Сергей Цветков - Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега Страница 12

Начало нашествия гуннов

Вопрос об этнической и языковой принадлежности гуннов доныне остается дискуссионным. Обыкновенно в них видят тюркский народ сюнну, или хьюнг-ну (Huing-nu), упоминаемый в китайских хрониках еще за несколько столетий до Рождества Христова. Под натиском империи Хань гунны якобы постепенно откочевывали из Внутренней Азии на запад, включая в свою орду покоренные народы — монголов, угров, тюркские и иранские племена. Около 370 г. они переправились через Волгу, разгромили алан и затем набросились на готов.

Этой точки зрения придерживаются главным образом ученые «евразийской» школы для иллюстрации своих концептуальных построений. Однако письменные источники и археология свидетельствуют, что исторические судьбы сюнну оборвались в начале н. э. где-то на территории Средней Азии. Все I столетие — это эпоха непрерывного упадка некогда могущественного племенного объединения. Голод, бескормица и внутренние распри привели к тому, что в середине I в. держава сюнну, охватывавшая Южную Сибирь, монгольский Алтай и Маньчжурию, распалась. Часть сюнну откочевала на запад, в некую страну Канцзюй (предположительно на территории Киргизии). Здесь один их отряд численностью в 3000 воинов, возглавляемый шаньюем Чжи-Чжи, был разгромлен китайцами и полностью уничтожен. Другие орды сюнну, мигрировавшие в этот район, в течение I в. были подчинены племенным союзом сяньби. Характерно, что источники ничего не сообщают о дальнейшем продвижении сюнну на запад. Бегут «неизвестно куда» только их вожди — шаньюи, а основная масса племени остается на месте. Так, наиболее крупная орда сюнну, насчитывавшая 100 000 кибиток, после своего поражения в 91 г. «приняла название сяньби», то есть влилась в это племенное объединение. Археологических памятников сюнну западнее Средней Азии не обнаружено. Таким образом, родство гуннов и сюнну/хьюнг-ну основывается евразийцами исключительно на некотором сходстве их имен. Поэтому, видимо, правы те филологи, которые полагают, что отождествление этих народов, «некритично принимаемое многими учеными… в действительности не обосновано и противоречит данным лингвистики, антропологии и археологии…»[38].

С гораздо большей вероятностью европейские гунны IV–V вв. могут быть отождествлены с племенем хунну, о котором уже в середине II в. писал Птолемей, помещая его на территорию «между бастарнами и роксоланами», то есть значительно западнее Дона, вероятно, где-то между Днестром и Средним Поднепровьем. По всей видимости, эти хунны принадлежали к угро-финской языковой семье[39]; кроме того, они испытали сильное кельтское и скифо-сарматское культурное влияние[40]. Но хуннская орда была, конечно, неоднородна по своему этническому составу. Скорее всего, к середине IV в. хунны подчинили себе тюркские племена Подонья и Поволжья. Это племенное объединение и получило в Европе название «гунны».

Вторжение гуннов в Северное Причерноморье и Крым было подобно падению камня, вызвавшему сход горной лавины. Военное преимущество гуннам обеспечивала их тактика. В начале сражения, избегая рукопашного боя, они кружили вокруг противника и осыпали его стрелами до тех пор, пока вражеские боевые порядки не приходили в полное смятение, — и тогда решительным ударом собранных в кулак конных масс гунны довершали разгром; в рукопашном бою они орудовали мечами, «нисколько не помышляя о себе», как замечает Аммиан Марцеллин. Их стремительное вторжение застало врасплох не только римлян, но и племена Северного Причерноморья. Современники в связи с этим единогласно пишут о «внезапном натиске», «внезапной буре» и уподобляют гуннское нашествие «снеговому урагану в горах».

В 371 г. гунны ворвались во владения Эрманариха. Ряд раннесредневековых авторов, в том числе Иордан и Прокопий Кесарийский, приводят в связи с этим забавный случай, который помог гуннам проникнуть в Крым. Однажды гуннская молодежь охотилась на оленей на берегу Мэотиды (Азовского моря) и прижала одну самку к самой воде. Неожиданно она бросилась в волны и пересекла море вброд, увлекая за собой охотников. На другом берегу, то есть уже в Крыму, она исчезла, но гунны не огорчились: ведь теперь они узнали то, о чем раньше и не подозревали, а именно: что в Крым, к остроготам, можно попасть, минуя хорошо охраняемый Перекопский перешеек. Вернувшись к сородичам, охотники сообщили о своем открытии, и гунны всей ордой вторглись в Тавриду по пути, указанному им животным.

