ним[82]. При дворе Людовика VII созрел настоящий заговор, и Людовик обещал мятежным сыновьям свою военную помощь в борьбе со своим извечным соперником. Король изложил свои жалобы послам Плантагенета: Генрих II оставил себе приданое Маргариты, вместо того чтобы отдать его старшему сыну; он принял тесный оммаж у графа Тулузы, вырвав, таким образом, его из числа вассалов короля, и пытался восстановить против Людовика население Оверни. Людовик согласился поддержать дело Алиеноры и ее сыновей. Чтобы привлечь Ричарда на свою сторону, он посвятил его в рыцари и стал выказывать к нему самые дружеские чувства[83]. Ричард, Генрих и Жоффруа поклялись при французском дворе не заключать сепаратного мира со своим отцом, без согласия поддерживавших их баронов Франции. Таким образом, посулами и щедротами Генрих Молодой склонил на свою сторону многих рыцарей и магнатов королевства Франции. Граф Фландрии принес ему оммаж в обмен на обещания нескольких замков и тысячи ливров; граф Булонский также присягнул ради нескольких замков; графу Шампани Генрих Молодой обещал замок Амбуаз и пятьсот анжуйских ливров.

Все эти заговорщики объединились и решили действовать быстро; они вторглись в Нормандию, пройдясь по ней огнем и мечом. Тем временем в Англии также вспыхнуло восстание. Душа восстания граф Лестер заручился поддержкой Вильгельма Шотландского, графа Честера и некоторых других сеньоров. Гуго Биго присоединился к ним с многочисленными воинами. Вильгельм Шотландский завоевывал север Англии. Генрих II выглядел потерянным, казалось, его все бросили, и многие в этом видели божественное возмездие за убийство Томаса Бекета.

В Нормандии в июне 1173 г. коалиция сначала одерживала верх: Филипп Фландрский, союзник молодого короля, занял Омаль и Нёф-Марше, Людовик VII осадил Верней, а граф Честер захватил в июле Доль в Бретани. Ричард присоединился к воюющим в Нормандии. Кажется, все благоприятствовало планам заговорщиков. Но во время осады Дриенкура Матье Булонский, брат Филиппа Фландрского, был убит стрелой из арбалета, что остудило военный пыл Филиппа, чья армия временно прекратила наступление. В то время как Людовик безуспешно стоял