Алексей Павлюков - Ежов. Биография Страница 11

Прошло несколько дней, и очередь дошла еще до одного члена исполкома — областного военного комиссара М. М. Товашова, в отношении которого было возбуждено дело по обвинению в халатном исполнении служебных обязанностей. В связи с этим коллегия ревтрибунала внесла предложение освободить его от занимаемой должности.

Было бы, однако, неправильным сделать вывод, что борьба с местными руководящими кадрами являлась основным занятием Ежова на посту секретаря областного комитета партии. Гораздо больше времени уходило на решение разного рода хозяйственных и социальных проблем (борьбу с последствиями голода и лесных пожаров, организацию медицинской помощи населению и т. д.), тем более что Ежов, не доверяя исполкому, значительную часть относящихся к его компетенции вопросов взял под свой контроль. Приходилось также участвовать в мероприятиях, проводимых центральной властью, и иногда, кстати, это позволяло Ежову продемонстрировать свои качества политического бойца, не боящегося принимать самостоятельные решения в сложных ситуациях. Одна из таких возможностей представилась, например, в начале апреля 1922 г., когда на бюро обкома обсуждался вопрос об изъятии церковных ценностей. Выступая с докладом на эту тему, Ежов сообщил, что телеграмма ЦК РКП(б) о порядке изъятия до сих пор не расшифрована, из-за чего задерживается вся работа, и предложил изъятие ценностей начать немедленно, взяв всю ответственность на себя, о чем и сообщить в ЦК{46}. Бюро инициативу Ежова поддержало. В короткий срок удалось собрать почти 700 кг золота, серебра и драгоценных камней.

Но все эти и другие текущие вопросы приходилось решать в условиях обостряющегося конфликта с руководством исполкома, что значительно осложняло работу. В информационном письме, отправленном в ЦК РКП(б) в начале июля 1922 г., Ежов писал:

«Расхождения между активными парттоварищами становятся ясно видными. Настроение напряженное, в скором времени должен быть определенный взрыв»{47}. Так оно и случилось.

Еще будучи в Казани, Ежов женился. Его избранница, Антонина Титова, в то время работала заведующей бюро производственной пропаганды Татарского совета профсоюзов. Уехав из Казани, Ежов с ней вынужденно расстался, но теперь, прочно обосновавшись в Марийской области, решил вызвать к себе. В июне 1922 г., будучи в командировке в Москве, он договорился в Учетно-распределительном отделе ЦК РКП(б) о переводе Титовой (в то время она тоже находилась в Москве, перейдя на работу в Центральный совет профсоюзов) в Марийскую область и назначении ее на должность заведующей организационным отделом обкома партии. На таком важном посту ему, конечно, хотелось видеть своего человека, и Титова как нельзя лучше подходила для этой роли. Вместе с женой Ежов вернулся в Краснококшайск, и на состоявшемся 9 июля заседании бюро обкома Титову утвердили заворготделом.

Однако простота, с которой удалось провести это решение, оказалась обманчивой. Возможно, первоначально марийские оппозиционеры не разобрались в характере отношений Ежова и прибывшего по направлению ЦК нового заворга, возможно, просто растерялись от неожиданности, но, как бы там ни было, выяснив, что Ежов разводит заурядную «семейственность», они пришли, видимо, к выводу, что это подходящая возможность поставить зарвавшегося секретаря обкома на место. Еще одним поводом для выступления против Ежова стала деятельность созданного им в соответствии с указаниями ЦК марксистского кружка, куда вошло полтора десятка молодых партработников. На заседании кружка рассматривались не только теоретические вопросы, поэтому сразу же поползли слухи о создании в парторганизации «ежовской группировки».

На это можно было бы, наверное, и не обращать внимания, но шумок, поднятый вокруг назначения Титовой, оставлять без ответа не следовало, это был вопрос принципа, и Ежов решил идти ва-банк. На очередном заседании бюро обкома, состоявшемся 14 июля, он выступил с предложением об откомандировании его в распоряжение ЦК РКП(б), поскольку, как выяснилось в процессе работы и как можно судить по распускаемым слухам, он доверием всех членов областного комитета партии не пользуется.

