А Артизов - Реабилитация как это было 1953-1956 Страница 11

V.

Об общественных товарищеских судах.

В связи с тем, что в значительном числе статей проекта Указа предлагается замена уголовной ответственности мерами дисциплинарного и общественного воздействия, предусматривается создание общественных товарищеских судов в колхозно-кооперативных организациях, а также расширение компетенции существующих в настоящее время товарищеских судов на предприятиях и в учреждениях с тем, чтобы возложить на них рассмотрение дел о нарушении трудовой дисциплины, о мелких кражах, о нарушении правил социалистического общежития и т. п.

VI.

В шестом разделе проекта Указа перечисляются те законодательные акты, которые теряют свою силу в связи с предлагаемым проектом Указа.

VII.

В седьмом разделе проекта Указа содержится предложение Верховным Советам союзных республик внести изменения в уголовное законодательство союзных республик в соответствии с настоящим Указом.

VIII.

В восьмом разделе предусматривается положение о том, что действие Указа должно распространяться на лиц, совершивших преступление до издания настоящего Указа, в том числе и на лиц, уже осужденных и отбывающих наказание.

***

В работе над подготовкой настоящего проекта Указа в комиссиях законодательных предположений принимали участие следующие практические работники судебных и прокурорских органов:

1. Баранов П. В. — Прокурор РСФСР;

2. Битюков С. П. — Председатель Верховного Суда РСФСР;

3. Вавилов А. П. — Главный Военный Прокурор Советской Армии;

4. Морозов Н. К. — Председатель судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР;

5. Студеникин С. С. — Зам. Начальника Военно-юридической академии;

6. Чепцов А. А. — Заместитель Председателя Верховного Суда СССР — Председатель Военной Коллегии Верховного Суда СССР.

Статьи о воинских преступлениях были специально обсуждены с участием работников органов военной юстиции.

А. Поскребышев

И. Каиров

АП РФ. Ф. 3. Оп. 57. Д. 42. Л. 15–42. Подлинник. Машинопись.

№ 15

ПИСЬМО В.В.ДИМОВОЙ И.Г.ЭРЕНБУРГУ

28 апреля 1953 г.

Я обращаюсь к Вам, т. Эренбург.

Я долго думала, стоит ли писать это Вам, но решила, что писатель, а особенно публицист, как Вы, должен знать и то, что происходит у него дома. Я читала многие Ваши произведения и статьи. Везде Вы выступаете поборником прав человека. Вы пишете о праве человека на счастье, о том, что дети — будущее, имеют у нас все права на счастье, что людей, у которых отобраны надежды на будущее, у нас не существует. У нас все люди имеют равные права, у нас нет «негров».

А вот я «белый негр». Мне 18 лет, но я не могу поехать учиться в соседний город за 12 часов езды, я не могу выйти за 5 км от черты города, иначе мне обеспечено 20 лет каторги. За что это?

Может быть, Вы подумаете, что я преступница или мои родители совершили какое-нибудь преступление. Все несчастье в том, что моего отца угораздило родиться немцем, если смотреть глубже в прошлое, то всему виною его предки немцы-мастеровые, которых переселила в Россию Екатерина. И вот теперь, через 200 лет после этого «знаменательного» события, сам «немец», его мать — русская, которой около 70 лет, его жена — еврейка и я, его дочь (уж не знаю какой национальности себя считать, по паспорту еврейка), ходят каждый месяц на регистрацию. В паспорте стоит штамп: «Разрешено проживать только в г. Тюмени».

Мой отец инженер. Он работает сейчас старшим инженером на стройке «Обьрыба». Мать сейчас не работает, потому что уже в нескольких местах, куда она приходила наниматься, ей сначала говорили: «пожалуйста, да, да», а как увидят в паспорте клеймо, сразу: «да видите ли, собственно говоря, плановик нам не требуется, мы пока обойдемся» и т. д. Не позор ли это?

Вы пишете: «… нельзя жить без надежды. Надежда необходима человеку, как воздух, когда он перестает загадывать, мечтать, он перестает жить».

Но и надежды можно лишиться, если жить так, как живем мы.

Я понимаю, что если человек совершил что-то, то он должен отвечать за это. Но разве я могу отвечать за то, что родилась не русской, что моя мать еврейка, а отец немец? Я не считала и не считаю себя преступницей и не понимаю, почему у нас можно так унижать людей. Когда меня в 16 лет поставили на учет, то я долго не хотела итти в комендатуру на отметку, пока мне не пригрозили тем, что за мной в школу пришлют милиционера. И прислали бы, не беспокойтесь!