История с оленихой, если это, конечно, не легенда, могла произойти только в одном месте — в Сивашском заливе, через который с севера на юг тянется Арабатская стрелка — узкая и длинная коса, на севере очень близко подходящая к берегу моря. Это еще раз подтверждает, что остроготов атаковали хунны Птолемея, а не сюнну, пришедшие из-за Волги, которые в таком случае должны были появиться в Крыму со стороны Тамани.

Под ударом гуннов держава готов рухнула в одночасье. Готские поселения были превращены в груды развалин, население подверглось массовой резне, сам престарелый Эрманарих в отчаянии покончил с собой. Большинство остроготов отступили на запад, к Днестру; оставшиеся признали власть гуннов, и только небольшой части остроготов, укрепившейся на Керченском полуострове, удалось сохранить свою независимость[41].

Гунны между тем обрушились на везеготов, устроив им настоящую бойню. «Побежденные скифы (везеготы. — С. Ц.) были истреблены гуннами, и большинство их погибло, причем не было предела жестокости при их избиении», — пишет современник этих событий Евнапий.

В 376 г. десятки тысяч спасающихся от нашествия везеготских семейств появились на берегу Дуная, умоляя римские власти позволить им переправиться и поселиться во Фракии. За ними шли остроготы, слыша за своей спиной топот и ржание гуннских лошадей. Император Валент согласился принять везеготов, намереваясь использовать их для пограничной службы на дунайской оборонительной линии. Однако переправа такого огромного количества людей заняла много времени; подвоз припасов не был организован должным образом, и среди везеготов разразился голод. Римские чиновники вместо помощи варварам использовали ситуацию в целях личного обогащения. За кусок хлеба они заставляли везеготов отдавать им в рабство жен и детей. Дошло до того, что любого раба продавали за десять фунтов говядины или за ковригу хлеба. Аммиан Марцеллин пишет даже, что римляне «по ненасытности своей, набрав откуда только было можно собак, давали их по одной за каждого раба», а Иордан утверждает, что голодные везеготы порой продавали своих детей в рабство за «дохлятину — собачью и других нечистых животных».

Доведенные до отчаяния везеготы взбунтовались, опустошили Фракию, и римлянам пришлось усмирять их силой оружия. Но на помощь разбитым везеготам пришли остроготы, переправившиеся через Дунай без императорского позволения и приглашения. 9 августа 378 г. на равнине возле Адрианополя римские легионы были растоптаны готской кавалерией. Решающая роль в победе принадлежала остроготам и их союзникам аланам, которые «как молния» обрушились на врага. Император Валент пал в сражении, и даже тело его не было найдено. По известию Иордана, он укрылся в каком-то поместье близ Адрианополя, а готы, не зная об этом, сожгли дом вместе с ним. Его преемник, император Феодосии I, с большим трудом спас положение, даровав готам права федератов (союзников империи, получающих регулярное жалованье). Тем временем в Паннонию вступила гуннская орда, увлекая за собой аланов, угров, булгар и другие кочевые племена южных степей. Эти события были началом Великого переселения народов.

Германский натиск

Если на юге переселение варварских народов было вызвано изменившейся военно-политической ситуацией, то северных варваров заставило сняться с насиженных мест прежде всего резкое похолодание и увлажнение климата, которое сопровождалось обильными осадками и наступлением Балтийского моря на сушу, что привело к подъему грунтовых вод, повышению уровня воды в реках и озерах и разрастанию болот. Изменение европейского климата было ощутимо даже в Италии, где из-за многолетних наводнений местное население прониклось мыслью, что грядет новый потоп.

Затопление поселений и пахотных земель было главной причиной переселения. Вместе с тем конец IV в. мог ознаменоваться неизвестными нам по источникам войнами между германскими племенами, вынудившими большую их часть сняться с насиженных земель и двинуться на поиски новых, более безопасных для поселения мест. Так, почти все деревни, открытые археологами на островах Эланд и Готланд, погибли от пожаров в эпоху Великого переселения народов. Нельзя исключить и давления на германцев со стороны славян. По словам Юлия Капитолина, германцы, потрясшие угасавшую Римскую империю, сами бежали от «верхних варваров», то есть от народов, наседавших на них с севера и востока — как раз со славянских территорий.