В ходе разгоревшейся дискуссии противники Ежова попытались максимально ослабить его позиции. Приглашенный на заседание Н. С. Паткиевич, уступивший накануне свое место Титовой, принялся оспаривать свое освобождение от должности заведующего орготделом. И. И. Петров предложил провести в парторганизации дискуссию по национальному вопросу. Было также высказано предложение не препятствовать откомандированию Ежова в распоряжение ЦК.

В то же время оппозиция понимала, что согласиться с предложением Ежова — значило бы оказаться в роли людей, выживших из области посланца ЦК, и, следовательно, заслуживающих лишь того, чтобы им прислали еще более свирепую «московскую няньку». Другое дело, если бы центр, учитывая возникший конфликт, сам бы принял решение отозвать Ежова, и тогда его место, возможно, удалось бы снова занять кому-то из местных старожилов.

Принятое по итогам заседания постановление бюро обкома носило компромиссный характер. Ходатайство Ежова было отклонено, прежнее решение об освобождении Паткиевича от должности заворга и назначении на его место Титовой оставлено в силе, но в то же время принято предложение Петрова о проведении дискуссии по национальному вопросу и партийной этике.

Такие итоги полностью устроить Ежова не могли, необходимо было нанести оппонентам более серьезное поражение, и сделать это можно было на предстоящем пленуме обкома партии, тем более что на нем предполагалось обсудить предварительное заключение по делу членов коллегии областного продовольственного комитета, пользовавшихся покровительством И. П. Петрова.

Начатое в конце апреля расследование выявило различные злоупотребления и хищения в системе облпродкома, и на состоявшемся 27 июля 1922 года пленуме речь зашла, в частности, о том, чтобы по завершении следствия передать дело в суд.

«Подлежит ли суду коллегия [областного продовольственного комитета]? — задавал Ежов риторический вопрос. И отвечал: — Да, подлежит. Ревтрибуналу необходимо дело скорее кончить. В отношении подсудимых партийных — выяснить вопрос о виновности и ввиду громадного общественного значения процесса быть беспощадными. Процесс должен вывести из спячки все советские органы, всех работников»{48}.

Эта точка зрения нашла поддержку в выступлениях и других участников заседания. В принятом постановлении пленума указывалось на необходимость закончить расследование по делу областного продовольственного комитета в ускоренном порядке. Было решено исключить областного продкомиссара И. А. Шигаева и его заместителя из партии. Кроме того, в связи с заявлением И. П. Петрова о пристрастном ведении следствия предлагалось возбудить ходатайство перед Верховным трибуналом ВЦИК о присылке своих представителей для участия в предварительном и судебном расследовании.

Другим важным вопросом, рассмотренным на пленуме, было положение в областной парторганизации. В своем выступлении Ежов обрисовал сложившуюся ситуацию и вновь поставил вопрос об откомандировании его обратно в ЦК. Поскольку трения с Петровым, заявил он, будут, видимо, продолжаться и дальше, то кому-то одному надо уезжать. Если уедет Петров, то такого же опытного работника из марийцев найти будет сложно, поэтому лучше уехать ему, и тогда разногласия, возможно, изживутся.

Расчет оказался правильным — обеспокоенный такой перспективой пленум принял довольно жесткую резолюцию, в которой, в частности, говорилось: «Констатируя определенные разногласия, существующие в бюро обкома и в значительной степени мешающие работе, пленум настаивает на изжитии этих разногласий самым решительным образом, принимая репрессивные меры, вплоть до исключения из партии, к уклоняющимся от общей принципиальной линии партстроительства членам обкома»{49}.

Через несколько дней после окончания пленума Ежов уехал на XII Всероссийскую конференцию РКП(б). Находясь в Москве, он побывал в Организационно-инструкторском отделе ЦК, где рассказал о положении дел в марийской парторганизации. В своей докладной записке информатор Оргинструкторского отдела Г. А. Губанская, упоминая о состоявшемся разговоре, в частности, писала:

«Тов. Ежов физически измучен… Создалась такая обстановка, что двоим, Ежову и Петрову, работать в одном обкоме невозможно. Отозвать же Ежова невозможно уже по одному тому, что за него крепко держится здоровая часть организации. Как видно из письма товарища к Ежову, несколько партийных работников самым решительным образом собираются бросить Маробласть в случае ухода тов. Ежова. Но оставаться дальше без сильной поддержки тов. Ежову больше не под силу. Необходимо во что бы то ни стало дать Маробкому трех крепких работников, засидевшегося тов. Петрова — отозвать.