Роджер Мэнвелл - Июльский заговор. История неудавшегося покушения на жизнь Гитлера Страница 11

Однако когда дело дошло до точки, откуда уже не будет возврата, подавляющее большинство генералов и фельдмаршалов отказались действовать, вспомнили о присяге и с одинаковым стыдом продолжали принимать и награды, и оскорбления. При этом чем выше ранг, чем более сильной была склонность к компромиссу, хотя и солдаты, и гражданские лица на Восточном фронте продолжали умирать ежедневно десятками тысяч.

В ноябре Тресков сам побывал в Берлине, где снова встретился с Герделером и генералом Фридрихом Ольбрихтом — главой снабжения армии резерва и одним из основных заговорщиков, работавших вместе с Беком и Остером. На этой встрече снова обсуждали убийство Гитлера, и Ольбрихт попросил восемь недель на то, чтобы согласовать план одновременных действий в Берлине, Вене, Кёльне и Мюнхене, которые должны последовать одновременно со смертью фюрера. Ольбрихт, по словам Щлабрендорфа, был глубоко религиозным человеком и, благодаря вере, убежденным противником нацизма. Он обладал большой властью в армии резерва, расквартированной в Германии. Гизевиус его хорошо знал. Он утверждал, что это преданный человек, но скорее блестящий администратор, чем революционер. Шлабрендорф был связующим звеном между берлинскими заговорщиками и Тресковом на Восточном фронте. Для обеспечения безопасности Сопротивления всеми его членами соблюдалась строжайшая дисциплина. «Беспокойство о том, что гестапо, быть может, нас уже обнаружило и следит за нами, было парализующей тяжестью, сопутствовавшей нам ежедневно и не дававшей нам спокойно спать ночами».

В марте 1943 года Бек перенес тяжелую операцию, а в апреле Остер оказался под подозрением гестапо. С этого времени дневники Хасселя содержат меньше информации о деятельности оппозиционных сил в армии. Имя Трескова, к примеру, в них не упоминается вообще. Хасселя тоже предупредили, что он и Бек, который медленно выздоравливал, под колпаком у гестапо. В результате центр тяжести движения Сопротивления переместился из военной области в гражданскую, если не считать бурной деятельности Герделера. Шлабрендорф вспоминал, что однажды поздно вечером в феврале Ольбрихт поручил ему передать Трескову, что план захвата власти одновременно в Берлине, Кёльне, Мюнхене и Вене готов.

Эту новость Шлабрендорф сообщил Трескову в Смоленске в присутствии Донаньи. После этого Тресков сказал Донаньи, что покушение на жизнь Гитлера будет произведено в ближайшем будущем. Шлабрендорф вспоминал, что по этому поводу была устроена веселая вечеринка.

У Трескова слова не расходились с делом. Шлабрендорф подробно описал, как была предпринята первая попытка покушения на жизнь Гитлера и как она провалилась. Гитлер должен был в марте посетить штаб группировки. В последний момент Клюге не решился на сотрудничество, поэтому Тресков и Шлабрендорф решили действовать самостоятельно. Они запланировали 13 марта подложить в самолет Гитлера бомбу замедленного действия. Бомба, замаскированная под пакет с двумя бутылками бренди, которые Тресков передал в подарок знакомому офицеру в ставке Гитлера, была передана одному из помощников фюрера при входе в самолет. Перед тем как отдать пакет, Шлабрендорф лично привел в действие часовой механизм. Но бомба не взорвалась — не сработал детонатор, и Шлабрендорфу пришлось подвергнуть себя чудовищной опасности — лететь в Растенбург и разыскивать пакет до того, как его доставили адресату, объяснив, что произошла ошибка. Соответствующее сообщение он получил по телефону, когда стало известно, что самолет фюрера благополучно приземлился.

В том же месяце другим офицером из окружения Трескова, полковником фон Герсдорффом, было произведено еще одно покушение. Оно должно было состояться при открытии фюрером выставки в Берлинском военном музее. Герсдорфф был смертником, и должен был, держась как можно ближе к Гитлеру, привести в действие заряды, которые находились в карманах его шинели. Только Гитлер, как это нередко бывало, из соображений безопасности в последний момент изменил планы. Он не пробыл на выставке достаточно долго для того, чтобы сработали часовые механизмы. И Герсдорффу пришлось отказаться от попытки.

