Юрий Афанасьев - Историзм против эклектики. Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии Страница 11

Поиски ответов на эти и другие вопросы вначале ознаменовались важными достижениями исторической науки. В работах крупнейших французских историков XIX в. О.Тьерри, Ф.Минье, Ф. Гизо, Ж. Мишле были выдвинуты и обоснованы идеи о роли народных масс в истории, о классовой борьбе как движущей силе исторического процесса, об общественном строе как выражении состояния собственности. Названные идеи способствовали конкретизации понятия "исторический период" и стали основой принципов историзма. Однако эти идеи не получили последовательного развития в буржуазной исторической науке, оставляя открытым, например, вопрос о том, чем же в конце концов определяется состояние собственности. Кроме того, дальнейшее развитие буржуазной исторической науки характеризовалось отказом и от самих этих идей. Революция 1948 г. уже "не вписывалась" в концепции историков периода Реставрации, поскольку они считали пределом достижимого в развитии человечества установление конституционной монархии, а эта революция была направлена против защищаемого ими буржуазного порядка. Своеобразие той или иной исторической эпохи стали чаще усматривать в "духе времени", в особенностях духовного склада и национальной культуры. Некоторые историки осуществляли исторические исследования, руководствуясь убеждением, что каждая эпоха имеет определяющую тенденцию, но она дана "от бога". Основным методом подобных исследований становилось "вживание", "вчувствование" в изучаемую эпоху, что расчищало почву для мистицизма, интуиции и веры вопреки разуму.

Естественное стремление наиболее выдающихся историков и философов к обобщениям, попытки выделить главные линии в развитии общества часто сопровождались субъективными, произвольными построениями. Когда же выявилась несостоятельность таких, например, построений, как универсальные законы в социологии Конта, многие историки извлекли из этого, как говорил Блок, урок "трезвого смирения". Для Ш. Сеньобоса основным и единственным стало нехитрое правило, заключавшееся в том, что история—это лишь цепь бесспорных и очевидных фактов, из которых каждый является и причиной, и следствием"[72].

Не трудно представить, сколь ничтожно малая часть из реального предмета исторического познания оставалась в поле зрения позитивистской историографии, если иметь в виду, что ее филигранная цепочка причин и следствий протягивалась лишь на уровне политических событий прошлого, а из всего огромного многообразия типов связей и обусловливаемых ими изменений в обществе доступными для этой историографии были лишь связи причинно-следственные, понимаемые к тому же весьма примитивно, на уровне механистических представлений о них.

Наиболее важную, можно сказать, стержневую роль во всей совокупности идей, объединяемых общим понятием "историзм", играет взгляд на действительность как на процесс, протекающий во времени. На протяжении почти ста лет до начала XX в. развитие французской исторической науки, как правило, осуществлялось на основе мировоззренческого принципа, согласно которому данное состояние любого явления признавалось обусловленным его конкретными историческими взаимосвязями и его предшествующим состоянием. Широко распространенным до второй половины XIX в. было также представление о поступательном, прогрессивном характере исторического развития. Однако степень распространенности этих представлений в исторической науке не была пропорциональна адекватности отображения действительности в конкретных исследованиях, осуществленных на их основе. Это объясняется чрезвычайной сложностью самой задачи — воспроизвести состояние общества на определенном этапе как универсальное взаимодействие большого количества самых разнообразных его элементов и в то же время представить эту универсальную связь как подвижную, динамическую, находящуюся в постоянном изменении, в развитии. Сложным переплетением объективных гносеологических трудностей реализации указанного принципа историзма и его классовой обусловленностью во многом определяются основные закономерности развития буржуазной исторической науки, в частности тот факт, что основное понятие исторического мировоззрения - понятие развития никогда в ней не было реализовано последовательно, в виде конкретного историзма.