В прошлом году я окончила 10-й класс, я и еще несколько таких же, как я, хотели поехать учиться в Свердловск. Сколько я ни билась, все зря. Хоть разрешение на выезд и получилось, но слишком поздно, когда уже окончились вступительные экзамены. Я все-таки решила воспользоваться разрешением и съездить в Свердловск (может быть, мне больше за всю жизнь не удастся нигде побывать), так до Свердловска меня сопровождали и сдали с рук на руки свердловской комендатуре.

В этом году, наверное, получится то же самое, то же самое получилось и с остальными, такими же как я. В педагогический институт таких не принимают, они «идеологически» не подходят. Моей сестренке 15 лет. Ее ожидает такая же участь, как и меня. Я добилась разговора с местным высшим начальством по этой части, и он меня «успокоил», сказав, что вообще о детях никакого Указа нет, что это дело еще не рассматривалось. Так зачем же так калечат жизнь людей с детства? Я комсомолка, в школе была и секретарем и членом комитета, а теперь сижу дома и думаю только о том, отпустят меня в этом году учиться или нет.

Вот Вы выступаете на Международных Конгрессах, говорите о свободе, равенстве. Когда я сказала в комендатуре, что у меня, в сущности, нет прав, то там очень удивились: «Как, Вы же можете голосовать». Да, я голосую, а не могу отойти за 5 км от города. Это что — гетто?

Не я одна нахожусь в таком положении. Все дети, которых родители привезли в Тюмень, подросли и теперь не знают, куда им деться. За год до меня окончила 10-й класс нашей школы девушка — Аня Цвиккер, ее не приняли в пединститут — немка, не приняли в машиностроительный техникум, пришлось ей итти не в институт, а в техникум, и в какой — в физкультурный, хоть там не посмотрели, что она немка.

Разве это справедливо, что так уродуют жизнь такому количеству молодежи?

Моя мать приехала в Тюмень добровольно с нами к отцу, ведь никто не думал, что и после окончания войны может продолжаться такое положение. Они находятся в Тюмени уже 13 лет, даже преступников [не] ссылают на такие сроки, а тут честных людей. Что же это такое? Неужели Вы не знаете об этом? Вы печетесь о благосостоянии немцев в «Восточной Германии», среди которых действительно есть преступники, а не знаете о страданиях тех «немцев», которые всю войну самоотверженно трудились, имеют награды, а дети которых не имеют права даже учиться (на деле).

Вы должны разобраться в этом, потому что жить без всякой надежды немыслимо, так лучше вовсе не жить.

Извините меня, пожалуйста, за это письмо. Оно вышло сумбурное, но тут все правда. Ни я ни в чем не виновата, ни родители мои, зачем же мы так страдаем? Я хочу учиться, почему мне не дают этого, ведь я ничего больше не прошу. Я всей душой радовалась раньше, что мои родители лишены национальных предрассудков. Они настоящие советские люди. Такой интернациональной семьей, как наша, надо было бы гордиться, а не унижать ее, мои родители беспартийные и никогда ни под судом, ни под следствием не были.

Еще раз извините за то, что беспокою Вас своим письмом, но ведь это очень важно. Я знаю, что надо написать какими-то другими словами, чтобы Вы почувствовали всю боль нашего положения, ведь мы же идем к коммунизму, как же может быть такое национальное неравенство? Как я завидовала ворам, которые получили амнистию, полную. Если бы я была воровкой, то меня бы освободили. А сейчас «навечно»*. [* Подчеркнуто автором. — Сост.]

У меня мало надежды, что Вы мне ответите, но, может быть…{4}

Вот мой адрес: г. Тюмень, ул. Хохрякова, 40, Стройконтора, «Обьрыба» — Димова Валерия Владимировна.

Р.S. Если Вы отдадите мое письмо в МВД, то его перешлют в местную комендатуру, вызовут меня и ничего хорошего не получится.

28 апреля 1953 г. г. Тюмень В. Димова

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 180. Л. 170–173. Заверенная копия. Машинопись.

№ 16

ЗАПИСКА КОМИССИИ ЦК КПСС Г. М. МАЛЕНКОВУ О ТРУДОВОМ И БЫТОВОМ УСТРОЙСТВЕ СПЕЦПОСЕЛЕНЦЕВ

Апрель 1953 г.

Товарищу Маленкову Г. М.

По поручению Бюро Президиума ЦК КПСС нами рассмотрена записка тт. Ганенко и Алаторцева[25] о трудовом и бытовом устройстве и состоянии политико-воспитательной работы среди спецпоселенцев, проживающих в Казахской и Узбекской ССР, Красноярском крае, Кемеровской и Молотовской областях.