Юрий Семенов - ВЫПУСК I. ПРОБЛЕМА И ПОНЯТИЙНЫЙ АППАРАТ. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА Страница 11

Но на этом сложности анализа экономических явлений, связанных с манором, не заканчиваются. Самое сложное состоит здесь в том, что манор мог входить в экономические организмы разных типов, что обусловливало существование не одного, а нескольких сходных, но тем не менее разных общественно-экономических укладов, а тем самым и способов производства. Известны, по меньшей мере, два типа экономических организмов, в состав которых входили маноры.

Первый тип характерен для средневекового общества Западной Европы IX-XIII вв. Каждый манор входил в своеобразную систему отношений высшей собственности, которую обычно именуют феодом. Феодом называют и манор, для чего есть основания. Но нужно строго отличать феод-манор (феодоманор) от подлинного феода, который представлял собой более высокий уровень отношений собственности, чем манор. В последующем я, говоря о феоде, буду иметь в виду только этот более высокий уровень.

Феод первого порядка (первичный) всегда был объединением нескольких манораристов, каждый из которых был верховным собственников крестьянской земли, входившей в манор, и личностей крестьян, а также полным собственником домениальной земли манора. Но один из манораристов занимал особое положение по отношению к остальным. Он был высшим собственником земель всех маноров (кроме своего, где он был обычным верховным собственником), и тем самым сюзереном всех остальных манораристов, которые были, таким образом, по отношению к нему низшими собственниками и тем самым его вассалами.

В исторической науке давно принято именовать феодалами всех без исключения представителей господствующего класса описываемого общества, включая и тех, которые были только манораристами и тем самым только вассалами. И совершенно не считаться с традицией нельзя. Поэтому я буду называть феодалами и людей, которые были лишь манораристами. Но с тем, чтобы отличить их от владельцев подлинных феодов, буду использовать для их обозначения термины “низшие феодалы” и “минифеодалы”. По отношению к ним глава первичного феода был высшим феодалом.

Однако не обязательно самым высоким: он сам мог быть вассалом еще более высоко стоящего собственника - сюзерена второго порядка. Потому сюзерена первого порядка можно назвать меди-феодалом. В феод второго порядка (вторичный феод) прямо входи-ло несколько медифеодалов и тем самым - через них - значительно большее число их вассалов - минифеодалов. Но сюзерен второго порядка тоже мог быть вассалом еще более высокого собственника - сюзерена третьего порядка. В таком случае он тоже был медифеодалом, но не первого, а второго порядка. В принципе могли существовать медифеодалы третьего и еще более высоких порядков.

Но рано или поздно эта лестница кончалась наивысшим собственником, который был только сюзереном, но ничьим вассалом. Возглавляемое им объединение верховных собственников никогда не называют феодом, хотя самого его нередко именуют феодалом. Это связано, вероятно, с тем, что он (как и все сюзерены второго и более высоких порядков) был одновременно и сюзереном более низких порядков, а также и обычным манораристом, причем владевшим (как и многие медифеодалы), не одним, а несколькими манорами. Но, на мой взгляд, имеются все основания называть возглавляемое им объединение феодом, причем максифеодом, а самого его максифеодалом.

Схема этих порядков, которые обычно именуются феодальными, значительно осложняется тем, что даже максифеодал мог выступать в роли минифеодала и медифеодала за пределами свое-го максифеода. Аналогично могло обстоять дело и у медифеодалов разного порядка.

Когда манор входит в состав описанного выше иерархически построенного экономического организма - перед нами способ производства, который все обычно именуют феодальным. Я буду называть его и феодальным, и феодоманорарным.

Но манор мог входить в экономический организм совершенно иного типа, который на поверхности выступает как единое централизованное государство. Пример - Россия второй половины XVI - первой половины XIX вв. Современные отечественные историки и в этом случае чаще всего говорят о феодальном способе производства, в чем с ними вряд ли можно согласиться. В данном случае мы имеем дело с иным общественно-экономическим укладом, а потому с особым способом производства, сходным с феодальным, но в то же время отличным от него.

С неизбежностью возникает и вопрос о судьбе феодализма после возникновения в Западной Европе централизованных государств. Ответ на этот вопрос будет дан при рассмотрении западноевропейской истории.

