Дмитрий Волкогонов - Ленин: политический портрет. Кн. 2. Страница 11

…В камере Зиновьев сразу же сломал карандаш, никак не мог что-нибудь связно написать.

Наконец на лист бумаги легли кривые строчки:

"О совершенных мною преступлениях против партии и Советской власти я сказал до конца пролетарскому суду. Президиуму ЦИК они известны.

Прошу мне поверить, что врагом я больше не являюсь и остаток своих сил горячо желаю отдать социалистической родине.

Настоящим прошу ЦИК СССР о помиловании меня.

24 августа 1936 г. Г.Зиновьев".

Каменев, зная, что осталось жить несколько часов, ни во что уже не веря, быстро писал казенной ручкой, лежащей на тюремной тумбочке. Прошение было кратким, всего одно предложение:

"В Президиум ЦИК Союза

Глубоко раскаиваюсь в тягчайших моих преступлениях перед пролетарской революцией, прошу, если президиум не найдет это противоречащим будущему дела социализма, дела Ленина и Сталина, сохранить мне жизнь.

24. V111.36 г. Л.Каменев"

Каменев писал на имя органа, председателем которого он когда-то был… У Зиновьева и Каменева теплилась надежда: Сталин действительно обещал сохранить им жизнь при условии полного "признания" и раскаяния. Они не знали, что все было предопределено заранее. Шестнадцать осужденных, которым остался лишь миг жизни, писали прошения о помиловании. Впрочем, не все: Гольцман Эдуард Соломонович, одиннадцатый в списке осужденных на казнь, отказался просить власти о снисхождении. Написал об этом отказе записку. Возможно, он понимал более трезво, чем остальные, что в сыгранном уже чудовищном спектакле ничего изменить нельзя.

Остальные надеялись. Зиновьев и Каменев — особенно. Ведь Сталин им лично (их вызвали к нему из тюрьмы) пообещал в обмен на полные "признания" сохранить жизнь. Надеялся и Натан Лазаревич Лурье, написавший в прошении, что он "неоднократно подготовлял террористические акты над Ворошиловым, Орджоникидзе, Ждановым, будучи для выполнения этого плана вооружен…". Почему надеялся этот "террорист", вновь под диктовку повторяя чудовищные небылицы? Видимо, потому, что ему было лишь 34 года…

Они не знали, что в этой же папке, где лежал приговор "по делу объединенного Троцкистско-зиновьевского террористического центра", уже находилось (!) и "Постановление Президиума ЦИК СССР" за подписью И.Уншлихта, в котором говорилось, что этот орган "ходатайство о помиловании" постановляет "отклонить". Оставалось Ульриху проставить только число: 24 августа 1936 года. Здесь же в комнате, в здании, где проходил суд, Председатель Военной коллегии подписал еще один документ:

"Коменданту Военной коллегии Верхсуда Союза ССР

капитану Игнатьеву И.Г.

Предлагаю немедленно привести в исполнение приговор Военной коллегии Верхсуда Союза ССР над осужденными к высшей мере наказания— расстрелу:

1. Зиновьевым Григорием Евсеевичем

2. Каменевым Львом Борисовичем…

Об исполнении донести.

Председатель Военной коллегии

Верхсуда СССР армвоенюрист В.Ульрих".

Последняя фраза непонятна: зачем доносить? Ибо 25 августа в 2 часа (всего через несколько часов после оглашения приговора, глубокой ночью) осужденные были расстреляны в присутствии В.В.Ульриха и других должностных лиц… Там же, в подвале, составлен

"Акт

Мы, нижеподписавшиеся, составили настоящий акт в том, что сего 25 августа 1936 года приговор в отношении Зиновьева, Каменева… приведен в исполнение в нашем присутствии.

Зам. наркома внутренних дел Я.Агранов Председатель Военной коллегии Верховного Суда СССР В.Ульрих

Прокурор Союза ССР А.Вышинский Комендант Военной коллегии И.Игнатьев 25.V111. 2 часа".

Так закончили свой земной путь два неразлучных товарища-большевика, которые в личном плане были ближе к Ленину, чем кто-либо. Правда, Ленин никогда не забывал их "подлости": отказ поддержать его план вооруженного восстания в октябре 1917 года. В своем письме "К членам партии большевиков", написанном 18 октября 1917 года, Ленин метал громы и молнии: "Да ведь это в тысячу раз подлее и в миллион раз вреднее всех тех выступлений, хотя бы Плеханова в непартийной печати в 1906–1907 гг. …Я бы считал позором для себя, если бы из-за прежней близости к этим товарищам я стал колебаться в осуждении их. Я говорю прямо, что товарищами их обоих больше не считаю…" Именно этот эпизод был упомянут Лениным и в его "Письме к съезду". Давая характеристики виднейшим вождям большевистской партии, вождь продиктовал:

"…Напомню лишь, что октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не является случайностью, но что он также мало может быть ставим им в вину лично, как и небольшевизм Троцкого".

