Федор Успенский - История Византийской Империи. Том 3 Страница 12

В дальнейшем мы возвратимся к исторической обстановке, в которой происходило обращение в христианство Моравии и Болгарии, теперь же ограничимся приведенными сопоставлениями, чтобы показать, как много выигрывает в своем историческом свете миссионерская деятельность солунских братьев, если взглянуть на нее с точки зрения общей церковной политики Константинопольского патриархата при Фотии и если принять во внимание цену того приза, который был предметом состязаний между Римом и Константинополем в половине IX в. Таким образом, в деятельности Кирилла и Мефодия моравская миссия является узловым пунктом, в котором следует искать ключ ко всем дальнейшим событиям в судьбе их, доселе или возбуждающим сомнения и противоположные толкования, или совсем не поддающимся объяснению.

Глава III

ЦЕРКОВНАЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ МИССИЯ СРЕДИ СЛАВЯН

НАЧАЛО КИРИЛЛО-МЕФОДИЕВСКОГО ВОПРОСА В ИСТОРИИ

Вслед за описанием миссии к казарам, окончившейся, как мы видели выше, крещением небольшого числа язычников и освобождением христианских пленников, в Паннонской легенде начинается рассказ о главнейшем деле славянских просветителей — именно, о путешествии в Моравию. «Паки другая речь приспе и труд не меньший первых, ибо Ростислав, князь моравский, по Божию внушению, посоветовавшись с своими князьями и с моравским народом, послал послов к царю Михаилу…» Так открылась просветительная деятельность свв. братьев, имевшая неисчислимые последствия. Каким образом мог возникнуть в Константинополе вопрос о проповеди христианства в Моравии? Если отправляться из жития Кирилла, то моравское посольство оказывалось бы политическим актом совершенно самостоятельным, вызванным исключительно желанием мораван иметь такого проповедника, который бы учил их на их национальном языке. Не говоря о том, что действительность такого посольства возбуждает различные сомнения, в редакции известия об этом посольстве заключаются признаки его тенденциозного происхождения. В Моравии как будто предвидели уже, что движение в пользу славянского языка в богослужении не должно ограничиться Моравией: «да и другие страны, смотря на нас, последуют нашему примеру». Кроме того, давно уже обращено внимание на то место, которым чрезвычайно превозносится византинизм и которое могло быть сказано и выражено лишь в эллинской среде: «от вас бо на все страны всегда добрый закон исходит». Стоит обратить внимание и на другие подробности и отдельные выражения в изложении моравской миссии, которыми доказывается искусственность и предвзятая мысль в Паннонском сказании. Сюда относится главнейше довольно наивное объяснение между царем Михаилом и Кириллом насчет того, есть ли у мораван своя азбука, и весьма осторожное замечание Кирилла насчет возможных в будущем последствий от допущения славянского языка в богослужении: «Кто может на воде беседу написать или навлечь на себя обвинение в еретичестве». Как известно, просветительная деятельность свв. братьев между славянами впоследствии среди латинского католического духовенства встретила большое неудовольствие и нарекания и обвинение в еретичестве. Ясное дело, что составитель этого послания моравского князя уже имел перед глазами главнейшие последствия деятельности Кирилла и Мефодия. Точно так же в содержании ответа, который якобы был сделан со стороны царя, несомненно проглядывает подделка под тогдашние дела и отношения. Таково выражение, что мораване присоединятся к великим народам, которые славят Бога на своем языке, таково же место, без меры восхваляющее Ростислава и приравнивающее его дело к подвигам Константина Великого. Итак, не может подлежать сомнению, что в сказании об обращении Моравии при Ростиславе мы имеем литературное произведение, составленное с преднамеренной целью, которую надеемся выяснить ниже.

