Мой Календарь - Борис Акунин Страница 11

Она, правда, была специфическая — не такая, на которую рассчитывали создатели героического эпоса. Чапаев был шашечной игрой и, в первую очередь, героем анекдотов. Однако анекдоты — очень важный компонент культуры, уж поважнее фильма или романа. Потому что анекдоты живут собственной жизнью и возникают сами по себе, фольклорно.

Один, бородатый, я включил в сборник «Интеллектуальные анекдоты»:

Сидят в избе Василий Иванович и Петька. Выпивают, поют "Черного ворона".

Петька говорит:

— Василь Иваныч, ты только не обижайся, шашкой сразу не руби. А что это хлопцы шепчутся будто ты еврей? Неужто правда?

Чапаев:

— Видите ли, Петр…

Однако Чапаев жив и поныне. Вот совсем свежее:

— Василий Иваныч, а что случилось с половцами и печенегами?

— Они режим самоизоляции не соблюдали, Петька…

— От ковида?

— От нас, Петька. От нас…

В общем, vita brevis, ars longa. Первое расстраивает, второе радует.

Софья Ковалевская — великий математик и вообще во всех отношениях выдающаяся личность. Прорваться на научный олимп во времена, когда к женщинам относились как к людям второго сорта и мешали им получить высшее образование, — было огромным свершением.

Софья Васильевна сделала несколько важных открытий и наверняка добилась бы в науке гораздо большего, если бы не умерла всего в сорок лет.

В математике я совсем ничего не смыслю, но, когда впервые прочитал про то, как умерла Ковалевская, очень расстроился и на всю жизнь запомнил эту историю. Она поучительная.

Дело было так.

Профессор Ковалевская возвращалась домой в Стокгольм (преподавала там в университете). Узнала, что в Дании, через которую следовал поезд, свирепствует оспа. Испугалась заразиться и решила поехать кружным маршрутом. Место можно было добыть только в открытом экипаже. В этой безумной для зимнего времени поездке Софья Васильевна заработала воспаление легких и умерла. Это произошло 10 февраля 1891 года.

Страх — плохой советчик. Можно так сильно испугаться одной опасности, что вляпаешься в другую.

Вот чему научила меня Софья Ковалевская, а вовсе не тому, что некоторые абелевы интегралы третьего ранга могут быть приведены к эллиптическим интегралам.

Сегодня годовщина грустного события. В этот февральский день 1829 года толпа фанатиков штурмовала в Тегеране российское посольство, растерзала 38 человек и в том числе всем нам дорогого Александра Грибоедова.

Александр Сергеевич мне всегда очень нравился. И тонкими чертами лица, и красивой женитьбой, и своим милым вальсом, и пьесой «Горе от ума», которую я, по счастью, прочитал раньше, чем нас ею мучили в школе. Потому и прочитал, что находился под впечатлением этой незаурядной судьбы.

Персы потом, как говорится, страшно извинялись. В качестве компенсации за убийство посланника Грибоедова преподнесли Николаю Первому бесценный 88-каратный алмаз «Шах» безукоризненной чистоты.

Царь полюбовался чудом природы и согласился предать «вечному забвению злополучное тегеранское происшествие».

Мы, конечно, забвению предать его не можем.

Но вот что я думаю: красивый человек красив и в смерти. И даже после смерти.

Что осталось от Александра Сергеевича Грибоедова, жившего 200 лет назад?

Великая пьеса, хороший вальс и безукоризненной чистоты алмаз. Плохо ли?

И не чего-нибудь, а водки.

12 февраля 1865 года молодой ученый Дмитрий Иванович Менделеев совершил первое из двух своих выдающихся открытий, куда более востребованное человечеством, нежели «Периодическая таблица». Во всяком случае на свете гораздо больше людей, в особенности соотечественников, кто интересуется первым открытием Менделеева намного живее, чем вторым.

В сей день тридцатилетний Менделеев защитил на физико-математическом факультете Императорского Санкт-Петербургского университета докторскую диссертацию «О соединении спирта с водой», где выводилась формула современной, химически правильной водки.

Формула выглядела так (спишите себе):

Научный Совет высоко оценил работу и присвоил ученому звание экстраординарного профессора по кафедре технической химии.

Только не нужно думать, что Дмитрий Иванович приложил руку к спаиванию русского народа. Народ преотлично спивался и до вышеприведенной формулы. Просто теперь водка стала качественней.

За Менделеева! До дна!

13 февраля 1984 года я впал в грех уныния. Мне было всего 27 лет, а я ощутил себя заживо похороненным.

В тот день новым правителем страны, в которой я жил, назначили живого покойника Константина Устиновича Черненко. После живого покойника Андропова и живого покойника Брежнева это был уже третий кадавр, от которого целиком и полностью зависела жизнь 260 миллионов советских людей, в том числе моя.

И я понял, что этот макаберный круг никогда не закончится. Они меня переживут. Я состарюсь и умру, запертый в колбе размером в одну шестую планеты, и держать эту колбу в руках будет нескончаемая череда кремлевских старцев, каждый следующий маразматичнее предыдущего. Ну я и впал в уныние, а что мне еще оставалось?

Но пройдет совсем немного времени, и колба треснет, разлетится на куски.

Поэтому впадать в уныние, даже когда всё кажется безнадежным, — смертный грех. Только сам себя иссушаешь.

Сегодня — очень правильный день напомнить себе о том, что рефлексировать в мрачной ситуации не всегда полезно. Иногда нужно просто пожать плечами и сказать себе: бог не выдаст, свинья не съест.

И прочитать стишок Козьмы Пруткова: