Игорь Прокопенко - По обе стороны фронта. Неизвестные факты Великой Отечественной войны Страница 11

Хлебная норма Елены Белоконь, которая работала на киностудии, не отличалась от пайка немецкого военнопленного. Столько же хлеба получали и советские кинозвезды, с которыми ей довелось встретиться в переполненной ранеными и беженцами Алма-Ате. С 1941 года здесь работают Пудовкин, Андреев, Целиковская и многие другие известные актеры и режиссеры.

В построенном перед войной Дворце культуры размещался главный съемочный павильон, в котором Кадочников и Черкасов создавали свои лучшие роли. И хотя столицу Казахстана стали называть советским Голливудом, знаменитые фильмы, помогавшие людям верить в победу над врагом, создавались отнюдь не в голливудских условиях. Елена Белоконь вспоминает, например, что свет для кино давали только после полуночи. В остальное время всю электроэнергию отдавали заводам, работающим для фронта.

Вспоминает Раиса Оранышева, художник-гример на картинах «Иван Грозный» и «Парень из нашего города»: «Шли эшелоны, очень быстро разгружались, и тут же начинались съемки. Три павильона больших, в которых шла работа, иногда использовали не по назначению. Вот фильм «Парень из нашего города», я смотрю – лестница, а под лестницей жили семьи эвакуированные, за занавеской. Так тоже бывало».

Фильмы, выпущенные в дни войны, навсегда останутся в истории кино, как и популярные боевые киносборники, вернувшие на экран любимых довоенных героев из «Чапаева» или «Юности Максима». В новых короткометражках они призывали на борьбу с врагом.

Но все же главное достижение русского Голливуда в Алма-Ате – это историческая драма Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный», ставшая одним из самых значительных событий мирового кино. О дотошности и требовательности Эйзенштейна ходили легенды. Скидки не делались ни на войну, ни на эвакуацию, ни на бедность реквизита. Мастера побаивались.

Вспоминает Раиса Оранышева: «Приходил он на студию очень рано, раньше всех. Сначала все оббежит – он буквально бегал, так быстро ходил. Оббежит все цеха, а потом уже приходит смотреть, как гримируют Черкасова. У него уже готова была сцена, уже раскадровка была, буквально. Он приходил на съемочную площадку и не думал вообще, не выдумывал, как снимать, что снимать, он уже все знал заранее. Заранее был готов к съемкам».

К съемкам всегда были готовы и 252 оператора советской военной кинохроники, запечатлевшие лицо войны на пространстве от Баренцева до Черного моря. В боях погиб каждый пятый. Именно фронтовая документалистика принесла отечественной кинематографии первый «Оскар». В 1942 году награды американской киноакадемии был удостоен фильм режиссеров Леонида Варламова и Ильи Копалина «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой».

В Америке он шел под названием «Москва наносит ответный удар», и в кинотеатры, где шла картина, выстраивались огромные очереди. Необычайный интерес американцев к фильму объясним – там рассказывалось о первом поражении Гитлера после его стремительного рейда по Европе. Все помнят бурную овацию, которой участники церемонии вручения «Оскара» наградили советских документалистов и дипломатов, пришедших получать премию.

Этот первый «Оскар» доставил в Москву легендарный фронтовой кинохроникер Владислав Микоша, добравшийся до Америки вместе с северными конвоями. Сейчас статуэтка хранится в Московском музее кино. Она – за героизм солдат и мужество операторов.

А в тылу и на фронте с нетерпением ждали встреч с любимыми артистами и новыми фильмами. Киноконцерты, комедии, высмеивающие врага, и фильмы, воспевающие героев, – главные жанры не только советского, но и немецкого кинематографа военной поры.

И хотя большинство картин так или иначе было связано с войной, по обе стороны фронта они воспринимались как весточка из далекой мирной жизни. И в этом смысле кино воюющих стран похоже одно на другое.

Немецкая киноиндустрия выпускала и пропагандистские фильмы для русских. Однако в какой-то момент «фабрика грез» Третьего рейха уже ничего не могла поделать с катастрофическим упадком веры в гений фюрера и непобедимость германской армии.

20 июля 1944 года совершено покушение на жизнь фюрера. Заговор группы недовольных Гитлером военных созрел в Штабе главного командования сухопутных сил. Возглавил заговорщиков полковник Клаус Шенк фон Штауфенберг, подложивший бомбу в ставке фюрера «Волчье логово» в Растенбурге. Взрыв прогремел в ходе совещания, как раз во время обсуждения положения на Восточном фронте. Месть Гитлера, который оказался лишь слегка ранен, была ужасной. Заговорщики были найдены, подвергнуты пыткам в гестапо и предстали перед зловещим «народным трибуналом». В число подозреваемых попал и генерал Шнайдер, оказавшийся среди 7000 арестованных.