Теперь же обратимся к только что названной стране, которой пришлось играть весьма важную роль в культурной истории древнего периода славян. Имя Моравии в первый раз встречается в первой четверти IX в. (822). Сначала так называлась небольшая область, расположенная по р. Мораве, впадающей в Дунай с севера, неподалеку от Вены, по Нитре и Грану, где впоследствии образовалось эрцгерцогство австрийское. Но уже в том же столетии имя Моравии распространилось через Дунай на Паннонию, и в этом обширном значении населяемая мораванами и словаками земля носила название Великой Моравии. Население паннонской Моравии принадлежало к той же славянской ветви, что и придунайской, где находился Велеград, стольный город великоморавских князей, и где, кроме того, было удельное княжество Нитра. После разгрома аварского каганата Карлом Великим в этой стране начинает обнаруживаться историческое движение и зачатки государственной организации. Основателем Моравского княжества был Моймир (ок. 830 г.), которому предстояло соединить племена и земли, разделенные между мелкими владетелями и бывшие легкой добычей германской колонизации из соседнего герцогства Баварии и из епископских городов Зальцбурга и Пассау. Один из коленных старшин, не желая поступиться своими правами в пользу Моймира, объявил ему войну, но не имел удачи и искал себе защиты и поддержки у немецкого маркграфа Ратбода. Это был князь Нитры Прибина, который вполне вошел в немецкую политику и способствовал ослаблению Великоморавского княжества. После пятилетнего скитания по разным странам, будучи уже приобщенным к христианской вере, Прибина в 836 г. получил от Людовика Немецкого небольшой удел в Нижней Паннонии близ Блатенского озера. Здесь под властию Прибины и его сына Коцела образовалось другое славянское княжество, и на этот раз под непосредственным влиянием германцев и латинской Церкви. Таким образом, Моравское княжество является разделенным на два и в нем весьма рельефно выразились противоположные культурные и политические притязания Западной и Восточной империи, латинской и греческой Церкви. По принятой Карлом системе завоеванные или не имевшие политической организации пограничные области, в особенности населенные чуждыми племенами, организуемы были в пограничные марки, или маркграфства, куда направлялась немецкая колонизация и латино-немецкая христианская миссия.

Восточная марка, в которую входили области моравских славян, подвержена была прочной и систематической германизации и латинскому влиянию. Так как германизация направлялась из соседней Баварии, а латинская Церковь имела свой опорный пункт в Зальцбурге и Пассау, то национальная история Моравского княжества подвергалась большой опасности со стороны немецкого преобладания. Границы империи Карла В. после насильственного подчинения Баварии в 788 г. простирались на востоке до реки Энжи (Эннс) и верховьев Дравы. Далее находились Авария или Гунния и Паннония. Карл приступил к войне с аварами как к подвигу, и Римская Церковь не менее была заинтересована распространением германской власти на Восток, как и империя. Несколькими походами в 791–796 гг. Карл разрушил аварское могущество и завладел многочисленными укрепленными поселениями (хринги) этих кочевников, в которых найдены были несметные сокровища, обогатившие франкское государство (1). Но наиболее важным следствием в истории Юго-Восточной Европы было то, что изгнание аваров повлекло за собой движение славян на освободившиеся от них места, о котором сохранилось почти современное официальное известие [9]. С этого времени Начинаются первые известия о славянах моравских и Паннонских, которым в половине IX в. предстояло сыграть роль наковальни в разыгравшейся борьбе между двумя империями.

Пограничная земля, по обычаям того времени, раздавалась военным людям и получала организацию марки, или графства (limes). Чем важней пограничная область, тем больше требовала она внимания. Вначале область на восток от Баварии имела во главе своей графа Герольда, шурина Карла. В это время положены были основания для колонизации и устройства Моравии и Паннонии. «Наш дед Карл, — говорится в одной грамоте Людовика Немецкого, — дал своим верным позволение для увеличения церковных владений занимать земли в Паннонии». Монастыри и частные лица проявили большую энергию в заселении новыми колонистами свободных земель. Между дарственными грамотами находим и большие земельные пожалования, такова уступка области около Блатенского озера Прибине (2), с которым мы встречаемся в истории Кирилла и Мефодия.

В политическом отношении составляя часть франкской империи, в церковном Моравия вошла в пределы Зальцбургской архиепископии; архиепископу Арно рекомендовано было особенно внимательно отнестись к новоприобретенным областям, и мы знаем, что он лично был с миссионерскими целями в Хорутании и Паннонии, освящая там вновь построенные церкви и устрояя в них богослужебный чин. Им же был посвящен для вновь обращенных областей епископ Феодорик [10].