Абдурахман Авторханов - Империя Кремля Страница 12

«На школах тут далеко не уедешь… Но фактическое неравенство остается основой всех недовольств и всех трений… Необходимо, чтобы кроме школ и языка… на окраинах, в отставших в культурном отношении республиках, а отстали они потому, что их рассматривали раньше, как источники сырья, — необходимо добиться того, чтобы в этих республиках были устроены очаги промышленности» (Сталин, Сочинения, т. 5).

Всем известно теперь, как сам Сталин осуществлял это программное требование партии. Как в старой империи, так и теперь, национальные окраины, оставаясь во многом источниками сырья, становятся дополнительно и сферой экспансии централизованного капитала, в связи с чем происходит заселение национальных окраин колонизаторами в виде руководителей промышленности и мастеров производства. Это привело к тому, что в некоторых азиатских республиках коренное население составляет меньшинство, а в балтийских республиках соотношение между местным населением и пришельцами резко меняется в пользу имперского элемента. Что касается развития национальной экономики, то ее объекты в национальных республиках строятся, только если они запланированы в местных бюджетах, одобренных Москвой. При этом центральное планирование общесоюзных и республиканских промышленных объектов ведется с таким расчетом, чтобы ни в одной из союзных республик, кроме РСФСР, не создалось чего-то вроде внутринациональной экономической «автаркии», при которой та или иная республика могла бы самостоятельно существовать, если ей представится возможность выхода из России. Однобокое развитие индустриальных оазисов в национальных республиках, к доходам которых они не имеют никакого отношения, особенно, если речь идет о природных богатствах, должно создать в них вечную экономическую зависимость, во-первых, друг от друга, во-вторых, и это главное, от метрополии.

Вернемся к съезду. Прения по докладу Сталина велись со стороны «уклонистов» с большим тактом и в полном согласии с Лениным. Прения со стороны сторонников Сталина были агрессивными и вызывающими по своей антиленинской направленности, ибо как «тройка», так и ее последователи были убеждены, что Ленин уже больше не вернется к власти и поэтому им ничего не грозит. Но имя Ленина с его непререкаемым авторитетом в партии им было нужно, поэтому они всегда ссылались на него, когда даже намеренно фальсифицировали его идеи.

Поскольку критика Лениным Сталина, Орджоникидзе и Дзержинского была столь же обоснована, сколь для них и опасна, то группа Сталина объявляет эту критику фантазией больного человека, к тому же ставшего жертвой «дезинформации уклонистов». Остановимся сначала на выступлениях «уклонистов». Первым на съезде выступил сам лидер «уклонистов» Буду Мдивани, которого Сталин вместе со своими единомышленниками отозвал из Грузии и посадил на ученическую скамью курсов марксизма при Комакадемии. Буду Мдивани, несмотря на все издевательства сталинцев над ним, вплоть до пощечины со стороны Орджоникидзе, был в своем выступлении по форме сдержан, а по существу дела весьма решителен. Имея в виду письмо Ленина, он сказал:

«По национальному вопросу были разногласия, и эти разногласия решены теперь в пользу нашей группы. Группа эта существует, политика ее должна проводиться там, а люди остаются здесь. Так что же т. Сталин, политика для лиц или лица для политики?».

Центральным пунктом своего выступления Мдивани, с одной стороны, сделал письмо Ленина против великорусского шовинизма Сталина, а, с другой, кампанию Сталина против «великогрузинского шовинизма» «уклонистов». Мдивани сказал:

«У нас существует школа Ленина по национальному вопросу, которая раз и навсегда разрешила национальный вопрос… Многие наши товарищи не отвергли национальную программу, а отодвинули в сторону… Один из членов ЦК заявил, что национальный вопрос для нас — вопрос тактики… Нам нужно то, чему нас всегда учил т. Ильич и к чему нас призывал в последних своих письмах, известных съезду только через отдельные делегации… В письмах Владимира Ильича очень твердо и выразительно сказано как раз то, из-за чего мы боролись.

Реплика Орджоникидзе: Гении.

Мдивани: Нет, мы не гении, у нас имеются другие, возведенные в сан гениев… Мне приходится возражать, чего я не думал, и докладчику. Товарищ докладчик очень много места уделил Грузии и грузинскому шовинизму.

Реплика Сталина: В знак особого уважения!

Мдивани: Спасибо, т. Сталин. Но разрешите мне в знак «особеннейшего» уважения напомнить вам кое-что из прошлой нашей жизни…».