Последствия взрыва в «Волчьем логове» Гитлера

Сын генерала Шнайдера, Герб Шнайдер, был призван в германскую армию в 1944 году, воевал на Западном фронте. Он вспоминает: «После 20 июля 1944 года мой отец, генерал Шнайдер, по приказу Гитлера был отстранен от командования дивизией и изгнан из действующей армии. Он якобы участвовал в заговоре против Гитлера. Его и еще несколько человек арестовало гестапо».

Полковник Штауфенберг и еще три офицера были расстреляны в день покушения по приговору военно-полевого суда. Большинство заговорщиков погибли во время массовой резни в казематах берлинской тюрьмы Плоцензее. Некоторых из участников заговора задушили. Их тела, как мясные туши, подвесили на огромных крюках. Всего приведено в исполнение свыше 200 смертных приговоров. Генералу Шнайдеру удалось избежать печальной участи лишь потому, что он занимался «оружием возмездия» вместе с конструктором «Фау» Вернером фон Брауном.

Говорит Герб Шнайдер: «После вмешательства министра Швеера и других людей из министерства вооружения отец был отпущен и пожелал вновь отправиться на фронт. Он получил под командование пехотную дивизию. После этого снова был тяжело ранен. А затем еще до окончания войны вернулся домой».

Как ни странно, но здоровье Гитлера, пожалуй, больше всех волновало в эти дни именно Сталина. Тот опасался, что в случае гибели нациста № 1 союзники быстро заключат сепаратный мир с новым руководством Германии и выйдут из войны.

Между тем еще совсем недавно именно по указанию Сталина советские спецслужбы разработали собственный план ликвидации фюрера. К этим сверхсекретным операциям предполагалось привлечь самую знаменитую кинозвезду Третьего рейха и любимицу Гитлера, русскую актрису Ольгу Чехову. В Москве связь с одной из диверсионных групп, нацеленных на Гитлера, поддерживалась оперативным работником НКВД Зоей Зарубиной. Руководителем группы являлся брат Чеховой, бывший белый офицер, а позднее – известный советский композитор Лев Книппер.

Вспоминает Зоя Зарубина: «Учитывая, что он родственник Ольги Чеховой, которая была, как мы знаем, в фаворе у Гитлера, был один из вариантов заброса его вместе с женой-разведчицей – якобы он перебежчик».

Предполагалось, что легенда сработает. Лев Книппер, автор знаменитой песни «Полюшко-поле», брат Ольги Чеховой, поджидающий в одном из городов поближе к фронту доблестные войска вермахта, должен был заинтересовать Берлин и через сестру подобраться к Гитлеру.

Вспоминает Зоя Зарубина: «Они ждут, когда сдадут город. И город три раза переходил из рук в руки, но так его и не сдали. Их привезли обратно. И уже тогда Сталин решил, что, в общем-то, если заниматься террором в отношении Гитлера, то это, может быть, принесет больше пользы им, чем вреда».

Осенью 1942 года в оккупации на захваченной территории Советского Союза оказалось примерно 55  000  000 человек. Для большинства это стало трагедией. Новый порядок обернулся жестоким насилием. Уклонявшихся от работы в интересах рейха вешали, расстреливали, заключали в концлагерь.

Жительница поселка Сиверский в Ленинградской области Серафима Озаренкова была арестована как неблагонадежная. Пройдя жернова гестапо, она стала инвалидом. Вот ее рассказ: «Они так воспитаны были, эти СС. Они же очень жестокие были люди. У них никакой жалости не было. Они не понимали, ребенок ли это, старый ли это человек, или молодой. Нет, им приказывали, они должны – кто как мог, у каждого свои обязанности были, тот так и делал.

Такая плетенка у них была, гестаповец на руку надевает и плетеным они с двух сторон бьют. Стул был, на этом стуле сидишь, руки и ноги прикрепляются. И гестаповец поворачивает какую-то педаль, и ты получаешься вниз головой, а спина у тебя вся открыта».

Для большинства из тех, кто оказался под немцами, мир не делился однозначно на подпольщиков и полицаев. Люди просто стремились выжить. Между тем смерть подстерегала на каждом шагу. За то, что коммунист, цыган или еврей. За то, что пустил кого-то переночевать или не то сказал. За поломку телеги, принадлежащей рейху.