Все это было в марте. В апреле Сопротивление лишилось своих лучших людей. Остер едва избежал ареста, когда военная разведка — абвер, где он служил под началом генерала Канариса, начала разваливаться под давлением службы безопасности Гиммлера (Sicherheitsdienst) — СД, — которая являлась внешней разведкой СС и гестапо. Ее руководителем был Вальтер Шелленберг. Остер удалился в Лейпциг, где находился под тщательным надзором гестапо. Другим сотрудникам абвера повезло меньше. Дитрих Бонхёффер, Йозеф Мюллер и Ганс фон Донаньи были арестованы. Тресков немедленно попросил у Клюге отпуск по болезни и поспешил в Берлин. Он желал лично убедиться, что можно сделать, чтобы ликвидировать брешь в рядах членов движения, бывших его главной связью с армией резерва, от которой зависел успех государственного переворота. Он обнаружил, что Ольбрихт уцелел, и они вместе стали подыскивать кандидатуру для замены Остера. Выбор пал на графа Клауса фон Штауффенберга.

Штауффенберг должен был начать действовать там, где Тресков был бессилен. Это был удивительный человек, рафинированный аристократ, выходец из старого дворянского рода Южной Швабии, давшего миру многих известных людей. Он был католиком, по материнской линии кузеном Петера Йорка. Штауффенбергу только что исполнилось тридцать пять лет, был он красивым, веселым и необычайно талантливым. Вместе со своим братом Бертольдом он удостоился дружбы ссыльного поэта Стефана Георге, чье чувство истинной элитарности, неподдельной аристократичности Константин Фицгиббон сравнил с Йитсом.

Штауффенберг сделал превосходную карьеру в армии. После окончания обучения в военной академии в 1938 году он стал штабным офицером. Его многочисленные таланты были общепризнанными. Один из старших офицеров утверждал, что у этого человека были задатки гения, достойного преемника фельдмаршала Мольтке. Он был исключителен во многих отношениях: в науке (он свободно говорил по-английски и великолепно знал историю), в скорости, с которой работал (никто не обладал способностью к концентрации лучше, чем он), в быстроте реакции, физической силе и выносливости, в благородстве по отношению к друзьям, в чувстве юмора, помогавшем ему в моменты высшего напряжения или опасности. По словам Шлабрендорфа, они нашли человека, который разительно отличался от среднего солдата. «Презрение Штауффенберга к Гитлеру имело духовную основу. <…> Оно шло от христианской веры и моральных убеждений. Его искренность и бдительность, чистота, настойчивость и отвага, соединившись с техническими знаниями и высокой работоспособностью, сделали его фигурой номер один в Сопротивлении. Он, казалось, был рожден для этой роли».

Хотя Штауффенберг по воспитанию являлся католиком и монархистом, во время войны его политические взгляды стали намного левее. Уже в 1938 году — во время мюнхенских событий — он стал убежденным противником нацизма и проявлял иногда немалую опрометчивость в высказываниях. В его обязанности входило материально-техническое снабжение 6-й танковой дивизии в Польше, в 1940 году он был переведен в Верховное командование сухопутных войск, где оставался до февраля 1943 года и занимался перспективным планированием для армии, в связи с чем много ездил по оккупированной территории Европы.

Летом 1941 года во время одной из таких поездок Штауффенберг встретился с Тресковом и поделился с ним своими взглядами на Гитлера и нацизм. Это была не первая их встреча. Тресков слышал возмущенное выступление Штауффенберга, в котором еще совсем молодой офицер, тридцати трех лет от роду, не побоялся перед лицом генералов Гальдера, Штюльпнагеля, Фельгибеля и Вагнера в офисе Гальдера во Франции обвинить Гитлера в желании продемонстрировать свою силу на бульварах и улицах Парижа. Заручившись поддержкой Трескова и других молодых офицеров, он потребовал немедленного проведения государственного переворота, хотя Гальдер вполне обоснованно указал на то, что момент триумфа Германии вряд ли можно считать подходящим временем, чтобы ожидать широкой поддержки подобной акции.

В России Штауффенберг принял участие в более или менее тайных операциях по созданию русских антикоммунистических боевых единиц, решительно отказываясь относиться к ним иначе, чем как к равным. Так же как Тресков постоянно старался привлечь на свою сторону фон Клюге, Штауффенберг в декабре 1942 года потребовал, чтобы Манштейн, командующий группой армий «Юг», еще до разгрома под Сталинградом повернул оружие против Гитлера. План заключался в том, чтобы три фельдмаршала, командовавшие группами армий на Восточном фронте, вместе с генералом Паулюсом, командиром 6-й армии, окруженной под Сталинградом, потребовали отстранения Гитлера от командования армией и его ареста в случае отказа. Манштейн не согласился, заявив, что может действовать только по приказу вышестоящего командования. А его главнокомандующим был Гитлер.