Жизнь двух "сиамских близнецов ленинской гвардии", как назвала их Дора Штурман в своей статье, была безжалостно оборвана "продолжателем Ленина", которого между собой Зиновьев и Каменев называли "азиатом". Они попали под жернова той самой мельницы, которую так ревностно строили. Правда, до роковой кончины Сталин поиграл с бывшими соратниками, как кошка с мышью. Он дал им как бы надежду, посадив вначале "на срок", но затем решил покончить с "близнецами" одним махом.

Что это были за люди, которые от самого порога века и до ленинской кончины были почти все время рядом с вождем? Влияли ли эти большевистские вожди на Ленина, как их личные качества отражают черты портрета лидера русской революции?

Судьба этих людей, находившихся на самой вершине большевистской власти при Ленине, печальна. После смерти вождя они понадобились Сталину лишь на какое-то время, чтобы справиться с Троцким, а затем целое десятилетие, пока в присутствии верхушки сталинского "правосудия" у них не отобрали жизнь, они отчаянно боролись, чтобы вернуться в руководящую обойму вождей. В самом дурном сне им не могло и присниться, что "азиат" будет с ними играть, как сытый кот с полузадавленной мышью, то сжимая шею, то приотпуская смертельную хватку.

Зиновьев и Каменев — одногодки, оба родились в 1883 году. Зиновьев (Радомысльский) — в семье владельца молочной фермы подле Елисаветграда на Украине, а Каменев (Розенфельд) — москвич, из семьи квалифицированного рабочего. Оба рано приобщились к марксизму, оба практически никогда не работали, посвятив себя, как и Ленин, "профессиональному" революционаризму. Оба (но особенно Зиновьев) считались "теоретиками" марксизма. В своей статье "О большевизме" Ленин указывает: "Главные писатели-большевики: Г.Зиновьев, В.Ильин, Ю.Каменев, П.Орловский и др.".

Зиновьев превосходил Каменева по литературной "скорострельности", особенно после революции. Опала Зиновьева помешала ему почти не отстать от Троцкого в выпуске своего многотомного собрания сочинений. Но если Л.Д.Троцкий обладал несомненным писательским талантом, то Г.Е.Зиновьев был литературным чиновником от марксизма. Тем не менее он приступил было к выпуску более чем двадцатитомного собрания своих сочинений! Работы Зиновьева почти не сохранились (сталинская охранка уничтожила практически все), но отдельные оставшиеся экземпляры его книг, брошюр, статей свидетельствуют о дилетантском, но напористом пере. Определенную историческую ценность представляют его "Воспоминания", в которых Зиновьев описывает Пражскую конференцию 1912 года, коллизии, связанные с попыткой изобличения провокатора Р.В.Малиновского, размышления автора о встречах с Лениным.

Зиновьев в 1918–1925 годах выступал множество раз в Совете, на предприятиях, в Коминтерне, в ЦК, на различных конференциях. Все тщательно собиралось и готовилось его помощниками к изданию. Например, в спецфонде сохранились его записки на Политбюро в двух томах! Зиновьев (с помощью своих оруженосцев с перьями) написал бесцветные апологетические книги (точнее, материалы к ним), "Ульянов (Ленин)" (в двух томах), "Из истории большевизма" (в двух томах), "Год революции. Февраль 1917–1918 гг." и ряд других работ. В партийном "творчестве" Зиновьева видно быстрое обюрокрачивание партии как ядра Системы. Безликие помощники, инструкторы, референты десятилетиями готовили партийным бонзам речи, доклады, книги, которые после опубликования никто не читал! Но разница лишь в том, что в "ленинское время" такие, как Зиновьев, много работали над текстом и сами правили, редактировали, вставляли (или убирали) абзацы в речи и доклады.

В последующем во времена Хрущева, Брежнева, Черненко и Горбачева партийные лидеры лишь привычно "озвучивали" текст или подписывали сборники своих речей. Интеллектуальная проституция стала нормой.

Каменев, на мой взгляд, фигура более привлекательная. Если внимательно вчитаться в строки его биографии, он предстанет перед нами как человек весьма мужественный. Ему приходилось выступать и против Ленина (заметка в "Новой жизни" о несогласии с курсом на вооруженное восстание), он пытался бунтовать и против Сталина. На XIV съезде партии в декабре 1925 года (как раз был день рождения генсека) Каменев, взойдя на трибуну, произнес в своей речи вещие слова: "Мы против того, чтобы создавать теорию "вождя", мы против того, чтобы делать "вождя". Мы против того, чтобы секретариат, фактически объединяя и политику и организацию, стоял над политическим органом. Мы за то, чтобы внутри наша верхушка была организована таким образом, чтобы было действительно полновластие Политбюро, объединяющее всех политиков нашей партии, и вместе с тем чтобы был подчиненный ему и технически выполняющий его постановления секретариат… Лично я полагаю, что наш Генеральный секретарь не является той фигурой, которая может объединить вокруг себя старый большевистский штаб… Именно потому, что я неоднократно говорил это т. Сталину лично, именно потому, что я неоднократно говорил группе товарищей-ленинцев, я повторяю это на съезде: я пришел к убеждению, что тов. Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба… Эту часть своей речи я начал словами: мы против теории единоличия, мы против того, чтобы создавать вождя!"