1.2.11. Капиталистический (буржуазный) способ производства

При капитализме, как и при серваризме, на первый план выступает человек - полный собственник всех средств производства. Он так же, как и серварист, нуждается для осуществления процесса производства в рабочей силе. Но если серварист приобретал личность работника и тем самым его рабочую силу, то капиталист покупает только рабочую силу, причем у самого работника. При капитализме в идеале нет внеэкономического принуждения к труду, нет внеэкономической зависимости от владельца средств производства. Работник - свободный человек. Он волен распоряжаться своей личностью и - соответственно - своей рабочей силой.

Капиталистическое общество - рыночное. Чтобы жить, нужно удовлетворять потребности, по меньшей мере, в пище, одежде, жилище. Приобрести все это можно только на рынке - разумеется, лишь за деньги. Чтобы получить деньги, нужно что-то продавать. Владелец средств производства - сам или руками других людей - создает товары и продает их на рынке. Человек, не имеющий средств производства, чтобы жить, должен продавать единственное, что имеет, а именно - свою рабочую силу. При капитализме нет внеэкономического принуждения, но есть экономическое. И оно не только не менее, но, напротив, более действенно, чем первое.

При серваризме эксплуатация человека человеком существует в совершенно открытой форме. Серварий ни в малейшей степени не сомневается в том, что его труд безвозмездно присваивается хозяином. Более того, серварий убежден, что весь его труд является трудом только на хозяина, что, выражаясь языком экономической на-уки, он весь представляет собой прибавочный труд. Следствие - от-сутствие какой-либо заинтересованности сервария в труде. Принудить к труду его можно только силой.

Крестьянин-манорарий тоже не сомневается в том, что его эксплуатируют. Но он прекрасно понимает, что трудится не на себя лишь часть времени. Остальное время он работает на себя. И потому у него есть определенная заинтересованность в труде.

У наемных рабочих в ранний период капитализма тоже не бы-ло сомнения в том, что они подвергаются эксплуатации. Но понять сущность такой эксплуатации было значительно сложнее. Если при серваризме у работника возникает иллюзия, что он трудится толь-ко на хозяина, то при капитализме, по крайней мере, у части наблюдателей возникает иллюзия прямо противоположная: кажется, что наемный рабочий трудится исключительно на себя.

Наемный рабочий продал капиталисту свой труд и получил за него деньги. Обмен труда на деньги был произведен в строгом соответствии с законами рынка, требующими и предусматриваю-щими обмен стоимости на равную стоимость. Отсюда выходило, что рабочий сполна получил за свой труд, что, следовательно, об эксплуатации при капитализме не может быть и речи. Но тут сразу же возникал вопрос: откуда же тогда берется прибыль капиталиста?

Особенно трудным был этот вопрос для создателей и сторонников трудовой теории стоимости (А.Смит, Д.Рикардо и др.), согласно которой единственный источник стоимости - труд работника. Всякий, кто знаком с трудами этих замечательных теоретиков, зна-ет, как мучительно билась их мысль в тщетных попытках раскрыть тайну капиталистической прибавочной стоимости.

Суть проблемы, разрешение которой могло бы пролить на эту тайну теоретический свет, была четко сформулирована К.Марксом: “Превращение денег в капитал должно быть раскрыто на основе имманентных законов товарообмена, т.е. исходной точкой должен послужить нам обмен эквивалентов. Наш владелец денег, который представляет собой пока только личинку капиталиста, должен купить товары по их стоимости, продавать их по их же стоимости и все-таки извлечь в конце этого процесса больше стоимости, чем он вложил в него. Его превращение в бабочку, в настоящего капиталиста должно совершиться в сфере обращения и в то же время не в сфере обращения. Таковы условия проблемы. Hic Rhodus, hic salta.”[8]

Именно правильная постановка проблемы позволила К.Марк-су решить ее. Он показал: рабочий продает капиталисту не труд, а рабочую силу. Рабочая же сила представляет собой такой товар, который в процесс потребления создает стоимость большую, чем она сама стоит. Разница между стоимостью, созданной рабочей си-лой, и стоимостью самой рабочей силы и есть прибавочная стоимость, выступающая на поверхности как прибыль. Таким образом, капиталистический способ производства не в меньшей степени, чем серварный и феодальный, представляет собой способ эксплуатации человека человеком.