В позитивистской историографии идея развития получила воплощение в форме плоского эволюционизма и прямолинейного прогресса, плавно осуществляемого при помощи реформ. "Так как мы не придерживаемся революционной точки зрения писал видный представитель позитивистской историографии А.Сэ,-мы остаемся на точке зрения эволюционной". Эта позиция существенно отличалась от убеждений буржуазных историков периода Реставрации, многие из которых считали революцию явлением закономерным и благотворным.

"Эволюционная точка зрения" оставляет неразрешенными многие методологические проблемы, в том числе и проблему исторических изменений, которые представляют собой собственно процесс развития общества. Выше уже говорилось о том, что в поле зрения позитивистской историографии попадали лишь очень немногие типы изменений из всех существующих в реальной действительности. Однако сущность и этих немногих типов оказалась для нее недоступной. Для Сеньобоса, например, была характерной подмена понятий "сущность изменений" и "результат изменений". "Первое эмпирическое понятие,—писал он,— которое вытекает из исследования целого ряда состояний, следующих друг за другом, есть понятие изменения. Сравниваем ли мы общую организацию страны или одну подробность этой организации в двух или нескольких моментах, следующих друг за другом, в социальных явлениях каждого порядка, мы обнаруживаем, что состояния, сравниваемые таким образом, не тождественны друг другу; эти различия между моментами и представляют собой изменения социальных явлений"[74]. Как видно, здесь сущность процесса изменения выражается в понятиях, относящихся к характеристике результатов изменения. Сеньобос допускает ту же самую ошибку, что и все те, кто пытается выразить движение как таковое в несвойственных ему статических категориях. Такое понимание движения, отмечал В.И.Ленин, фиксирует лишь" (1) ...результат движения, а не само движение; (2) оно не показывает, не содержит в себе возможности движения; (3) оно изображает движение как сумму, связь состояний покоя..."[75].

Неразрешимой в рамках эволюционного взгляда на историю оказалась и проблема диалектического единства прерывности и непрерывности процесса исторических изменений. Все развитие позитивистской историографии прошло под знаком метафизической абсолютизации момента непрерывности и сведения высших форм состояния общества, возникающих в результате изменения низших, к этим низшим формам. Эта позиция была четко выражена уже в первом "манифесте" позитивистской историографии, написанном в 1876 г, Г. Моно: всякое изменение в истории всегда есть лишь "трансформация старых элементов, а не создание совершенно новых". Наиболее полное теоретическое обоснование эта позиция получила в социологии Э.Дюркгейма. Примером конкретного воплощения ее в исторических исследованиях может служить работа И.Тэна "Происхождение современной Франции", в которой французская буржуазная революция XVIII в. изображается как историческая аномалия, а весь этот труд выдержан в духе реакционного прагматизма, в нем осуждаются любые попытки нарушить "плавный ход" истории, осуществить "перерыв в постепенности"[77]. Вследствие метафизической абсолютизации момента непрерывности в процессе исторических изменений позитивистская историография оказалась не в состоянии адекватно отобразить механизм обусловленности каждого данного состояния любого исторического явления его предшествующим состоянием. Связь между различными периодами в истории понималась скорее как хронологическая—каждый период наступает вслед за другим, нежели как генетическая—каждый период возникает из другого. Абсолютизация момента непрерывности исключала возможность усмотреть в связи между периодами момент развития, которое можно представить как ряд различных ступеней, "связанных друг с другом таким образом, что одна является отрицанием другой"[78].

Подводя итоги сказанному, можно констатировать, что позитивистская историография оказалась не в состоянии: 1) отобразить своеобразие, выражающее сущность каждого данного периода в истории; 2) показать исторические периоды как звенья, составляющие весь исторический процесс и связывающие как то, что изменяется и уничтожается, так и то, что остается неуничтоженным; 3) раскрыть механизм отрицания старого и появления нового и, следовательно, представить изменения в истории, чередование периодов как процесс поступательного развития человеческого общества. Теперь сформулированный ранее вопрос о том направлении в буржуазной исторической науке, которое утвердилось вместе со школой "Анналов", можно конкретизировать так : какой тип изменений действительности получил в этой науке наиболее полное воплощение?