Андрей Раев - Проклятие России. Разруха в головах? Страница 12

Не то чтобы никакой ответственности не было во времена СССР. При Сталине была, ещё какая — 3 года тюрьмы за опоздание на работу более чем на 20 минут. А вот в позднем СССР ответственность за уголовные преступления сохранили, а за прочие мелкие грешки решили ликвидировать. Зарплаты тех, кто учился и не учился, решили выровнять. Теория требовала. Если украл — в тюрьму, а если прогулял, вышел пьяным на работу, испортил труд многих людей, то надо перевоспитывать, а наказывать — нельзя. Оштрафовать, уволить — ни-ни. Рабочий получает больше мастера и больше инженера — нормально. Однако современное производство невозможно, когда работают пьяные безответственные люди. И с перевоспитанием не получалось ничего. А брак рос, качество падало. А мастера и инженеры волна за волной приходили к «пофигизму». И снова брак рос, качество падало.

А русский менталитет, определяемый как православием, так и прочими религиями Книги, включал в себя чёткое понимание того, что человек в первую очередь за свои грехи отвечает сам. «Граница между богом и дьяволом проходит через душу каждого человека». И это порождало даже у лучших людей, «болеющих душой» за державу, понимание того, что государство устроено неправильно, что оно нежизнеспособно. Настал день в августе 1991 года, когда деятельность компартии России была приостановлена, и ни один человек не вышел на улицу с протестом.

Теперь опасные эксперименты по освобождению людей от ответственности проводит Евросоюз. Что ж, флаг им в руки. Но в России таких экспериментов уже не будет. И это тоже следствие русского менталитета.

Общество потребления и информационное общество

Далее стоит сказать о переходе к обществу потребления. Что это за общество? За неимением нормального определения дам своё. В обществе потребления большинство населения переходит от удовлетворения желаний и простейших биологических потребностей к удовлетворению потребностей более сложных. Желание — это чувство, которое ощущается непосредственно. Если я голоден, промок, устал, хочу пить, мне холодно и у меня сырые ноги, то я остро ощущаю свои желания поесть, сменить одежду, обувь, отдохнуть и согреться. Потребность — это нечто более сложное и умственное. Это такое устройство (конструкция) организма и психики, которое периодически в сходных обстоятельствах вызывает сходные желания. Если я поел, желание есть пропало, а потребность в пище никуда не делась. Здесь я близок к определениям С.Л. Рубинштейна и Курта Левина, но использую слово «устройство» (конструкция), чтобы подчеркнуть, что временное удовлетворение потребности чаще всего не приводит к её исчезновению. Так вот, пока не возникает общество потребления, большинство населения всё время (или достаточно часто) ощущает, что тяжело, холодно (жарко), надо бы сменить одежду и обувь, завтрак не утолил голод и т. д. Естественные желания вызывают простейшие, биологические потребности. Даже в хорошее время воспоминания о недавних лишениях по-прежнему формируют всю систему потребностей. Назовём эту социальную группу группой выживания. В царской России к ней относилось всё крестьянство (87 % населения) и, наверное, ¾ горожан, т. е. более 95 % населения в неё входило.

А вот тех, у кого биологические потребности удовлетворены, отнесём к социальной группе потребления. И вот типичный человек группы потребления не хочет ни пить, ни есть (а захочет, так типичный американец тут же начинает жевать чипсы), он не ощущает своей одежды и обуви, ему ни холодно, ни жарко и т. д. Que faire? Когда он пойдёт есть, он сделает это не потому, что проголодался, а потому что настало время еды. В XX веке в развитых странах в социальную группу потребления вошло более 90 % населения. Создалось общество потребления (то, что было до этого, можно назвать обществом выживания). И вот здесь всё изменилось. Не голод и жажда, а зависть и скука начали управлять поведением людей. И оказывается, что если биологические желания можно было только утолять, то сложные потребности можно формировать. Да можно ими и манипулировать! И процесс удовлетворения потребностей — заразительный. Когда я вижу, как старушка-пенсионерка в универсаме из сотни имеющихся колбас тщательно выбирает одну, далеко не самую дешёвую, чтобы заказать 100 граммов, я понимаю, что не голод ею управляет. А ведь по Марксу только физический труд непосредственного производителя признавался трудом, только он создавал стоимость. Тех, кто занимался другим трудом, отправили в прослойку. Да и Адам Смит утверждал, что стоимость не рождается в процессе торговли, а только в процессе труда. В применении к современности это кажется чистым безумием. Получается, что заводской шофёр, везущий продукцию с завода на склад, создаёт стоимость, а шофёр магазина, везущий ту же продукцию со склада в магазин, — нет.

