Филипп Контамин - Война в Средние века Страница 11

Сложно увидеть в нападениях венгров серьезный политический замысел; в отличие от норманнов и сарацин, они даже не стремились надолго закрепиться в регионе, городе или крепости. Правда, если венгры покидали свои земли по обыкновению в первые дни весны, чтобы вернуться обратно с добычей к концу осени, то порой им случалось зимовать на христианской территории, как это произошло в 937-938 гг.

Вместе с тем венгры умели извлекать выгоду из обстоятельств. Иногда они были довольно хорошо осведомлены о положении стран, на которые собирались напасть. По словам Льва VI: «Они с наибольшей заботой выбирают удобный момент». А Лиутпранд указывает, что великому нашествию 899-900 гг. предшествовала фаза разведки. Планам венгров явно благоприятствовали несовершеннолетие правителя, регентство, гражданская война, и им случалось получать поддержку внутри страны. Однако главным козырем венгров была внезапность нападения. Их вторжения не имели каких-либо политических или военных причин. Внезапно появляясь, неуловимые маленькие отряды, «эти похотливые гадюки», как их называет составитель «Chronicon Ebes pengense», при первой возможности брали под контроль дороги и перевалы и не давали властям времени подготовиться, выработать какой-либо план зашиты.

Как и во времена норманнов, реакция Запада запаздывала. Население регионов, которым грозило нападение, предпочитало укрываться в городах и замках или даже прятаться в лесах и на болотах. Пытались также заплатить венграм за уход. Удавалось достигнуть перемирий, иногда длительных. В конце концов в Германии поняли, что захватчики уязвимы. Более высокое положение заняли духовные вожди: аббат Фульды – в 915 г., аббат Санкт-Галленского монастыря – в 926 г. Во времена правления Конрада I (911-918 гг.) немецкие герцоги и графы тоже доказали свою решимость. Наследник Конрада Генрих I Птицелов (919-936 гг.) сначала согласился платить дань, но затем коренным образом реорганизовал военную систему, увеличив количество городов и обеспечив им защиту[72]. «Он отобрал каждого девятого из числа военных поселенцев и поселил их в городах, с тем чтобы каждый выстроил за остальных своих сотоварищей по восемь домов, собирал и сохранял третью часть всего урожая, а остальные восемь чтобы сеяли и собирали урожай для девятого и сохраняли его в своих определенных местах»[73]. Король также обратился с призывом к саксонскому крестьянству, которое имело определенный военный опыт, полученный в столкновениях со славянами, и даже к бандитам, преступникам – последних он использовал как наемников и поселил в предместье Мерзебурга (legio Mesaburiorum). Одержав несколько побед над славянами, Генрих I решил, что отныне располагает армией, достаточно привычной к конным сражениям; ядро ее составляли вооруженные всадники (milites armati), о которых упоминает Видукинд Корвейский. С согласия магнатов он отказался платить венграм за мир. Позднейшая легенда даже допускает, что вместо требуемой дани король послал им собаку, у которой приказал отрубить уши и хвост. Ответ не заставил себя ждать: венгры захватили Саксонию; Генрих I Птицелов отважился выступить против них и одержал победу (сражение при Альштедте 15 марта 933 г.).

В 955 г. сыну Генриха I, Отгону Великому, предстояло закрепить этот успех. Вступив в Швабию, венгры осадили Аугсбург (8 августа). Город был окружен каменной стеной, но невысокой и без башен. В то время как рыцари епископа вышли из города, чтобы сдержать первый натиск, население лихорадочно укрепляло городские стены. На следующий день подошли венгры с осадными машинами. Узнав о подходе Отгона и его отрядов из швабов, чехов, саксонцев, франконцев и баварцев, они прервали свои маневры, чтобы дождаться противника. Согласно обычаю, 9 августа немецкие воины постились. Утром следующего дня у Лехфельда они поклялись друг другу в мире и взаимной помощи. Армия Отгона включала в себя 8 отрядов кавалерии (legiones). После первой неудачной стычки Отгон развернул свои войска в боевой порядок (acies). Лобовая атака тяжелой кавалерии немцев обратила венгров в бегство, большинство из них не имели ни щитов, ни шлемов, ни кольчуг. Преследование было успешным. Чтобы надолго ослабить своих врагов, Оттон приказал казнить их пленных вождей. Расчет оказался верным: судя по анналам Германского королевства, только в 1030 г. государь вновь повел большую армию против венгров[74].