И Мдивани рассказал обо всех ущемлениях и интригах в Грузии против грузинских национальных меньшинств (аджарцев, абхазцев, южных осетин и т. д.), которые предпринимались по приказу самого Сталина. Мдивани добавил:

«Когда это делается с распоряжения Сталина, то я должен сказать: слушаюсь, товарищ Сталин!» (XII съезд РКП(б). Протоколы. М., 1923 г., стр. 456–457).

Мдивани заключил речь словами:

«Да, мы все советское объединение! Дайте в это советское объединение самые главные комиссариаты, определяющие нашу внешнюю политику, защиту нашей республики. Отдайте этим отдельным национальностям другие комиссариаты, где они могут проявить свою волю, свое умение хозяйничать, свое умение творить новую жизнь» (там же, стр. 455, 458).

Бедный Буду Мдивани! Активный большевик еще с тех времен, когда Сталин якшался с грузинскими меньшевиками, завоеватель Грузии, во главе Красной Армии сокрушивший республику меньшевиков, автор знаменитого тогда каламбура: «Я буду не Буду, если через неделю в Тифлисе не буду», ученик Ленина и его первый наместник в советской Грузии, — этот Буду Мдивани никак не мог понять, что тот член ЦК (возможно Сталин), который говорил, что для большевизма национальный вопрос есть вопрос тактики, был глубоко прав, а он, Мдивани, требуя сохранения суверенитета республик, шел против воли партии, ставшей за какой-нибудь год на открыто шовинистическую позицию своего генсека, против которого оказался беспомощным сам Ленин. Это особенно ярко продемонстрировали в своих речах на съезде те старые большевики, которых Сталин успел завербовать в свою сеть.

У Сталина был исключительный дар подкупать людей: равных себе — лестью, стоящих ниже — обещанием блестящей карьеры. Свою способность льстить соратникам Сталин доказал во время болезни Ленина. Готовился XII съезд партии. Политбюро, как обычно, поручает Ленину сделать на съезде политический отчет ЦК. Но выясняется, что болезнь не позволит Ленину выступить на съезде. Тогда Сталин предлагает Троцкому выступить вместо Ленина, мотивируя свое предложение тем, что наиболее популярным вождем партии после Ленина является именно Троцкий. Троцкий отказывается, выдвигая политически наивный аргумент — «Я не хотел, — говорит Троцкий, — чтобы партия подумала, что я претендую стать наследником Ленина». Предложение Сталина было завуалированной лестью истинного претендента на ленинский престол, с целью дезориентировать своего главного конкурента. С той же целью и с тем же мотивом Сталин сделал предложение Зиновьеву, который открыто претендуя как глава Коминтерна, на роль второго после Ленина вождя партии, тотчас же оценил скромность Сталина и принял предложение. Расположил к себе Сталин и третьего претендента на трон Ленина — Каменева, предложив ему открыть съезд вступительным словом и закрыть его заключительным словом. Эту роль до сих пор также выполнял Ленин. Этими лестными предложениями ведущим членам Политбюро Сталин добился своей ближайшей цели: Троцкого нейтрализовал, а Зиновьева и Каменева окончательно перетянул на свою сторону с тем, чтобы избежать, несмотря на требование Ленина, оглашения на съезде его статьи по национальному вопросу и «Политического завещания». Да и подготовил Сталин свой первый съезд в качестве генсека с такой основательностью в расстановке активных сил и резервов, что ему мог бы завидовать сих дел мастер — сам Ленин, если бы в нем участвовал. Это было наглядно продемонстрировано и на самом XII съезде, когда Сталин, громя позицию Ленина по национальному вопросу, выдавал это за ее защиту. Свою способность подкупать людей обещанием карьеры Сталин продемонстрировал уже в своем организационном отчете о работе ЦК. Он обещал тем молодым партийным деятелям, которые умеют думать «независимо», членство в ЦК партии, путем расширения его состава. Идею расширения ЦК выдвинул сам Ленин в своих «Записках» по организационному вопросу, которые «тройка» — Сталин, Зиновьев, Каменев — утаила от съезда. Сталин выдал ленинскую идею за свою собственную, умолчав, что Ленин предложил расширение состава ЦК за счет рабочих, а не партаппаратчиков:

«Есть один вопрос о расширении ЦК… Пора подумать о том, чтобы выковать новую смену. Для этого есть одно средство — втянуть в работу ЦК новых, свежих работников и в ходе работы поднять их вверх, поднять наиболее способных и независимых, имеющих головы на плечах» (там же).