Но в обществе потребления не только торговля, а все виды труда оказались равноважными. Учёные открывают законы природы и создают новые методы воздействия на сырьё. Маркетологи, исследуя рынок, придумывают, какой бы такой новый товар создать. Далее дизайнеры, конструкторы и пр., пользуясь новыми методами, создают этот новый товар. Рекламные агенты вопят о новом товаре на каждом углу. Капиталисты, конструкторы и менеджеры создают и организуют производство. Рабочие этот товар производят и везут в магазины. Уже обученные продавцы готовы рекомендовать товар каждому покупателю. И вот если все они удачно сработали, и только в этом случае, человек общества потребления будет этот товар покупать. При этом он может отказывать себе в необходимом, чтобы купить лишнее. Он может голодать, чтобы купить мобильный телефон или DVD-плеер. Сергей Кара Мурза назвал такое общество постмодернистским, а сознание людей этого общества — мистическим. Пусть так. Но другого общества нам не дано, и дано уже не будет. А в этом обществе непосредственное производство — лишь одно из звеньев в цепочке удовлетворения потребностей, иногда не самое важное. Когда с ним возникают большие проблемы, его выводят на Тайвань, причём прибыль нередко возрастает. И перестаёт удивлять, что Microsoft тратит половину прибыли на рекламу. Реклама создаёт стоимость, как и все перечисленные виды деятельности. И доктора, которые лечат всех перечисленных, создают стоимость. И все, кто их обслуживает. И учителя их уже создали и ещё создают стоимость. И сами они, когда учатся, создают стоимость. Именно поэтому многих из них фирмы дообучают за свой счёт. Кто отказывается это понимать, заведомо будет аутсайдером (или банкротом). И тут русский менталитет нам не помощник, его придётся постепенно преодолевать. Россия слишком мало видела цивилизованного бизнеса, зато мошенников — в огромных количествах.

Спрашивается: а закон стоимости Маркса (в трактовке Энгельса) что, совсем утратил силу? Да нет, просто его надо дополнить, область его применения неизменна, а действительность за 140 лет стала гораздо богаче. Естественно, все виды труда должны учитываться в стоимости. Естественно, затраты на создание и поддержание квалифицированной рабочей силы должны учитываться. Далее, по Марксу, стоимость товара определяется общественно необходимым рабочим временем, затрачиваемым на производство единицы товара. А Энгельс пояснил нам, что «общественно необходимое рабочее время» — это среднее время, подсчитанное при средней технической вооружённости и среднем уровне умелости. В общем, что-то вроде «средней температуры по госпиталю». Применительно к условиям России говорить о средней технической вооружённости уже несерьёзно. Но где-то в Германии такое усреднение возможно. И как только оно становится возможным, теория Маркса начинает работать, и производитель получает свою среднюю норму прибыли. Но производитель-то хочет получить больше. Маркс ему, как гири на ногах. Закон стоимости Маркса непобедим в статике, поскольку верен, но есть ведь ещё и динамика. И появляются многочисленные способы обхода.

— Создать новый товар, обладающий исключительными свойствами. Усреднять становится не с чем, конкуренты-то этот товар делать не умеют. Можно получать сверхприбыль.

— Усовершенствовать свой товар, придав ему новые исключительные свойства.

— Доказать человеку общества потребления, что твой товар обладает исключительными свойствами, позарез человеку необходимыми. Если удастся, то можно получать сверхприбыль за вычетом больших расходов на рекламу.

— Доказать человеку общества потребления, что твой товар — лучший среди равных. Твои конвейеры будут полностью загружены, конвейеры конкурентов — простаивать. Издержки резко пойдут вниз, а вся экономия — твоя.

— Применить новые технологии производства и организации труда. Если конкуренты их применить не сумели (не успели), то вся экономия — твоя. Усреднение-то идёт по всем производителям, а не только по новатору.

Эта борьба «бизнес против Маркса» в развитых странах постепенно захватывает весь бизнес. Рождается инновационная экономика. И как только это происходит, Маркс проигрывает. Загнивающее индустриальное общество превращается в динамичное информационное (соединение общества потребления с инновационной экономикой). Огромные конвейеры монополий становятся неэффективными. Начинается разукрупнение предприятий. Оживает малый бизнес. Наконец, расцветает бизнес венчурный (рисковый), когда узкая группа людей создаёт новую фирму для продвижения новых технологий. Фирма может быть потом продана, а может вырасти в гиганта (Microsoft, Hewlett Packard). Новые технологии в любом случае будут созданы. Появляются инвестиционные банки для обслуживания этих венчурных фирм и многое другое.