Юрий Григорьев - Последний император России. Тайна гибели Страница 12

Кабанов очень уважительно говорит о стрелявших. Он называет их «присутствующие при этом товарищи». Это что, он так называет своих подчиненных-латышей? Не могу поверить, что Кабанов, Медведев и прочие обращались друг к другу на «вы». Нет фактов, но нет сомнений, что их речь была наполнена матерными связками, без которых представитель черни не может и двух слов сказать. Предположить при этом, что в общении друг с другом они коренным образом менялись и были подчеркнуто вежливы, – невозможно. Но вот Кабанов называет своих соучастников «присутствующими при этом товарищами». Он не латышей имеет в виду. Это он говорит о больших чинах. Кстати, именно так, порой с почтительным кивком в их сторону, упоминали высокое партийное начальство на всякого рода торжественных мероприятиях в не столь давнее застойное время. А формула почтительно-уважительно-льстивого обращения к высоким чинам родилась уже тогда. И Кабанов применил именно ее. В этой фразе Кабанова – еще одно абсолютное и безусловное доказательство того, что в расстреле участвовали высшие большевистские чины.

Г. И. Сухоруков: «Когда арестованные были введены в комнату, в это время группа людей, что раньше вошла в одну из комнат, направилась к комнате, в которую только что ввели арестованных. Я пошел за ними, оставив свой пост. Они и я остановились в дверях комнаты… Одновременно с выстрелом Юровского раздались выстрелы группы людей, специально призванных для этого».

Вот прямое свидетельство о том, что «группа товарищей» из Совета приехала ночью в ипатьевский дом не для того, чтобы ходить вокруг дома и прислушиваться к выстрелам. Они приехали принять непосредственное участие в убийстве.

Итак, среди тех, кто стрелял, появились-таки представители президиума Уралисполкома. Пока двое. Но их было больше.

Очень вероятно участие в расстреле П. Войкова. Во-первых, он занимал в Екатеринбурге очень высокую должность: был членом исполкома Уральского облсовета и по совместительству комиссаром снабжения. Позже работал во Внешторге, был полпредом в Польше. Войков знал все обстоятельства расстрела в подробностях. И несмотря на запрет рассказывать о расстреле Семьи, не молчал. Он похвалялся своим участием в убийстве царя. Это ведь так почетно! Это так нравится женам дипломатов! Они смотрят на советского посланника со смешанным чувством восхищения и страха. И чем больше смотрят, тем больше восхищаются этим большевиком. А гордый вниманием к своей персоне Войков напускает тумана и на вопрос кокетки: «Что вы сделали с царем?» – с загадочной полуулыбкой отвечает: «Мир никогда об этом не узнает». Ах, как это романтично! И сердца жен дипломатов трепещут в сладостной истоме. Какой он славный, этот большевик. Второго такого в дипломатическом корпусе нет. Ну прямо граф Монте-Кристо!.. А Войкову уже мало быть обладателем великой тайны и участником убийства. Ему хочется большего. И вот он уже утверждает: это ему, Войкову, партия оказала высочайшее доверие – выстрелить в грудь царя. Но негодяй Юровский всё испортил.

Болтливость дорого обошлась Петру Лазаревичу. Он единственный из всех прямых и косвенных участников расстрела, кто был убит именно за участие в уничтожении царской семьи…

Голощекин, Белобородов, Войков, Юровский, Никулин, М. Медведев, Ермаков. Эти семеро, я уверен, были участниками расстрела.

Вообще-то, это как раз столько, сколько было Романовых в первом ряду. Убийц в один ряд могло разместиться и больше. Ведь им, в отличие от их жертв, можно было встать вполоборота. В такой позе даже удобнее стрелять. Но все-таки 4,4 метра (ширина комнаты) на одиннадцать человек – маловато. Да и не все большевики, настрадавшиеся от царских кровопийц, были худенькими. Но откуда-то же взялась цифра одиннадцать. И зачем?

Когда основные обстоятельства убийства стали известны, власть наверняка постаралась придать ей как можно более приличный вид. И тогда целью Юровского и иже с ним было убедить нас, что они хотели осуществить расстрел с максимально возможной гуманностью. (Кстати, о гуманности нам еще расскажет Никулин.) По замыслу создателей легенды, мы должны были поверить, что убийцы собирались выстроить всех одиннадцать человек в один ряд и поставить перед каждым персонального убийцу. Что они планировали сделать в каждое сердце только по одному-единственному выстрелу. И что если бы их план осуществился полностью, то жертвы умерли бы без мучений. И мы должны посочувствовать убийцам, что их план не удался.

Возможно, именно с этой целью Юровский и другие говорят про одиннадцать исполнителей. Правда, им почему-то противоречит Никулин, называя цифру восемь.