Итальянский поход (expeditio italica), который называют также «походом за Альпы» (expeditio ultra Alpes, trans Alpes) и начиная с 1135 г. «римским походом» (expeditio romana), был другой важной военной акцией. Конечно, он включал в себя не только воинский аспект. Главной целью германского короля, когда он по восшествии на престол переходил через Альпы, было венчаться короной лангобардских королей и добиться от папы императорского венца. Став правителем Италии, Оттон должен был управлять, администрировать, вести переговоры. Но одного присутствия довольно часто было недостаточно для того, чтобы сразу подчинить мятежников или непокорных; поэтому приходилось применять силу и против них, и против других врагов – византийцев и норманнов. Во всяком случае, в течение своего похода, часто затягивавшегося на несколько лет, императорский двор выглядел как военный лагерь, где жили германские князья и рыцари, всегда готовые к бою. С момента вступления на престол Отгона Великого в 936 г. до смерти Лотаря Суплинбургского в 1137 г. было совершено двадцать итальянских походов, не считая почти одиночного путешествия Генриха IV в 1076-1077 гг., известного по эпизоду в Каноссе. Обычно войска, сбор которых происходил в Аугсбурге или Регенсбурге, проходили через перевал Бреннер, реже – через перевалы Сен-Готард и Мон-Сени. В большинстве случаев переход через Альпы начинался в августе или сентябре, но иногда – в начале весны и даже в ноябре, декабре или феврале. Перейдя Бреннер, армия собиралась на Ронкальской равнине, где проводился подсчет численного состава. «Обычай франкских и германских королей на самом деле таков: каждый раз, когда они с рыцарством переходили Альпы, чтобы взять корону Римской империи, они останавливались на вышеупомянутой равнине. Там рыцари подвешивали щит на деревянный шест, и придворный герольд призывал вассалов нести караульную службу около короля в следующую ночь. Князья с их свитой с помощью герольдов вызывали своих вассалов. На следующий день имя того, кто накануне отсутствовал, вновь оглашалось в присутствии короля, князей и магнатов, и всех вассалов, оставшихся дома без согласия своих сеньоров, лишали их фьефов»[75]. Возвращение часто происходило в теплое время года, с мая по сентябрь, но могло иметь место и в середине зимы.

Чтобы собрать войска, необходимые для защиты страны, итальянских походов, борьбы с народами, жившими на восточной границе, германский король обычно прибегал к праву бана. Оно было юридической основой «декрета короля», или «эдикта короля», с которым тот мог обратиться ко всему населению в случае крайней опасности. В этом случае речь шла о «зове отечества» (clamor patriae). Сопротивлявшимся, которых рассматривали как военных дезертиров (desertores militiae), грозило жестокое наказание, хотя, по крайней мере с конца XI в., во всей Германии был провозглашен общий мир. Нередко принимали участие и крестьяне, иногда в коннице, но чаще в пехоте. Один австрийский маркграф созвал против Чехии всех – вплоть до волопасов и свинопасов. В Саксонии против Генриха IV восстали народные массы, «более привычные к сельскому труду, чем к конным сражениям», замечает с характерным презрением Ламберт Герсфельдский[76]. В некоторых областях, например, во Фрисландии, а особенно к северу от Эльбы, не существовало четкого различия между свободным крестьянством, держателями аллодов и рыцарским сословием (Ritterstand). Иногда армии пополнялись за счет купцов и горожан.

В зависимости от обстоятельств эти вспомогательные отряды были то полезными, то обременительными. Фактически же главную силу королевской армии составляла прежде всего тяжеловооруженная кавалерия: избранные воины (milites electi), вооруженные всадники (milites armati) и кольчужные воины (milites loricati), – к которой присоединялись части, экипированные гораздо хуже; они известны нам под разными наименованиями: щитоносцы (clipeati milites), оруженосцы (scutiferi, scutarii, armigeri). Все эти формирования составляли «войсковой щит» (нем. Heerschild) отдельной области, князя или аббатства.

У короля был свой «войсковой щит» – придворные отряды, находившиеся в его прямом подчинении (palatini milites, privati milites). К королю присоединялись светские и духовные князья (князья, герцоги, графы, аббаты и епископы). Ни один поход не мог быть успешным без содействия или преданности этих магнатов. Если же они нарушали присягу и не являлись на зов, то королю не хватало войск для организации похода. Так произошло в 1124 г. во время вторжения во Францию Генриха V: «Он не привел с собой много людей, ибо немцы неохотно сражаются против иноземных народов»[77]. Каждый магнат приводил отряд, численность которого определялась приблизительно (согласно обычаю). Например, Польша и Чехия должны были выставить по крайней мере 300 рыцарей для участия в римском походе. В целом военная служба в Италии была менее обременительной: так, договор феодального типа, заключенный между архиепископом Трирским и графом Ар-лона, предусматривал, что последний должен выставить 40 щитоносцев (scutati) по эту сторону Альп и 20 – за Альпы.