Восьмым мог быть Г. Сафаров. Или Б. Дидковский. Или Толмачев. Или Горин.

М. Дитерихс называет среди возможных исполнителей А. Костоусова и Хохрякова. Подтверждений тому немного. Точнее, их практически нет. Участие Костоусова ничем не подтверждено. А «в пользу» участия Хохрякова только одно обстоятельство: известно, что он позднее похвалялся перед соратниками своим «маузером», утверждая, что именно из него был убит царь.

Доказательство более чем сомнительное. Если среди участников расстрела были большие по тем временам начальники, едва ли Хохрякову удалось бы встать в один ряд с ними, чтобы прославить свое оружие.

Пора окончательно разобраться с участием в расстреле П. Медведева и А. Кабанова. Павел Медведев говорил своим подчиненным, прибежавшим на шум выстрелов, что он стрелял. Но когда попал в плен к белым, стал напрочь отрицать свое участие в расстреле. Где правда, где ложь? Было ли заявление перед подчиненными бахвальством, имевшим целью приподняться в их глазах? Показаниям Медведева на допросе доверять не приходится. Он хотел выбраться из рук белогвардейцев живым и не мог не понимать, что признать участие в расстреле – сразу подписать себе смертный приговор. Об его участии в расстреле говорят участники и свидетели.

Г. П. Никулин: «На самом деле нас было исполнителей 8 человек: Юровский, Никулин, Медведев Михаил, Медведев Павел – четыре, Ермаков Петр – пять, вот я не уверен, что Кабанов Иван – шесть. И еще двоих я не помню фамилий».

М. А. Кудрин: «По нагану берут Григорий Никулин и Павел Медведев».

И у Никулина, и у Павла Медведева есть револьверы. Зачем им еще, если предполагалось сделать всего по одному выстрелу в грудь?.. Полагаю, что Павел Медведев назван здесь рядом с Никулиным, чтобы убедить нас: Павел Медведев – участник расстрела.

Ф. П. Проскуряков: «Пашка сам мне рассказывал, что он выпустил 2–3 пули в Государя и в других лиц, кого они расстреливали. Показываю сущую правду. Ничего он мне не говорил, что он будто бы сам не стрелял, а выходил слушать выстрелы наружу: это он врет».

Но вот показания охранника А. Якимова. Он не видел расстрела и излагает события по рассказу, услышанному от охранников Клещева, Дерябина, Лесникова и Брусьянина.

А. А. Якимов: «В комнате, вправо от входа в нее, находился и Юровский; слева от него, как раз напротив двери из этой комнаты, где произошло убийство, в прихожую, обозначенную цифрой 1, стоял Никулин. Рядом с ним в комнате же стояла часть латышей. Латыши находились и в самой двери. Сзади них стоял Медведев».

Оставим без комментариев все, что касается латышей. Обратим внимание на то, что Павел Медведев стоял практически в прихожей. Ни о какой стрельбе из прихожей, через головы Юровского и прочих речи быть не может.

Мария Медведева (жена П. Медведева): «…начали стрелять и всех до одного убили; стрелял и мой муж: он говорил, что из сырсетских принимал участие в расстреле только один он, остальные же были „не наши“, т. е. не нашего завода, а русские или не русские – этого мне объяснено не было. Стрелявших было 12 человек; стреляли не из ружей, а из револьверов».

Показания жены Павла Медведева даны белогвардейскому следователю. Она должна была понимать, что своим рассказом ставит жизнь мужа под смертельную угрозу. И при этом нет сомнений, что она говорит правду. То есть правдиво пересказывает то, что услышала от мужа. Принять ее показания возможно лишь в том случае, если муж ей не солгал. Но уверенности, что Медведев не похвастался перед женой точно так же, как перед подчиненными, у нас нет.

Подведем итог. Об участии Павла Медведева в расстреле говорят его участники Кудрин и Никулин. Об этом же говорят, но со слов самого Павла, его жена и охранник Проскуряков. Согласно показаниям Якимова, который сам ничего не видел и знает обстоятельства расстрела со слов Клещева, Дерябина, Лесникова и Брусьянина (из них видеть само событие реально мог только Дерябин и, может быть, частично Клещев), Павел Медведев в момент расстрела стоял в дверном проеме, позади латышей, что означает невозможность вести стрельбу, не рискуя убить товарищей, закрывавших от него членов Семьи своими телами. Получается, что «за» участие Павла Медведева в расстреле два голоса (Кудрин и Никулин), «против» – тоже два (Клещев и Дерябин). Свидетельства Проскурякова и жены Медведева, сделанные со слов самого Павла, нельзя признать заслуживающими доверия. В этой ситуации автор склонен трактовать сомнения в пользу того, что Павел Медведев не был участником расстрела. Во всяком случае, на его первом этапе.